«Да уж, творческая пчелка, — подумала я. — Интересно, а он никогда не думал, что в очаге культуры тоже можно сгореть?»

— Но я же не знал о том, что произошло, — оправдывался Валерий. — Я наделся, что Аня просто попала в какое-то недоразумение. Я думал, что вернусь домой, а она уже там. Правда, когда я не увидел света ни в одном окне, то понял, что Анюта, скорее всего, не возвратилась. Но все же, прежде чем зайти в подъезд, я попытался убедить себя, что она устала и легла спать пораньше. Увы, зайдя в квартиру, я понял, что ее дома нет, и вновь стал обзванивать морги и больницы. Но мне везде отвечали, что ни Анна Плотникова, ни какая-либо молодая женщина без документов к ним не поступала. В середине ночи меня сморил сон, и я заснул прямо здесь, в гостиной, на этом самом диване. А утром я вдруг обнаружил, что на полке в прихожей нет ключей от дачи. Взгляд как-то сам упал туда ненароком… И я поехал в Поликарповку на автобусе. Уже издалека я заметил наш «Фольксваген», стоящий за забором. Подойдя ближе, я обратил внимание, что дверь в дом чуть приоткрыта. Знаете, сначала я даже разозлился на Анну, мысли всякие в голову полезли…

— Какие именно мысли? — уточнила я.

— Что она там не одна, и все такое прочее…

— Представляете, Татьяна Александровна, он решил, что моя дочь там с любовником! — встрял в разговор Крайнов. — Да Анюта от этого Паганини была без ума, а он не нашел ничего лучшего, как обвинить ее в измене! И ведь язык поворачивается при мне это говорить.

— Па… Борис Федорович, интересно, а что вы подумали бы на моем месте?

— Каждый из нас на своем месте, — заметил Крайнов, осуждающе покачав головой.

Меня мало интересовали их семейные разборки, я пыталась установить последовательность событий.

— Валерий, насколько я поняла, вы немного помялись у дома и все-таки вошли, так?

— Да, вошел. Не ехать же было обратно в Тарасов, не выяснив толком, в чем там дело! Зайдя, я увидел в гостиной Аню — она неподвижно лежала на полу, лицом вниз, раскинув руки в стороны. Моей первой мыслью было, что это розыгрыш, что она увидела меня в окно и приняла эту театральную позу… Моя жена любила подобные шутки. Прошло несколько секунд, она не шевелилась. Я понял, что все очень серьезно, и бросился к ней, стал тормошить, но Анна была уже холодная. Я перевернул ее. Анины глаза… ее карие глаза, в которых всегда играли живые огоньки, остекленели. Это было так противоестественно. Мне никогда этого не забыть, никогда. — Вдовец готов был по-девичьи разрыдаться, опять закрыл лицо руками, но как-то сдержал себя. Возможно, присутствие тестя заставило Валерия собрать в кулак всю свою волю. Персидский кот стал тереться о ноги Крайнова, но тот бесцеремонно оттолкнул его в сторону. Животное обиженно мяукнуло и запрыгнуло на диван к Плотникову. Хорошо, что не ко мне. Очищай потом одежду от шерсти! Валерий погладил кота, несколько успокоился и продолжил: — Я вызвал полицию. Опергруппа приехала примерно через час. Все это время я сидел рядом с Аней прямо на полу и пытался понять, почему же судьба так ко мне несправедлива… Зачем она отняла ее у меня?

— Допустим, не только у тебя, но и у меня, — заметил Борис Федорович. — Между прочим, я лишился любимой дочери, но не повторяю об этом каждые полчаса.

— Каким способом была убита Анна?

— Да откуда же я знаю? — Вдовец уставился на меня ошарашенным взглядом.

Я задала наводящий вопрос:

— Она была застрелена?

— Нет. Что вы? — замахал руками вдовец. — Крови не было.

— Значит, причиной смерти стало не огнестрельное и не ножевое ранение. Так?

— Так, — подтвердил Плотников.

— Быть может, вашу жену задушили?

— Нет, никаких следов на шее не было.

— А может, ее отравили? — перебирала я все возможные причины насильственной смерти.

Крайнов, продолжавший стоять рядом со своим зятем и сверлить его суровым взглядом, вдруг закашлялся.

— Нет, — возразил Валерий, — патологоанатом определил, что смерть наступила от травмы головного мозга, не совместимой с жизнью.

— А что же вы тогда мне голову морочите?

— Я? Морочу вам голову? — Валерий изумленно уставился на меня. — С чего вы взяли?

— Когда я спросила вас о способе убийства, вы сказали, что не знаете, отчего умерла ваша жена.

— Я имел в виду, что не знаю, чем именно ее ударили по голове. Зачем вы ловите меня на слове, будто я в чем-то виноват? Неужели вы не понимаете, в каком я состоянии нахожусь? — Этот упрек был обращен к нам обоим — и к тестю, и ко мне.

Крайнов безнадежно махнул на него рукой и вышел из комнаты, а я продолжила опрос:

— Скажите, Валерий, в дачном поселке есть охрана?

