Марк Олейник

Петя Верещагин и волшебный сапфир

Глава первая

Жил на свете мальчик. И звали этого мальчика Петя. Полное имя — Петр. Петю немного смущало, что его уменьшительное имя было такой же длины, как и полное. Ведь уменьшительное имя потому и называется уменьшительным, что должно быть короче.

Еще Петя знал, что с какого-то древнего языка его имя переводится как «камень». И тщательно старался это забыть. Петя понимал, что стоит проговориться об этом в классе, и он сразу получит далеко не самое лучшее прозвище.

Подобным образом обстояло дело и с фамилией Пети. Нет, собственная фамилия — Верещагин — как раз очень ему нравилась, но, во-первых, фамилия была такой длинной, что не всегда помещалась в предназначенную для нее строчку, а во-вторых — стояла одной из первых в школьном журнале, из-за чего Петю часто вызывали к доске.

Жил Петя Верещагин в городе, название которого большого значения для нашей истории не имеет, — в маленьком северном городе на берегу моря. Дом, где он жил, был домом его двоюродного дяди Оле.

Если вы захотите представить, как выглядел дядя Оле, придется вообразить себе большом изогнутый вперед гладкий боб, в котором прорезаны маленькие глаза и крупным рот. Это будет голова. Нос у дяди — боб поменьше, повторяющий общий изгиб лица кпереди и поэтому почти незаметный. Уши у дяди Оле напоминали две фасолины по бокам бобовой головы, причем вполне съедобной формы. Когда Петя был совсем маленьким, он думал, что дядя каждый вечер готовит себе новые уши. А старые съедает на ужин.

На голову дядя иногда надевал зеленый вязаный колпак, и почти всегда, в любую погоду, он был одет в короткое серое пальто «в елочку» поверх спортивного костюма.

Дядя Оле был краснодеревщиком и мог смастерить из дерева что угодно.

— Пудель — это собака, — говорил дядя Оле. — А маленький пудель — это маленькая собака. Примерно такая, — и за пять минут, а может, и быстрее, вырезал из куска дерева маленького пуделя с бантом на шее.

В дядином доме имелось два этажа: внизу — мастерская, а наверху — комната Пети, спальня дяди Оле и кухня — она же столовая, — где в большой медной клетке жил черный ворон Карл. Карл любил кричать посреди ночи и категорически не хотел учить человеческую речь. Петя считал его очень упрямым.

Каждое утро Петя подходил к клетке Карла и пытался научить его произносить свое имя и фамилию:

— Петррр Вер-рещагин! Петрр! Вер-рещагин!

Карл на эти попытки не реагировал, лишь молча расхаживал по клетке. Иногда Пете казалось, что ворон умнее его и правильно делает, что не хочет учить человеческие слова.

Но Петя и сам был упрямым.

Год назад он поспорил сразу с тремя одноклассниками, что проведет всю ночь на крыше школы — от заката до восхода. На крыше было холодно, наверное, еще холоднее, чем внизу, в школьном дворе, но одноклассники сдались первыми. Тем более что за одним из них пришел отец. Нарочито громко смеясь от огорчения, они ушли, а Петя остался на крыше. Где ранним утром его и обнаружили.

Теперь нет возможности проверить, действительно ли Петя ночевал на крыше. Может, он отправился домой — ведь от школы до дядиного дома всего шесть кварталов. Однако если кто его и видел, то это был черный ворон Карл, который не слишком разговорчив.

Однажды, когда Пете надоело учить Карла говорить по-человечески, он решил, что сам выучит вороний язык.

— Карр, Карл, — поздоровался Петя.

— Карр, — сказал Карл.

— Карр, Петя Верещагин, — представился Петя.

— Карр-карр, — раздраженно ответил Карл.

«Интересно, — подумал Петя. — Кажется, он сказал, что знает, как меня зовут… Конечно, было глупо ему представляться. И, тем более, думать, что он начнет говорить. Прямо как в сказке!»

Петя любил сказки. Если стояла хорошая погода, он выбирался на крышу дядиного дома, садился рядом с дымовой трубой и открывал книгу.

Дома у Пети было несколько книг со сказками. Когда ему надоедало их читать, он шел в библиотеку и брал там другие. Однако рано или поздно возвращался к своим книгам, особенно к одной из них — книге восточных сказок. Когда Петя ее открывал — а книга была очень большая и красочная — начинало казаться, что у него в руках настоящий ковер-самолет, способный увезти за тридевять земель.

