Глава третья. Русалки бывают разные

Олега не было. Ленка с досады чуть не хлопнула себя по лбу Надо было вчера спросить, можно ли к нему пересесть. А сейчас усаживаться за пустую парту было бы верхом наглости. И, чтобы не стоять посреди класса с траурным видом, она уселась рядом с Сашкой и воодушевлённо улыбнулась.

Сашка сумрачно глянула на неё и слегка усмехнулась. По её лицу было видно, что разделить с Ленкой радость нового утра ей совершенно не хочется.

— Привет, — придвинулась поближе Ленка. — Как жизнь?

— Привет, — Сашка, сосредоточенно натирая очки замшевой тряпочкой, смотрела на мир совой, ослеплённой солнцем. — Так себе. Средней мерзопакостности.

— Аналогично, — на всякий случай согласилась Ленка. — Решила восполнить информационные пробелы. Не проведёшь экскурсию? — Сашка неопределённо пожала плечами. — Кто у нас староста?

— Алина Ерчева, — она водрузила на нос тяжёлое оптическое сооружение из толстых линз и внимательно посмотрела на Ленку.

— Это которая? Я по именам мало кого знаю.

Сашка осторожно указала на девицу, что стояла в кругу девчонок и снисходительно улыбалась. Ею оказалась, что было несколько странно, та самая звезда класса, что собирала вокруг себя более блёклых, но чрезмерно лояльных девчонок. Сегодня она принарядилась в нечто пёстрое, обтягивающее и чрезвычайно короткое, а гвоздём программы были перламутровые туфли на огромной платформе.

— Мне почему-то так и подумалось. А учится как?

— На пятёрки, — Сашка вздохнула. — Ну да, попробуй ей пятёрку не поставь, так её мамаша весь мозг выест.

— А кто мамаша? — оживилась Ленка, предвкушая закулисные разборки.

— Заместитель мэра, — Сашка сделала большие глаза и понизила голос: — По социальным вопросам.

— Круто, — согласилась Ленка.

— В прошлом году практикантка по незнанию поставила Альке четвёрку в четверти, так такое было! Директрису пять раз вызывали на ковёр. Нашей классной тоже влетело, что не проконтролировала. Две проверки были, даже штраф за что-то выписали. В общем, теперь Алька у нас круглая отличница.

Ленка хмыкнула. Невелика честь на чужом горбу выезжать. Да и неспортивно это как-то.

— Но она уроки-то учит? Или ей за красивые глаза пятёрки ставят?

— Вроде учит, — поморщилась Сашка. — Что-то там у доски шепчет. Но знаешь, я по географии в конце года и реферат написала, две недели в библиотеке просидела, и фоторепортаж сделала, и даже слайд-шоу организовала, а мне географичка четвёрку поставила. Из-за какой-то орфографической ошибки. Представляешь? А Ерчевой за два кое-как пересказанных абзаца — пятёрку. И где справедливость, спрашивается?

— Справедливость — это всего лишь соразмерность тягот и выгод, — задумчиво сказала Ленка, рассматривая тусовку вокруг Алекса. Там сегодня было особенно шумно. Качки рассказывали что-то смешное и ржали за всех. — Но сочувствую. Это полная гнусность.

— А я теперь больше рефераты не делаю, — разгорячившись, продолжала Сашка; было заметно, что ей не с кем поговорить. — Зачем париться, если всё равно четвёрку поставят. Алька у нас на медаль идёт, ей пятёрки нужнее.

Ленка только вздохнула в ответ. И чего люди так заморачиваются на оценках? Надо учиться так, чтобы от процесса получать удовольствие. Все же виденные ею зубрилки вызывали стойкую жалость из-за фанатичной уверенности, что медальки — это то, ради чего стоит жить.

— Слушай, у вас тут клички практикуются?

Сашка вдруг покраснела и принялась судорожно искать что-то в сумке.

— Иногда, — пробубнила едва слышно, с головой нырнув в сумку.

— У Альки есть?

— Ты что? — зашипела Сашка. — У неё никогда! Даже не говори об этом.

— Боишься её?

— Вот ещё, — не очень уверенно фыркнуло из сумки.

— А мне уже дали? — Ленка любопытно придвинулась.

Соседка перестала шуршать в сумке, но выползать наружу явно не собиралась.

— Наверно.

— Значит, дали. И какое? — Ленка потянула на себя сумку.

— Не скажу, — извлечённая на поверхность физиономия Сашки была красной и слегка виноватой.

— Мне просто интересно. Скажи.

— Ладно. Только не расстраивайся, — Сашка пригладила растрепавшиеся волосы и, кажется, уже смирилась с тем, что не сможет увильнуть от неприятной миссии озвучивания клички.

— И не подумаю. Мне пофиг.

— Юродивая, — прошептала Сашка и даже прослезилась. Видимо, из сочувствия.

— Офигеть, не ожидала такого уровня креативности. Не думала, что меня оценят так высоко.

— Почему? — растерялась Сашка. — Это жуть как обидно.

