Шум, который они производили, был так громок, что заглушал все остальные звуки, кроме крика, который издавала невысокая пожилая женщина, бегающая по двору и размахивающая метлой.

Это была миссис Дигби.

Миссис Дигби была домработницей Редфортов и жила в этой семье всегда, то есть до появления Руби и даже до появления Сабины. Никто не мог представить себе жизни без нее, да и не хотел представлять: она была фамильной драгоценностью.

Руби стояла, словно зачарованная, глядя, как низкорослая женщина атакует птиц, выкрикивая в их адрес ругательства, в основном сводящиеся к тому, куда им следует лететь. Похоже, чайки сделали ужасную ошибку, нагадив на свежевыстиранные простыни, развешенные для просушки, и это просто вывело миссис Дигби из себя.

— Я не для того поднимаюсь в шесть утра и стираю пальцы до кости, чтобы вы, гады пернатые, делали свои дела на чистое белье!

Можно без преувеличения сказать, что миссис Дигби была в ярости.

Тут в поле зрения показался лощеный мужчина, одетый в костюм великолепного покроя. С абсолютно невозмутимым видом он неспешной походкой вышел во двор с каким-то маленьким предметом в руках. Подняв этот предмет повыше, мужчина нажал кнопку, и неожиданно все птицы как одна с оглушительным криком взмыли в небеса и умчались в сторону океана.

Руби распахнула большое квадратное окно, занимавшее большую часть стены возле ее рабочего стола (дом Редфортов был чудом современной архитектуры), и высунулась наружу.

— Ух ты! — воскликнула она, отчасти саркастически. — Я и не знала, что ты умеешь говорить с животными.

Мужчина поднял голову и подмигнул:

— Привет, детка. Какой сюрприз — увидеть тебя раньше полудня.

— Да ладно тебе, Хитч. Ранняя пташка червячка поймает, и все такое.

— Для червячков уже слишком поздно, детка, — возразил Хитч. — Их всех съели чайки, но могу предложить тебе блинчики.

Руби быстро оделась: натянула джинсы, кроссовки и футболку с надписью: «Гуди, если рад, труби, если нет, свисти, если все равно» — и сбежала по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Миссис Дигби и Хитч уже сидели в кухне и обсуждали воздушный налет.

— И что это было? — спросила Руби, усаживаясь на стул. — Какая-то штука для отпугивания птиц?

— Работает на том же принципе, что и свисток для собак. Издает звук, которого не слышит человеческое ухо, но который невыносим для птиц, — пояснил Хитч, засовывая прибор в карман рубашки.

Руби это понравилось: неплохо иметь при себе подобную вещицу на случай, если всякие дикие твари начинают беситься.

— Я не прочь такой обзавестись бы, — промолвила миссис Дигби. — Где вы ее купили — в «УмноШопе»?

— Что ж, не зря говорят, что «УмноШоп» — самое умное место для шопинга! — отозвался Хитч, цитируя рекламу магазина.

— Что ж, могу сказать только одно, девочка моя, — откровенно заявила миссис Дигби, — хорошо, что твои родители этого не видят. Твоя мать была бы просто вне себя, если бы увидела, что эти твари сделали с ее простынями.

Мистер и миссис Редфорт сейчас были в отъезде, как это часто случалось: они отправились с местным Историческим обществом в мини-круиз вдоль побережья Твинфорда. Во время плавания Дора Шеринг читала лекции о пещерах контрабандистов, о знаменитых твинфордских кораблекрушениях и о прочих легендах моряков.

— Не думайте вы об этих простынях, миссис Ди, — попросил Хитч. — Я позвоню в службу химчистки, чтобы они забрали белье — вам нет необходимости расходовать на это свои драгоценные силы.

— Чепуха и вздор, — отозвалась миссис Дигби. На самом деле эти слова ничего не означали, но часто переводились как «ну, если вы настаиваете…».

Прошло меньше двух месяцев с тех пор, как Хитч появился у Редфортов в качестве управляющего (или «дворецкого», как предпочитала называть его Сабина Редфорт), но, глядя на миссис Дигби, можно было решить, что он был здесь всегда. Она приняла его сразу же, и любой, кто сказал бы о нем дурное слово, стал бы ей смертельным врагом. По мнению миссис Дигби, Хитч был лучшим дворецким, управляющим (или как ему угодно было назваться) по эту сторону бытия.