— Да, два сторожа, отец и сын Конюховы. По-моему, они постоянно проживают в Поликарповке. — В отсутствие тестя Плотников немного расслабился. — Между нами говоря, они оба пьющие. Насколько я знаю, полиция их опрашивала, но они ничего и никого не видели. Думаю, Конюховы просто не слишком добросовестно относятся к своим обязанностям, хорошо, если раз в день обходят весь поселок, а то и еще реже. Среди соседей свидетелей тоже не нашлось. В это время года дачники там бывают только наездами, никто постоянно в Поликарповке не живет. В этом поселке зимой случаются перебои с электричеством, а колодцы с водой в сильные холода перемерзают.

— Ясно — со свидетелями проблема. А кто ведет уголовное дело?

— Следователь Купцов, — ответил Плотников.

— Вот-вот, какой-то Купцов из райцентра, — подтвердил Крайнов, вернувшись в гостиную. — Мне он не показался толковым, поэтому я решил обратиться к вам, Татьяна Александровна. Мой старинный приятель дал мне очень хорошие рекомендации. Так что моя, — Борис Федорович посмотрел на зятя и поправился, — наша надежда на то, что убийца будет найдет и наказан, только на вас. Так ведь, Валера?

— У вас, Борис Федорович, денег много, вот вы ими и разбрасываетесь. А между прочим, у официального следствия уже есть версия, — заметил вдовец.

— Какая? — уточнила я.

— Купцов считает, что на нашу дачу залезли грабители, но туда неожиданно приехала Анна, и они ее убили. Наш коттедж выглядит богаче многих, да и стоит он прямо у дороги, так что вполне мог привлечь внимание воров из соседних сел.

— Валера, как же ты все-таки наивен! Такую версию мог выдвинуть даже ребенок, родители которого постоянно смотрят по телевизору детективы. А вот что дальше? У Купцова нет ни одного подозреваемого, ни одной улики, ни одного свидетельского показания. Абсолютно ничего! В Дубковске будут мусолить эту версию, потом все повесят на каких-нибудь бомжей. Но так не должно быть! Убийца моей дочери не должен избежать наказания!

— В отличие от вас, Борис Федорович, я не считаю, что в районном центре не могут работать хорошие специалисты. Между прочим, у нас виолончелист из этого самого Дубковска, и он лауреат международного конкурса. А вы говорите…

— А ты почему до сих пор не лауреат? — сурово осведомился тесть. — Или эта вершина для тебя труднодоступная?

— А при чем здесь я? — удивился Валерий.

Крайнов задал встречный вопрос:

— А при чем здесь твой контрабасист, если речь совсем о другом?

— Во-первых, не контрабасист, а виолончелист, — поправил тестя Плотников. — А во-вторых, я упомянул о нем не с бухты-барахты, а в ответ на ваше заявление, что в районе не могут работать профессионалы. Мое мнение — могут!

— А меня твое мнение не интересует. Я решил нанять Татьяну Александровну для частного расследования, и ты меня не отговоришь. Тем более деньги плачу я, а не ты. Тебе услуги частного детектива просто не по карману. Хорошо, если твоей зарплаты на корм для всей этой живности хватит.

— Борис Федорович, я и не собирался вас отговаривать. Мне просто не понятно, что нового можно найти сейчас, если даже по горячим следам дубковская полиция ничего не обнаружила.

— Меня интересует имя убийцы. — Крайнов повернулся в мою сторону и спросил: — Татьяна Александровна, у вас еще есть к нам вопросы?

— Конечно. Валерий, скажите, у вашей жены были подруги?

— Подруги? — Мой вопрос почему-то напряг вдовца. — Я не знаю…

— Как это вы не знаете? — удивилась я.

— А при чем здесь вообще подруги? — развел руками скрипач. — Я понимаю, если бы вы спросили о врагах…

— А что, таковые были? — Я поочередно обвела взглядом мужчин. Крайнов пожал плечами и подошел к аквариуму.

Плотников потер руками виски, затем, с опаской поглядывая на тестя, пояснил:

— Враги — это громко сказано. Я знаю, что у Ани была школьная подруга, но после нашей свадьбы они рассорились. Даже случайное упоминание о ней приводило мою жену в бешенство.

— Да, он прав, — подтвердил Борис Федорович, повернувшись к нам. — Аня дружила с Катей Харламовой класса с пятого, они были, что называется, неразлейвода. Уж не знаю точно, какая кошка между ними пробежала, но последние годы они действительно не общались. Дочка категорически не хотела о ней говорить. Валера, ты знаешь, в чем там дело было?

— Аня говорила, что Катя вроде бы ей завидовала. Она-то была не замужем.

— Ясно, обычные женские заморочки. У одной есть такая кофточка, у другой — нет, одна похудела на пару килограммов, вторая, наоборот, поправилась. Одна вышла замуж, другая пока нет. Татьяна Александровна, вам, вероятно, знакомо такое соперничество?