— Неа. Юродивые, в принципе, крутые перцы. Они от всех благ цивилизации отреклись. К тому же, говорят, они могли предвидеть будущее.

— Да? — удивилась Сашка. — Не знала.

Ленке даже показалась, что она немного разочарована такой реакцией на кличку. Но тут уж Ленка ничего поделать не могла, у неё на любую обзывалку был стойкий иммунитет. Более того, она раньше считала, что и все так к этому относятся, лишь для показухи немного выпендриваясь. И только совсем недавно поняла, что не у всех такая врождённая толстокожесть и глупые слова могут глубоко ранить.

— А у тебя есть? — осторожно поинтересовалась Ленка.

— Зубрило очковое, — с болью выдохнула она. — А этот урод Демидов спокойно мимо не пройдёт, чтобы не обозвать.

— Это который?

— Вон у окна стоит с планшетом, — она брезгливо поморщилась. — У него всегда губы мокрые. Красные и мокрые.

Под описание подходил толстяк с разглаженной стайлингом чёлкой, которая наискось перечёркивала его узкий лоб и топорщилась, словно в порыве ветра.

— Это тот, с чёлкой? — Она пальцами изобразила стоящие колом волосы.

— Да. Урод. Его папаша магазин электроники имеет, а Никитка всех за скидки имеет.

— Ух ты, — Ленка с интересом посмотрела на неё. — Хорошо сказала.

Сашка расцвела от удовольствия. Видимо, не так часто ей приходилось слышать что-нибудь ободряющее в свой адрес. Но вдруг прямо на глазах Сашка начала увядать и, почти уткнувшись носом в парту, спряталась за учебником. Ленка, удивлённая такой переменой, незаметно прозондировала местность. Так и есть. К ним шла Алина.

С крайне деловым видом, она гордо семенила по проходу между столами, трепетно прижимая к себе большую тетрадь. Там, где проходила Ерчева, всё смолкало и замирало, словно облитое жидким азотом.

— Итак, Савина, — лёгким движением брови она прогнала с соседней парты девчонку и уселась. — Если тебя ещё не ввели в курс дела, я староста класса.

— Какая честь, — восхитилась Ленка и невинно уставилась в бледно-синие рыбьи глаза Алины. — Чем могу быть полезна?

Ерчева изобразила ободрительную улыбку, явно польщённая Ленкиной готовностью к сотрудничеству, и открыла тетрадь.

— Итак, посмотрим, — перевернула пару исписанных листов и повела наманикюренным пальчиком по столбику— Каждый в нашем классе несёт общественную нагрузку Как у тебя с рисованием?

— Я, когда увлекаюсь, так слоги путаю, — повинилась Ленка. — Представляешь, дали мне в прошлой школе надпись сделать, я такого нагородила с буковками, что никто потом прочитать не смог. В голове что-то переклинивает. Ничего с этим поделать не могу.

Алина снисходительно сложила губки в сердечко, обезображенное избытком блеска.

— Понятно. Стенгазету пропустим. Так, что бы тебе поручить? А, вот, нашла. Тебе как раз подойдёт, — она часто захлопала маленькими густо накрашенными ресницами. Ленка с интересом вгляделась: посыплется тушь или удержится? Но, видимо, это была водостойкая, держалась прочно. — Это просто. Будешь протирать подоконники.

— Так ведь… — встряла было Сашка, но тут же умолкла под злобным прищуром Алины.

Ленка сделала вид, что не обратила на это внимание. Хотя и ежу понятно, что это поручение уже кто-то выполнял, а теперь оно торжественно передано ей. И с чего вдруг такая забота? Или это ритуал посвящения новеньких?

— Протирать нужно каждый день и перед каждым уроком, — Ерчева ехидно скривила губки. — Это понятно? Я доступно выражаюсь?

— Эт что? По пять раз в день протирать? — удивилась Ленка. Частота процедуры намекала на мелкое издевательство.

Алька, не скрывая торжества, довольно улыбнулась.

— Если тебя что-то не устраивает, имеешь право обсудить это на совете класса. Мы собираемся по пятницам, рассмотрим твоё обращение и вынесем решение.

— Ой, я ж забыла, — встрепенулась Ленка. — У меня уже есть общественное поручение. Я взяла это, как его, шефство.

Ерчева, уже начавшая что-то писать в своей тетради, выронила ручку.

— Что? — Её лоб пошёл некрасивыми складками. — Кто тебе разрешил?

— Так я думала, ты знаешь, — преданно смотрела на неё Ленка.

— Ничего я не знаю, — она сердито поджала губы, так что осталась лишь полоска, похожая на жабий рот. — Без моего разрешения…

— Ну вот я тебе и говорю, что собираюсь шефствовать над третьим «Б», — перебила её Ленка.

Злость Алины как рукой сняло. Лоб прояснился. Губки распрямились.

— А, понятно. Это Светланочка Сергеевна распорядилась. Тогда всё в порядке, — она сделала отметку в тетрадке и встала. — Ещё хочу напомнить тебе, что завтра ты дежуришь по классу. В твои обязанности входит полить цветы, приготовить мел, вымыть доску, намочить тряпочку.