Однажды вечером, когда дядя Оле в своем зеленом колпаке прикрывал дверь, пожелав спокойной ночи, Петя сделал неожиданное и очень важное открытие: он понял, что дядя Оле — сказочник. Или волшебник. Во-первых, он был старый. По представлениям Пети, ему было никак не меньше ста лет. А во-вторых, у него был колпак, как у настоящего сказочника, и клетчатый зонт. Если этот зонт удавалось раскрутить за рукоятку, черные и белые клетки сливались в вихрастые полосы, сердце у Пети замирало в предвкушении волшебства, и… ничего не происходило. Нужно было знать заклинания.

— Я не умею много говорить, — отвечал дядя Оле на требования Пети рассказать сказку. — Я краснодеревщик, а не певец. Привык работать руками, а не языком.

По мнению Пети, дядя Оле делал своими руками прекрасные и удивительные вещи. Так, он вырезал из твердого бука большую птицу с ажурными крыльями, которые раскрывались, будто веер, стоило поднять птице голову с длинным клювом. У нее были большие зеленые глаза и круглые красные бусы на тонкой шее.

Птицу повесили на кухне, и она так заинтересовала ворона Карла, что он все время на нее оглядывался, пока не привык. Птицу назвали Кларой.


* * *

Каждое утро, позавтракав бутербродом с сыром и стаканом молока, Петя отправлялся в школу. Школа находилась недалеко от дома, поэтому Петя часто опаздывал на занятия. А как не опоздать, если идти всего пять минут? Вот Петя и выходил за пять минут до звонка. И немного не успевал.

Вот и сейчас Петя быстро одевался в коридоре, чтобы успеть за рекордные три минуты. Он уже надел красную куртку и стоял напротив зеркала, гневным взглядом отыскивая свою любимую синюю кепку, которая куда-то спряталась в последнюю секунду.


* * *

Воспользуемся этим моментом и попробуем описать Петину внешность.

К большому Петиному сожалению, волосы у него светлые. Сожаление это связано с тем, что Петя увлекся Фенимором Купером, и ему хотелось выглядеть как индеец. Ну, а где, скажите на милость, вы видели индейца-блондина?

Второе, что категорически не устраивало Петю, — его уши. Надо сказать, они действительно были великоваты. Но дело даже не в этом. Уши были не только велики, но еще и торчали по бокам головы, так что совсем тонкая грань отделяла его от звания «лопоухий».

Нос у Пети маленький, что тоже не устраивало его владельца. Та же самая претензия была и к росту, среднему для мальчика, которому скоро исполнится двенадцать лет. Однако Петя искренне хотел быть чуточку повыше. На пять сантиметров. А лучше на десять.

Часто Пете снилось, что его плечи стали гораздо шире.

В общем, нельзя сказать, чтобы внешне Петя сам себе совсем не нравился, но, будь его воля, практически все он хоть немного бы, да улучшил.

Как бы он удивился, если бы узнал, что многие девочки из класса считают его симпатичным. Например, им нравятся его темные, почти черные, брови и ресницы, которые так удивительно смотрятся в сочетании со светлыми глазами и шевелюрой. Пойди пойми этих девчонок!


* * *

Итак, синяя кепка наконец нашлась, рюкзак с книжками и тетрадями переброшен через плечо, и Петя уже был готов выбежать за дверь с ракетной скоростью, как вдруг увидел в зеркале нечто странное. Правый верхний угол слегка затуманился, будто задрожал, и, как далекий колокольный звон, в нем возникла неясная, но быстро приобретающая очертания картина.

По пустынной желто-коричневой земле на фоне огромных гор шел человек в чем-то белом. Маленькая, едва различимая фигурка двигалась внутри зеркала, но была еще слишком далеко, чтобы можно было подробно ее разглядеть. Пейзаж напомнил Пете иллюстрацию из книги, кадр из фильма или что-то еще — что именно, он не успел понять. Зеркало коротко и горячо выдохнуло, и картина пропала.


* * *

Громко раскаркался Карл. Петя распахнул входную дверь и увидел огромную стаю пронзительно-желтых листьев, которые порхали над серой брусчаткой мостовой. Из глубины дома послышался бой часов — начался первый урок.