Ко всему прочему, у Ленки сложилось впечатление, что Русалка прилагала большие усилия, чтобы не смотреть в её сторону. Словно Ленка вызывала у неё приступ брезгливости или, что ещё хуже, она не могла её видеть. Только для этого нужна была причина. А её не было. Или Ленке о ней не было известно. Получалась сплошная загадка, в которой тоже требовалось разобраться.

В кабинете математики царил полный порядок. Доска сияла первозданной чистотой, мела было заготовлено пять кусочков. Ленка, сложив тряпку в квадратик, сочла свой долг выполненным и уселась на время перемены к Сашке, потому что Олег, бросив сумку на стул, ушёл с мальчишками погонять мяч на улице. Из парней остался только Ветров. Он зевал и тупо смотрел в учебник. А на королевской половине класса хихикал кружок Ерчевой.

— Савина, забыла тебе сказать, — слегка повысив голос, сказала Алина со своего места, — что в обязанности дежурного входит мытье полов.

— Как это? — изумилась Ленка. — Это подработка такая?

— За нашим классом закреплён кабинет литературы. После уроков ты должна вымыть там полы.

— А что, уборщицы здесь нету?

Ерчева снисходительно улыбнулась.

— В данном случае влажная уборка считается элементом воспитания и выполняется учениками. Не знаю, как было в твоей прошлой школе, но в нашей процесс воспитания проходит на очень высоком уровне. И поэтому постарайся соответствовать. Я понятно изложила?

— Угу, — китайским болванчиком закивала Ленка. — Моя твою понимать.

— Надеюсь, полы мыть ты умеешь.

— Слушай, а если у меня не получится? — чистосердечно разволновалась Ленка. — Ну с первого раза. Может, покажешь, как это делается правильно, а?

Сашка уронила учебник и странно закашлялась. Ерчева подозрительно покосилась на неё, морща лоб в напряжённом умственном усилии. Полнощёкая толстушка в розовом коротком платье, что стояла на первой линии приближенных, склонилась к ней и прошептала что-то на ухо. Лицо Алины тут же прояснилось.

— Думаю, у тебя получится и без моей помощи, — сахарным голоском пропела она. — А если не получится, то завтра ещё раз отдежуришь, потренируешься. Хочешь, я могу три дежурства подряд тебе поставить.

— Нет уж, — торопливо отказалась Ленка. Подсказчица, к большому сожалению, оказалась с мозгами, и это теперь нужно было учитывать. — Приложу все усилия, чтобы не уронить честь класса на фронте чистоты.

Ерчева, ехидно сложив губки в сердечко, отвернулась. Девчонки вокруг неё зашушукались и засмеялись. Ленка открыла Сашкин учебник алгебры и, изобразив, что читает, прислушалась. Смеялись над ней. Но так и должно было быть. Какие же они все предсказуемые.

Сашка пихнула её локтем, и они, переглянувшись, украдкой посмеялись. Ленка изобразила Ерчеву, и, видимо, так похоже, что Сашка шумно фыркнула, давясь в кашле.

Под громыхание звонка в класс ввалилась разгорячённая мальчишеская компания. Ленка неторопливо и с достоинством вернулась за свою парту Олег, бурно дыша, уселся рядом.

— Хорошо погоняли. Десять — восемь в нашу пользу.

— Поздравляю, — отозвалась Ленка. — Слушай, а почему у вас ученики моют полы? Что за древность такая?

Олег сразу поскучнел и поморщился.

— Лен, я к этому просто отношусь. Сказали надо, значит, надо. Зачем копаться? Всё просто. К тому же в уставе школы что-то там про это написано.

— Ерчева говорит, что это воспитательный элемент.

— Ну да, она права. Это очень дисциплинирует. Учит ответственности. Когда сам убираешь, то и за чистотой начинаешь следить. Я не вижу в мытье ничего плохого.

— Так-то оно так, — вздохнула Ленка. — Только мне совершенно не хочется это делать.

Олег хотел что-то сказать, но в кабинет вошёл учитель алгебры Александр Кириллович. В одной руке он держал классный журнал, а в другой — половинку пирожка. За худобу и большой нос он ласково именовался Циркулем.

— Здравствуйте. Итак, — он обвёл взглядом класс и с удовольствием откусил пирожок. — Желающие выйти к доске есть? За смелость ставлю на балл выше.

Несмотря на то что с полным ртом он отчаянно шепелявил, это никого не рассмешило. Класс уворачивался от взгляда, зарываясь в учебники, планшеты, тетради, изображая бурную деятельность по подготовке к уроку.

— Просто лес рук, — он доел пирожок и, достав белоснежный носовой платок, тщательно вытер пальцы. — Ну, раз добровольцев нет, тогда…

Дверь кабинета вдруг распахнулась, и на пороге появился самый настоящий гот. У Ленки даже дыхание перехватило от неожиданности. Вошедший был одет во всё чёрное. Длинный, до колен, стильный пиджак, как в лучших фантастических сагах, короткие сапоги с простой строчкой заклёпок, рубашка, брюки — всё было в один чернильный тон, разбавленный серебром цепочек и браслетов. Короткие чёрные волосы, взбодрённые гелем, живописно торчали во все стороны. Вот только ошейника и соответствующего грима не хватало для завершения образа.

