— Во время поиска среди прочих методов мы используем имеющийся в нашем распоряжении огромный объем живого генетического материала, известный еще как «ценные клиенты» и «лояльные сотрудники „Абстерго индастриз“».

Под а) Установить местонахождение Саймон написал — i. Клиенты и сотрудники.

— Второе направление наших исследований сводилось к сбору информации о наших давних врагах — ассасинах. Мы искали их наряду с частицами Эдема.

Саймон написал — 2. Ассасины — и ниже — а) Установить местонахождение, i. Клиенты и сотрудники.

— Это помогало усилить влияние ордена и увеличить чистую прибыль нашей компании.

— Чувствую, дальше последует какое-то «но», — холодно вставила Агнета Рейдер.

— Надеюсь, вы не собираетесь предложить отказаться от этого направления исследований? — Голос Летиции Инглэнд прозвучал обманчиво кротко.

— Конечно нет, — заверил ее Саймон. — Но я думаю, «Анимус» может сделать для ордена гораздо больше. У него есть одна возможность, которую мы недостаточно изучили. И эта возможность, я уверен, при условии строгого контроля даст нам такие же преимущества, как и частицы Эдема. — И под второй стрелкой Саймон написал — ЗНАНИЕ. — Вы можете подумать, что информация равнозначна знанию. Но необработанная информация, чтобы стать полезной, требует контекста. Например, мы имеем факт — существует место, где есть земля, камни, деревянные бревна и вода. В процессе осмысления мы понимаем, что вода — это океан, земля и камни — скалистый берег, а деревянные бревна — мачты морского судна. Мы, таким образом, дали необработанной информации контекст, и она превратилась в некое умозаключение. С большой долей вероятности мы можем сказать, что произошло кораблекрушение.

— Саймон, у меня сегодня плотный график, — сказал Алан Риккин. — Ближе к делу, иначе с большой долей вероятности ваш собственный корабль развалится прежде, чем отправится в первый рейс.

Саймона бросило в жар, но он должен был признать, что метафора удачная.

— Моя идея такова: пока компьютеры расшифровывают и анализируют информацию, мы, разумеется, максимально используем не только технологии, но и ценность человеческого фактора. Чуть позже я к этому вернусь. Как только мы начнем использовать «Анимус» не только для сбора данных и необработанной информации, но и для получения знания со всеми его замечательными нюансами, вы только подумайте, как много для нас тогда откроется.

Он вернулся к доске и под словом ЗНАНИЕ написал Частицы Эдема.

— С информацией мы знаем что — этого достаточно, чтобы идентифицировать конкретный артефакт, — и где. Но знания покажут нам, что эта частица делает, как она использовалась и… — последние слова Саймон написал жирными буквами, — как вновь заставить ее работать.

Члены Девятки смотрели на доску: кто с недоверием, кто с воодушевлением, а кто с открытой враждебностью. Но большинство в той или иной степени демонстрировало заинтересованность. Именно за это Хэтэуэй и ухватился.

— И давайте теперь попробуем приложить Знание к ассасинам, — сказал Саймон. — Нам, например, неизвестно, кто был ассасином в конкретный отрезок времени или где ассасин находится сегодня. Но мы будем знать, какими они были, то есть будем знать их личностные характеристики. Мы будем знать, что для них и братства имеет значение и как их кредо менялось в течение лет. Мы будем лучше знать, как манипулировать ими и как их уничтожить. И когда мы начнем ценить знание выше просто данных и информации, заранее невозможно предсказать, что нам может открыться. Мы не знаем того, что нам неизвестно. Потенциал — потрясающий. — Саймон отступил от доски, рассматривая то, что он написал. — Разумеется, эти цели останутся для нас главными, — сказал он, обводя маркером слово ИНФОРМАЦИЯ и комментарии под ним. — Но как только мы запустим процесс, то сможем использовать «Анимус» для того, чтобы увидеть переплетение связей. Узоры. Мы сможем вновь открыть потерянные теории, идеи, изобретения, раз и навсегда увязать воедино многовековые тайны. Определить, какие реальные события скрываются за пеленой легенд, мифов и народных преданий. Я утверждаю, все это возможно, при условии, что мы расширим границы применения «Анимуса», избавимся от привычных стереотипов и откроем ум для новых идей.

— Что мы сейчас и делаем. — Килкерман сидел, сложив руки на толстом животе, в глазах ни тени насмешки или иронии. — Поверь мне, Саймон, мы очень внимательно тебя слушаем.

