Дёрнув брата за рукав, его высочество Аркей поклонился сам и заставил поклониться его.
— Пусть земные недра будут пуховой периной Его Величеству Подгорному королю Крамполтоту Третьему! — громко сказал Редьярд. — Мы будем помнить его как величайшего правителя Тикрея, радевшего за мирное сосуществование наших народов!
Гномы, одновременно лязгнув каблуками, остановились. Поклонившись трону, а затем королю, Цеховой старшина Виньогрет протянул ему руку.
— От имени… — он запнулся, едва не оглянулся на опустевшие чертоги, но справился с собой и продолжил. — … Подгорного народа благодарю тебя за тёплый приём и незабываемые пиры! Надеюсь, ещё свидимся!
Редьярд с искренним удовольствием пожал его ладонь и, задержав в своих, продолжил:
— Прими наш дар, почтенный старшина Виньогрет, и вы, уважаемые гномы! Я бы хотел продемонстрировать его во всей красе, дабы дать вам насладиться нашим изобретением, как вы дали нам насладиться самоходным экипажем, этим шедевром механической мысли… Но ситуация не располагает! А посему смотреть подарок будете дома! Надеюсь, он вам понравится!
Виньогрет ещё раз поклонился, сделал знак своим. Несколько гномов подняли носилки с подарком и вернулись в строй. Железный ромб перегруппировался с тем, чтобы остриё смотрело в портал. На мгновение стало тихо. А затем, печатая шаг, вызывая во внутреннем дворе тысячи отголосков, Драгобужская делегация втянулась в воронку перехода. Последнее, что увидели Редьярд со свитой, — как они, нарушив строй, окружили пустующий трон, будто овцы, лишившиеся пастыря. Никорин милосердно закрыла портал. Минуты слабости гномов не должны были принадлежать никому, кроме них самих!
— Отец, — тихо спросил принц Аркей, наклонившись к нему, — а что за подарок-то?
Его величество проследил, как покидает двор Ники. Почесал бороду. Повернулся к сыну и внушительно сообщил:
— Телескопический гальюн с плавным ходом движения и противоскользящим покрытием. Аварийный насос в комплекте!
Грой Вирош поднял голову от карты и окинул присутствующих внимательным взглядом жёлтых глаз, под которым хотелось поёжиться.
— До Ласурской границы доберёмся свитками, далее верхом. Отслеживать весь маршрут нам не нужно, важна его конечная точка — трактир под названием «Драная кошка». Всем ясно?
— Ясно, — кивнула Руфусилья, — а какова наша легенда?
Оборотень неожиданно улыбнулся, теряя всю присущую ему жутковатость. И кивнул на Виньо:
— А вот она замуж выходит, студентка наша. Едет на родину, к суженому, а мы все приглашены на свадьбу.
Гномелла расцвела улыбкой против своей воли. Так это здорово звучало: «Мы все приглашены на свадьбу»!
В коридоре послышались голоса. Дверь была распахнута Тито, и в комнату Виньо и Тариши, превращённую во временную штаб-квартиру спасательной бригады, вошёл запыхавшийся Серафин.
— Прошу меня простить за опоздание! Дела задержали!
Сидевшая на подоконнике Торусилья вдруг спрыгнула с него, будто свалилась.
— Глазам своим не верю!
Она подкатилась к изумлённому магу и крепко обняла его, уткнувшись лицом ему в живот.
— Пресвятые тапочки! — воскликнул тот, обнимая её в ответ и чмокая в макушку. — Торусилья Аквилотская по прозвищу Яростная Муха! Живёхонька, здоровёхонька!
Вителья смотрела на них, улыбаясь, хоть и не понимала, откуда они знают друг друга.
Старшая рубака, поднявшись со стоящего у окна кресла, подошла к магу и чинно поклонилась.
— Добрых улыбок и тёплых объятий тебе, Варгас! Рада видеть!
Тот поклонился в ответ, хоть и мешалось образование у талии в виде Тори.
— Почтенная Руфусилья Аквилотская, Неистовая Рубака, ответно рад! Вот не ожидал вас здесь встретить!
— Да мы уже года два в Вишенроге обретаемся, — отлипла от него Тори и постучала кулаком по доспеху. — Виньо, давеча я рассказывала тебе о маге, который меня спас! Так вот он, перед тобой! Красавец! Умница!
Тариша фыркнула и накинула капюшон, чтобы скрыть лицо.
— Вита, — повернулся к волшебнице напарник, — представишь меня своим друзьям?
Она представила их по очереди. Дождавшись окончания знакомства, Грой свернул карту и убрал её в поясную сумку.
— Ну что ж… — белозубо улыбнулся он, — раз всем всё ясно, выступаем завтра. Отправимся прямо из Золотой башни после обеда, к вечеру пересечём границу с Драгобужьем. Документы, оружие, припасы раздам завтра. Варгас, идём со мной, ты мне нужен!
— Да я только пришёл! — возмутился маг. — А как же поболтать со старыми друзьями?
— Успеешь ещё, — хмыкнул оборотень. — Идём!