Конечно же, миссис Дигби не знала, что на самом деле Хитч был тайным агентом «Спектра», чьей задачей было защищать Руби и работать вместе с ней. Экономка понятия не имела, что работа дворецкого была лищь прикрытием — это произвело бы на нее глубокое впечатление.

Но «Спектр» категорически требовал, чтобы миссис Дигби никогда не узнала и даже не заподозрила, что этот невероятно привлекательный человек был совершенно не тем, кем казался. Несмотря на несколько жесткое знакомство, Руби и Хитч составили весьма неплохую команду. ЛБ это видела: она была умной женщиной и знала, что несгибаемая верность — необходимое качество для хорошего агента, а агенты, которые верны друг другу, просто созданы для хороших агентств.

— Итак, — обратился Хитч к Руби, — в какие неприятности ты собираешься влипнуть сегодня?

— Ни в какие, — ответила Руби. — Я собираюсь вести себя тихо, может быть, погуляю с Клэнси.

Она подошла к кухонному телефону, сняла трубку и набрала номер, который набирала за свою жизнь, должно быть, несколько тысяч раз.

— Привет, олух, встречаемся в обычном месте, как только так сразу.

Она повесила трубку.

— А еще говорят, что искусство разговора умерло, — прокомментировал Хитч, разворачивая газету.

Миссис Дигби взглянула на Руби и покачала головой.

— Стыдно до слез, — произнесла она. — Все хорошие манеры и этикет, которым ее учили, выброшены на помойку. Я пыталась растить этого ребенка воспитанным, но, вероятно, мне придется признать свое поражение.

— А, Клэнсу все равно, — отмахнулась Руби. Это была правда: Клэнси Кру был лучшим другом Руби Редфорт, и они понимали друг друга без слов, хотя, надо сказать, изрядную часть времени они проводили, «болтая без передыху», как об этом отзывалась миссис Дигби.

По этой причине Клэнси Кру знал почти все о Руби Редфорт, хотя другая причина заключалась в том, что от него почти невозможно было утаить что-либо. Руби умела хранить тайны, но Клэнси всегда вынюхивал их. Поэтому, несмотря на все усилия Руби, Клэнси ухитрился узнать о том, что ее завербовали в «Спектр». Руби была вынуждена заверить ЛБ, что отныне будет держать рот на замке, а язык на привязи и никогда больше не проболтается Клэнси о чем-то важном.

Но Хитч был достаточно проницателен, чтобы понять: это обещание Руби Редфорт просто не сможет сдержать. Поэтому они заключили небольшое соглашение: ЛБ никогда не узнает о том, что Клэнси знает всё, а Клэнси никогда и никому ничего не скажет даже под страхом смерти. Он и не сказал бы — в этом не было сомнений. Клэнси Кру умел держать рот на замке.

Однако у Руби все-таки был один секрет, которого не знал даже Клэнси.

Она хранила этот секрет под половицей в своей комнате, и ни одно живое существо, за исключением, возможно, случайных жучков и паучков, о нем не ведало. С четырехлетнего возраста Руби записывала всякие происшествия в маленькие желтые блокнотики. Это был не совсем дневник, скорее, записи того, что она увидела или услышала, будь то что-то странное или самое обычное. Она только что завершила блокнот номер шестьсот двадцать три и положила его под половицу поверх блокнота номер шестьсот двадцать два. Тот, который она заполняла сейчас — шестьсот двадцать четыре, — хранился в тайнике, устроенном в косяке двери ее комнаты.

Поднявшись наверх, Руби достала блокнот.

По ее мнению, никто не мог точно знать, не станет ли нечто незначительное отсутствующим звеном цепи, ключом к разгадке. ПРАВИЛО 16: ДАЖЕ ПОВСЕДНЕВНАЯ МЕЛОЧЬ МОЖЕТ ПОВЕДАТЬ ИСТОРИЮ. Хотя обычно эти мелочи так и оставались незначительными.

Открыв блокнот, Руби сделала запись:

Шестьдесят или семьдесят чаек

вторглись в наш двор.

Она добавила другие важные подробности, подмеченные ею, затем убрала блокнот обратно в тайник. Она как раз собиралась выбраться из дома через окно, когда услышала, как ее зовет миссис Дигби:

— Руби, несносная девчонка, даже не пытайся вылезти в окно! Немедленно спускайся сюда!

Миссис Дигби была одной из немногих людей, которых Руби не всегда удавалось обвести вокруг пальца. Иногда Руби просто приходилось слушаться миссис Дигби, и сегодня, к сожалению, был явно один из таких дней.