Глава 8

22 мая 1614 года, Копенгаген

Новость о том, что Дмитрий смог овладеть замком Хельсингборга и, форсировав Зунд на шлюпках и плотах, захватил замок Хельсингера, совершенно шокировала Кристиана IV. И не только короля. Его генералы тоже не знали, что сказать, добрые пять минут массируя воздух ртами без малейшего звука.

— И что будем делать? — наконец выдавил из себя хоть какую-то мысль король. — Наша армия там. А этот рыжий головорез — здесь. Укреплений в Копенгагене серьезных нет [На 1614 год в Копенгагене были только архаичные небольшие укрепления XIII века, оставшиеся от эпохи владения этим купеческим городом епископством. Плюс небольшой изящный замок-резиденция, который только строился. Масштабные укрепления Кристиан IV стал строить только в 1626 году после поражения в Датско-шведской войне от юного Густава II Адольфа. До того город находился в относительной безопасности, прикрытый от гостей из Северного моря замками с мощной артиллерией. На Балтике город хранил самый мощный флот этого моря, не имеющий конкурентов. При этом со шведской стороны (наиболее опасной) столицу прикрывал хорошо укрепленный Мальмё.]. Как нам его сдерживать?

— Он в двух дневных переходах, — возразил один из генералов.

— И что это меняет?

— Мы можем переправить сюда войска от Мальмё. Хотя бы часть, — продолжил тот же генерал.

— Вы думаете, они смогут его остановить? — вновь повел бровью Кристиан IV. — Вы же не хуже меня знаете, в полевом сражении нам с ним не справиться.

— Баррикады, — произнес генерал-скептик. — Пока есть время — нам нужно начать возводить баррикады на улицах города. Горожане возводят их, перекрывая улицы, а мы подвозим войска от Мальмё на шлюпках. Это позволит укрепиться до подхода союзных войск. Все три Померании, оба Гольштейна, Лауэнбург и Мекленбург с Ольденбургом выставили новые подкрепления. Около десяти тысяч пехоты с небольшой артиллерией. Если мы будем крепко держать оборону на баррикадах, а они ударят Дмитрию во фланг или ты, мы сможем его отбросить.

— А если не сможем?

— Мы должны попытаться. Одновременно с этим нам нужно перебросить от Ландскруны ему в тыл полк или два. Погоды это не сделает, но затруднит его положение и заставит пойти на переговоры.

— Хм… — задумчиво произнес король. — Возможно. Вполне возможно.

— Ваше Величество, — очень осторожно произнес один из пасторов, представляющих клир Копенгагена на этом совете. — Из Кальмара пришло очень тревожное послание. Мне не хотелось о нем говорить, но…

— Что за послание? — насторожился Кристиан.

— Там все так странно звучит, что я не уверен — верить ли ему.

— И все же. Возможно, это важно.

— Перед боем при Кальмаре Дмитрий принес обет, что если он одержит славную победу, то примет на себя знак своего пращура. Кровь от крови.

— И что в этом такого?

— Он назвал своим пращуром Одина. А огромный черный ворон, что совершенно случайно оказался поблизости, это подтвердил.

— Ворон? Подтвердил? Чертовщина какая-то! Он что, язычник?

— О нет! Дмитрий заявил, что Иисус подчинил Одина своей руке и оставил наместником в Скандинавии, дабы тот присматривал за ней от его имени. Это очень странно. Очень.

— Ересь! Вздор!

— Но в битве при Кальмаре легион Дмитрия не потерял ни одного человека убитыми. По всей Швеции ходят слухи, один опаснее другого. А сам император собрал в Кальмарской церкви совет из клириков лютеранского толка, католического и православного, дабы совет держать о том, как поступить правильнее. И все трое порекомендовали ему выполнить обет. А потом молились с ним, сначала пока наносили татуировку, а потом всенощную до самого утра.

— Это все не выдумки? — настороженно поинтересовался генерал-скептик.

— Так было написано в послании, что доставили мне лодкой из Кальмара. Это копия, но я лично знаю священника, что его мне прислал. Очень достойный человек. Там же хроника и весь их разговор. Он странный, но… пугающий. Ведь если император прав и Один действительно его пращур, да еще и оставленный Христом наместником в этих землях…

— Вздор! Вздор! Вздор! — нервно произнес король, вышагивая вдоль окна.

— Взятие Стокгольма с наскока по льду, — начал загибать пальцы генерал-скептик. — Совершенно невероятная Кальмарская битва, в которой он уничтожил у нас почти треть армии, не потеряв ни одного человека. Хитроумное использование артиллерии при Мальмё, вынудившее нас отвести войска из редутов. Мы, кстати, так и не поняли, что он там сделал. Разгром пятитысячного корпуса под предводительством герцога Гольштейн-Готторпского под Лундом, который должен был ударить ему в тыл. От него едва половина осталась. Наглый марш к Хельсингборгу и взятие хорошо укрепленного замка натиском. По слухам — он подошел в обед, а ночью уже захватил. Переправа через Зунд на лодках и плотах в виду замка Хельсингера. Взятие этого замка с наскока. Нагло. Дерзко. И решительно. И что самое интересное, штиль. Словно ветер специально ему подыгрывал. То есть мы не могли подвести корабли и воспрепятствовать его дерзким выходкам. Вам кажется это все простым совпадением?

— Ему везет, — неуверенно возразил король.

— Точно так же, как под Смоленском, под Валдаем, под Ивангородом, под Серпуховом, под Коломной, под Тулой? При взятии Нарвы, Ревеля и Риги? Он просто не проигрывает! Это странно. Это ОЧЕНЬ странно.

Конец ознакомительного фрагмента