Серафин поклонился гномеллам, кивнул остальным, посмотрел на волшебницу и последовал за Вирошем.
— А ты ему нравишься, Вита, — мурлыкнула фарга из-под капюшона. — Он о тебе мечтает… ночами!
«И не только ночами!» — добавил невидимый Кипиш Вите на ухо.
— Тариша! — укоризненно воскликнула Виньо.
— Ну, я что чувствую — то и говорю, — пожала плечами та, — обоняние у нас, оборотней, исключительное.
Ощущая, что краснеет, волшебница взглянула на Виньовинью.
— Кстати, насчёт ночей! Сегодня нужно не мечтать, а хорошенько выспаться! Виньо, тебе ясно?
У гномеллы вдруг задрожали губы. Хотела ответить, что не мечтает, а тревожится, места себе не находит, да горло перехватило. Сдавило будто петлёй…
— Да что ж ты плакса такая, Виньо, а? — неожиданно рявкнула Руфусилья. — И как с тобой в поход идти, ежели у тебя глаза всё одно на мокром месте обретаются!
— Я… я… — попыталась оправдаться та и расплакалась уже всерьёз.
— Тьфу ты, любовью ушибленная! — сплюнула рубака и быстро вышла, едва не вынеся дверь.
Вита изумлённо переглянулась с Тори. Та тяжело вздохнула. Молча подошла к сидящей на кровати Виньо, присела с другой стороны, обняла её за плечи, попросила:
— Не сердись на сеструху мою, уважаемая Виньовинья! Её однажды тож ушибло этой самой любовью! Так ушибло, что до сих пор искры в глазах имеются!
— Не может быть, — удивилась фарга, — Руф выглядит такой… несгибаемой!
Виньо посмотрела на Тори с надеждой:
— Расскажешь? Ну… если, конечно, можно!
Рубака с сомнением наморщила нос и почесала в затылке.
— Ну, если кратко, без подробностев, то, наверное, можно! Дело было около шестидесяти лет назад, я ещё совсем шмакодявкой бегала. Топорик мне батька подарил деревянный, вот я и игралась. А Руфусилья тогда уже твёрдо решила рубакою быть и отцу о том сказала, чтоб не искал ей женихов, а тех, кто найдётся, — отваживал. Тот решением её не очень был доволен, думал, найдёт ей мастера из своих — он у нас сталелитейщик, — но перечить не стал. Любил нас батька-то… Ну вот она с утра — на учения, а потом смотрим, задумчивая такая стала приходить. Придёт, сядет у алтаря на скамеечку и давай косы плести. А потом узнали мы, что она с парнем встречается. Не нашенский гном, не из Синих гор, издалека откуда-то. Тоже на рубаку учился, знатен был — по одёжке и манерам видать, что не из последних гномов своей тьмутаракани. Вроде всё сладилось у них, а однажды… — Торусилья повздыхала, — однажды он уехал и не вернулся. И так торопился, что даже с сеструхой не попрощался! Она его поначалу ждала, а потом озлобилась… Вот с той поры и ходит злобная!
— И даже письма не написал? — с ужасом спросила Виньо.
— Ни письмеца, ни записочки, ни слова доброго не передал.
— Козёл… — констатировала фарга.
— Ты это… почтенного гнома не смей рогатой скотиной звать! — вскинулась Тори.
Однако возмущения в её голосе почти не было.
Редьярд стоял на пороге своих покоев, и комната казалась ему незнакомой. Из похмельного состояния выплывать было тяжело и неприятно, хотелось вплыть обратно белым лебедем, да так там и остаться.
— Ваше величество?
— И здесь нашёл? — горько спросил король, поворотясь к секретарю. — Нету меня, братец, нету! Ты меня не видишь!
— Но… — попытался возразить тот, трепетно прижимая к себе папку с документами.
— А видишь ты, — с нажимом продолжал его величество, — моего старшего сына Аркея! Вот к нему и иди. У меня отпуск!
Тяжело вздохнув, королевский секретарь ушёл.
— Мне тоже не видеть ваше величество? — прозвенел хрусталём голосок от двери.
Агнуша рю Филонель стояла, придерживая пышные юбки платья и не касаясь носком серебристой туфельки порога.
Редьярд прошёл в покои, рухнул в кресло, налил себе воды, залпом выпил.
— Заходите, моя золотая, — кротко сказал он. — Возможно, ваше колдовское обаяние приведёт меня в норму быстрее деловых бумаг!
— Из ваших уст это звучит как комплимент, — лукаво улыбнулась эльфийка, делая шаг.
Дрогнули подвески из радужников и сапфиров в острых ушках. Колыхнулись низко открытые соблазнительные полушария грудей в декольте, отороченном белым мехом.
Подойдя к королю, Агнуша погладила его по голове, как маленького. И сказала решительно:
— Раздевайтесь!
— Вот так, сразу? — удивился тот.
Она звонко рассмеялась.
— Мы займёмся акупрессурой, ваше величество… в вашем состоянии это куда полезнее фрикций!
Редьярд посмотрел на неё с подозрением, однако послушно снял с себя одежду.
— Ложитесь на живот! — последовал очередной приказ.