Мать пришла непривычно рано, в восемь часов. С пристрастием оглядела Ленку, словно после одного дня в новой школе надеялась найти у неё нимб или отросшие крылья.

— У вас ЧП? — поинтересовалась Ленка, таща принесённые матерью пакеты на кухню. — Я ждала тебя к десяти.

— Ты не рада? — Мать выложила из сумки на стол ещё пару пакетиков.

— Вообще-то меня пугают всякие изменения графика. Стабильность — вот моё кредо.

— Стабильная ты моя, — мать чмокнула её в щеку. — Как всё прошло? Влилась в социум?

— Полностью и без потерь.

— Хорошо, — она беспокойно вгляделась в лицо дочери. Ленка торопливо изобразила улыбку Буратино. — Ты мне расскажешь, если что-нибудь случится?

— Обижаешь, я ж сплошная откровенность.

— Ах, Ленка, — она неожиданно привлекла её к себе и так протяжно вздохнула, что Ленка почему-то расстроилась.

Она вывернулась из объятий, независимая и суровая.

— Так, ты, кажется, в душ собиралась. Так иди уже. А я еду буду греть. Есть хочу ужасно.

Спровадив уставшую родительницу, Ленка бодро распотрошила пакеты, раскладывая по тарелкам салаты, нарезанный сыр. В контейнере нашлось что-то мясное в остром соусе и было отправлено в микроволновку разогреваться. И, только разложив всё на столе, она поняла, что, выдерживая этикет, долго наблюдать за едой не сможет.

Мать пришла освежённая, без макияжа, в большом пушистом халате, который был ей очень велик, но она его любила, видимо за эту огромность и уютность, и не хотела подбирать по своему размеру.

— Я тебе купила манжеты и воротничок, — сказала мать, принимаясь за еду, причём делала это так изысканно неторопливо, словно была на великосветском приёме.

— Зачем? — удивилась Ленка, уже вылизывая тарелку — матери она позорно не дождалась.

— К школьной форме.

— И в честь какого праздника такое излишество?

— Так раньше каждый день носили. Елена, оставь в покое тарелку Это не эстетично. И сядь нормально, перекрутилась вся.

— Не боись, в ресторане я так не буду делать.

Мать только головой покачала, но воспитывать перестала.

— Принеси мою сумочку.

Ленка сходила за сумкой и с изумлением приняла из рук матери белоснежные кусочки ткани, окантованные кружевом.

— Чё за фигня? Они же белые!

— А какими они должны быть? — слегка удивившись, она отняла у дочери воротничок с манжетами.

— Чёрными, — уверенно заявила Ленка. — Кто ж в школу белое надевает? Они же за день испачкаются.

— От стирки ещё никто не умирал, — задумчиво сказала мать и с какой-то просветлённой улыбкой погладила кружево. — Мы даже соревновались друг с другом, у кого манжеты самые белые.

— Жесть, — только и нашла что сказать Ленка. — Изощрённо вы, однако, развлекались в прошлом веке.

— Смотри, какая красота, — мать расстелила на столе воротничок и была явно очарована его изогнутой формой и упругостью накрахмаленных кружев.

— Так вот ты какая, ностальгия, — с чувством выдохнула Ленка. — Твой образ навек отпечатался в моём сердце.

Мать шутливо хлопнула её воротничком по лбу.

— Ничего ты не понимаешь в эстетике форм.

— Угу, тупая с детства, — легко согласилась Ленка и взяла в руки белоснежное чудо. — А как он цепляется? Тут ни пуговиц, ни петель.

— Пришивается. И манжеты тоже.

— Что? Да это же издевательство! — возмутилась Ленка. — В космический век тупо пришивать?

— Ничего, вспомнишь, как иголку в руках держать. Кстати, а почему ты форму постирала? Что-то случилось?

Мать, сложив посуду в раковину, обернулась, и по выражению её лица Ленка поняла, что манёвры с запудриванием мозгов не пройдут. Мать намеревалась выпытать всё. Значит, придётся говорить правду.

— Я… ну… упала в лужу, разбила коленку Всё.