— Да… и мы можем малыми усилиями добиться многого.

— Пятнадцать лет назад мы не нуждались в таком сентиментально-романтическом подходе для непосредственного устранения нашего врага. — Презрение в голосе Стернса мгновенно сделало атмосферу в комнате ледяной.

— Действительно, не нуждались. Но наших врагов становится все труднее обнаружить. Они стали умнее и изобретательнее. И нам, если мы хотим их остановить, также нужно стать умнее и изобретательнее.

— Время — драгоценный ресурс, — многозначительно вставил Берг.

— Именно так, — подхватил Саймон, — и мы должны очень тщательно его распределять. Недавно мы потратили очень много времени на тщетные поиски частиц Эдема, а вместе с тем в нашей коллекции есть артефакты, о назначении которых нам ничего не известно, и артефакты, каким-то образом поврежденные. Мы могли бы сузить границы использования «Анимуса» и в то же время сделать его работу более универсальной. Нам следует сконцентрировать внимание на известных нам индивидуумах, чья ДНК содержит значительное число генов Предтеч, и…

— Мы уже это делаем, — перебил его Альваро Граматика.

— Да, этим занимается «Абстерго индастриз» и отдел госпожи Накамуры, — согласился Саймон. — Но к делу привлекаются люди, которые не входят в орден тамплиеров и не знают, что конкретно они ищут. Насколько эффективнее был бы час работы «Анимуса», если бы один из нас заменил случайного испытуемого! Наша ДНК — огромный и малоизученный на сегодняшний день источник знаний. Один час времени может дать ответы на вопросы, которые мы еще и сформулировать не успели. Конечно, есть знания ради знаний. К подобным вещам невозможно прицепить ярлык с ценой.

— Говоришь как настоящий историк, — сказал Берг таким тоном, что его слова можно было счесть оскорблением.

Сам того не желая, Саймон разозлился.

— Я докажу тебе, — услышал он собственный голос и тут же пожалел о своих словах. «Семь бед — один ответ», — подумал Хэтэуэй и набрал в легкие побольше воздуха. — У каждого из нас есть своя родословная. Один из моих предков воевал вместе с Жанной д’Арк. Сохранилось предание, что она владела одним из мечей Эдема — частицей под инвентарным номером двадцать пять. Я предполагаю, что это меч самого Жака де Моле.

— Он хранится у меня в офисе, — самодовольно промурлыкал Риккин и повернулся к остальным членам Девятки. — В истории меча очень много белых пятен. Наверняка мы знаем только то, что он принадлежал Жаку де Моле, а потом, во времена Французской революции, перешел в руки Великого магистра Франсуа-Тома Жермена. Затем, убив Великого магистра, им завладел ассасин Арно Дориан.

Саймон кивнул:

— Я намерен провести некоторое время в «Анимусе» и подтвердить, что меч Жанны д’Арк и есть та самая частица Эдема под номером двадцать пять.

Риккин облокотился о стол, подпирая рукой щеку, в другой он продолжал держать чашку с остывающим кофе.

— Меч Жака де Моле, когда им владел Жермен, был поврежден и, похоже, лишился своих уникальных свойств.

— Я повторяю, что, если кто-то, обладающий моими знаниями, сядет в кресло «Анимуса», мне наверняка удастся увидеть меч в действии и понять, как его починить.

Губы Риккина дернулись в едва заметной улыбке.

— Хорошо, — сказал он. — Давайте назовем это пробным экспериментом. Я даю вам на него разрешение, Хэтэуэй, посмотрим, что из этого получится и куда вы нас приведете. Если вы через неделю представите мне конкретные результаты, я дам зеленый свет — и вашему Центру будут спущены директивы и выделены средства.

У Саймона сердце оборвалось: «Через неделю?!» Риккин улыбнулся шире, словно прочитал мысли новоиспеченного члена Внутреннего Святилища.

— Хорошо, — сказал Саймон и расправил плечи.

— Отлично. — Риккин положил салфетку на стол и встал. — Тогда приступайте к работе. — (Заседание Внутреннего Святилища можно было бы завершить не так обыденно, но Саймону было не до рассуждений на этот счет.) — И вот что, Саймон…

— Да, сэр?

Риккин и Килкерман обменялись взглядами, словно им ведома была какая-то тайна.

— Это уже давно не «кресло», — сказал Риккин.

— Простите? — не понял Саймон.

— В скором времени вы сами все увидите.