— Смотрите, кто почтил нас своим вниманием, — радостно всплеснул руками Циркуль. — Сам Андрей Вересов. Смею ли я надеяться, что данный индивидуум готов к уроку?

— Я болел, Александр Кириллович. Только что из больницы, — улыбчиво сообщил гот.

— И вы считаете это уважительной причиной?

— Ну да. Я же не знал, что было задано на сегодня.

— Кошмар, — воздел руки Циркуль. — И телефоны не работают, и интернет отключили. Понимаю, понимаю. Тайга, сто вёрст до ближайшего жилья.

Гот виновато понурился, изображая раскаяние.

— Садитесь, Вересов. И сделайте одолжение, подготовьтесь к следующему уроку. Я обязательно вас спрошу.

— Всенепременно, — без энтузиазма отозвался тот и уселся в соседнем ряду, напротив Ленки.

— Итак, — учитель завис над классным журналом. — Что такое функция, область её определений и значений, нам сейчас расскажет… К доске пойдёт… — Его палец медленно полз по столбику фамилий. Класс затаил дыхание. — К доске пойдёт… Ага, Игнатьев.

Все расслабленно выдохнули и проводили просветлёнными взглядами жертву к месту казни. Игнатьев, запинаясь, начал отвечать, с тоской поглядывая в окно. Александр Кириллович слушал. Иногда кивая, иногда бурно удивляясь. Когда Игнатьев нес совсем уж фантастическую чушь, он вскакивал и начинал стремительно рисовать на доске графики, переспрашивая и незаметно направляя Семёна к правильному выводу.

Игнатьев сначала вяло реагировал на подсказки, а потом вдруг увлёкся и через пару минут уже сам рисовал графики, доказывая свою правоту. Они азартно писали, перечёркивая записи друг у друга на доске, в порыве исследовательского пыла не заботясь о зрителях и загораживая записи.

Ленке надоело следить за их спором, и она решила поразглядывать гота. Но оказалось, что тот, скособочившись для удобства, сам нагло её рассматривает. Ленка показала ему язык и отвернулась. И хотя её страшно мучало любопытство, как он отреагировал на это, она героически смотрела только на доску.

— Великолепно! — отряхнул руки от мела Александр Кириллович. — Садитесь, Игнатьев, четыре.

— А почему не пять? — слегка возмутился Семён, вдохновлённый положительным эпитетом в свою сторону.

— Шероховатости, знаете ли. Они имели место быть. Но зато четвёрка ваша тверда как гранит. А сейчас откроем учебник на странице двенадцать и углубимся в осознание свойств функций.

Ленка углубилась. Циркуль рассказывал и тут же летящими штрихами, весело постукивая мелом, рисовал графики и размашисто писал уравнения. Кривые и значения запросто пересекались, объясняя друг друга, выливаясь в логически ясный и совершенно понятный процесс. Неожиданно Ленка поняла, что, несмотря на полную ненужность алгебры в жизни, изучать её было увлекательно.

После урока сероглазый, сославшись на занятия в секции, так быстро ушёл, что Ленка почувствовала себя брошенной. Ей почему-то думалось, что он останется после уроков и поможет ей в непосильном рабском труде по уборке кабинета.

— Саш, а этот ваш гот, он кто? — Ленка проводила взглядом уходящего Вересова. — Что из себя представляет?

Сколова пренебрежительно фыркнула.

— Хам и урод.

— И всё?

— Ну ещё и шут гороховый.

— Слушай, а как ему разрешили вот так ходить? Я думала, здесь готам красный свет дают. У вас тут всё консервативненько.

— Так ему и влетало вначале, а потом привыкли, — Сашка закрыла сумку. — Ему что в лоб, что по лбу. Ничего на него не действует. Ладно, я пошла. До понедельника.

— Пока.

Ленка, подцепив рюкзак, поплелась к кабинету литературы, очень надеясь, что не застанет там Русалку. К счастью, её не было, но за учительским столом, вальяжно развалившись, сидел гот и под музыку Вивальди, звучащую из мобильного, с чувством дирижировал карандашом.

— И что ты тут забыл? — неласково поинтересовалась Ленка.

— Должен же я познакомиться с новой одноклассницей, — он нагло окинул её взглядом с головы до ног. — Имя, сестра. Имя.

— Елена Савина, — надменно вздёрнула голову Ленка. — Запомнишь? Или записать?

— А телефончик дашь?

— Обойдёшься.

— Суровость, сестра, ваше второе имя, — с печалью произнёс он, прижимая руку к сердцу.

— Так, познакомились. А теперь вали отсюда.

— Ты всегда такая? — Он подошёл и уселся на парту рядом, отчего его лицо оказалось совсем близко. И от насмешливого взгляда внимательных карих глаз Ленке вдруг стало неуютно.