— Всё? — Она вопросительно приподняла бровь.

Ленка затосковала. Рассказывать подробности жутко не хотелось. После того, что случилось в настоящей школе, мать и так чересчур беспокойно себя вела, надеясь пресечь неприятности ещё до их проявления.

Её выручил домофон. На его грустную трель она пулей сорвалась с места. Мать что-то сказала, но Ленка уже не слышала.

— Кто там? — запыхавшись, выдохнула в трубку.

— Это Маша, — тоненько пропищало из домофона. — Я забыла взять твой номер телефона, чтобы уточнить время. Можно я зайду?

— Заходи, — Ленка в лёгком остолбенении повесила домофонную трубку.

— Кто это? — любопытно выглянула в прихожую мать.

— Подшефные.

— Ты взяла шефство над младшими? — Во взгляде матери вдруг пробилось уважение.

— А что, я хуже других? — Она даже оскорбилась.

В дверь энергично затарабанили, и Ленка бросилась открывать. В коридоре стояло человек десять. В основном мальчики. Все в тёмных курточках и с капюшонами на головах. Впереди, плечом к плечу, стояли Маша и Оксана. Лица у всех были крайне решительные.

— Что-то случилось? — встревожилась Ленка.

— Мы пришли, как и договаривались, — чуть запыхавшись, сказала Маша.

— Не поняла.

— Ну твоё условие. Помнишь? Это команда сопровождения.

— Чего? — растерялась Ленка.

— Мы подготовились. Всё как ты сказала, — Маша обернулась к ребятам. — Покажите.

Отряд зашелестел курточками, и в тусклом подъездном свете блеснули ножи. Большие и маленькие, столовые и охотничьи, металлические и керамические. Отряд в едином вдохновенном жесте салютовал ей, словно мечами, всем своим скромным вооружением. И Ленке показалось, что она попала в сказку.

— Ну вы, блин, даёте, хоббиты, — ошарашенно сказала она, лихорадочно думая, как вывернуться из этой ситуации, не подмочив так высоко поднятую репутацию. — Оружие в ножны. И быстро.

Ножи исчезли.

— Вы молодцы, здорово подготовились. Не ожидала такой оперативности.

Ребята довольно заулыбались, зашептались.

— Какой план? — таинственно понизив голос, спросила Маша. — Куда идём?

— Никуда, — сурово отрезала Ленка и мрачно обвела взглядом притихший отряд.

— Почему? — У Маши задрожали губы. — Мы сделали что-то не так? Ты от нас отказываешься?

— Хороший повод задуматься об этом, — на всякий случай усилила драматичность Ленка.

— Если ножи не такие, мы другие найдём, — торопливо шагнул к ней один из мальчиков. — Мы просто не успели.

Всеобщее отчаяние растрогало Ленку.

— Нет, всё идеально, бандерлоги, — она бросилась их успокаивать. — Но это была только проверка. И вы справились. Примите мои глубочайшие поздравления.

— Правда? — Маша шмыгнула носом. — А мы так готовились.

— Мы даже название придумали, — грустно сказала Оксана. — И эмблему.

— И какое? — проявила интерес Ленка, чтобы ободрить мелкоту.

— Команда «Зорро».

— Симпатично. А эмблема случайно не буква Z?

— Да, — удивилась её догадке Оксана, — только в кружочке.

— Феноменально, — подытожила Ленка. — Ну, раз придумали, тогда так и оставим официально. Идёт? Или будут другие предложения?

Ребята пошептались и молчаливо выразили согласие.

— И что нам теперь делать? — спросила Маша.

Ленка оглядела маленькое воинство, до холода в ладонях ощущая, как в каждом маленьком кулачке лежит сейчас рукоять ножа. Мысль, что её неудачная шутка вдруг так буквально воплотилась, потрясла её.

— Так, бандерлоги, для начала запомните, что рассказывать об этой проверке никому не надо. Понятно? — Все закивали. — А теперь по домам. И не забудьте вернуть оружие на место. И не геройствуйте мне. Узнаю — уши поотрываю. Задача ясна? Тогда по коням.