Она и теперь не изменила своего мнения, ее дети такими и выросли. Но почему-то сейчас хотелось этих самых мещанских благ хоть в малой степени. Наверное, сказывался возраст и подорванное здоровье. Слишком часто они голодали и мерзли, слишком во многом пришлось отказывать себе. Неужели и самую талантливую из детей Айседору ждет такая же участь?

Понятно, что Дульси не сможет создать семью, но хотя бы работу нужно найти. Сколько лет еще Дульси будет танцевать перед богатой публикой? Может тот толстяк был прав, ведь новых предложений не поступает?

Дульси нужно куда-то пристроить, пусть это будет не мюзик-холл или варьете, но хотя бы…

— Дульси, ты будешь танцевать завтра вечером?

— Нет, я дома, мама, завтра же четверг, ни у кого из моих богатых знакомых в этот день нет приема в салоне.

Дождавшись, когда дочь отправится по делам, миссис Дункан достала из тайника десять долларов. Это была отложенная на самый крайний случай сумма. Дора слишком хорошо помнила каково это — оказаться на улице зимой без возможности оплатить хоть холодный угол. Но сейчас она готова потратить деньги, чтобы хоть немного привести в порядок их убогое жилье. Ради ее задумки стоило жертвовать.

— Раймонд, нужно купить угля и свечей. А еще чаю и сахар.

— У нас нет денег, мама, ни на что.

— Возьми, но постарайся не потратить больше половины.

Раймонд смотрел на десять долларов с изумлением:

— Дульси заработала?

— Нет, это запасные на крайний случай. И подожди минутку, я напишу письмо.

— Кому, мама, Элизабет?

Миссис Дункан подала сыну небольшой лист:

— Доставь это по адресу. Только Дульси ни слова.

Раймонд хмыкнул. Он все сделал, как надо, великая Лои Фуллер получила приглашение на вечер к Дункан, чтобы посмотреть на танец Айседоры. Вечер должен состояться в четверг.

Конечно, никакого вечера не было, но Фуллер приехала. Айседора, крайне польщенная визитом, танцевала перед Фуллер и потом долго объясняла свой подход к танцу. Она уже многое осознала, прочувствовала, это была не босоногая девчонка, пусть и уверенная в себе, но не отшлифованная. Теперь Айседора могла движением выразить почти все, что чувствовала.

Фуллер пришла в восторг и от увиденного, и от услышанного:

— Почему же вы не показали мне свои танцы раньше? Мы давно могли бы сотрудничать. Вы видели, как танцует Сада Якко?

— Да, конечно, я в восторге!

— Я тоже. Публика пока не понимает красоты ее танца, но это поправимо. Якко согласилась выступать с моей труппой. Присоединитесь? Я не стану диктовать вам, как танцевать, я всем даю свободу выражения на сцене. Мы уезжаем в Берлин, если хотите, приезжайте туда.

Лои отказалась от предложенного чая, а направившись к двери, вдруг остановилась, обвела взглядом убогую, несмотря на все старания миссис Дункан и потраченные пять долларов, студию и вдруг достала из сумки чековую книжку.

— Вот. Это чтобы было на что приехать.

Все же жертва миссис Дункан не пропала даром, деньги окупились сторицей, щедрый чек действительно позволял осуществить поездку в Берлин. Миссис Дункан счастливая от удавшейся тайной операции вышла проводить знаменитую гостью.

Когда за Фуллер закрылась дверь, Раймонд уставился на сестрицу. Ему казалось, что Айседора должна с криками восторга носиться по студии или танцевать какой-нибудь немыслимый танец, но та стояла, привычно сложив руки на груди, и о чем-то размышляла.

Лои Фуллер… Танцевать в труппе знаменитой Фуллер разве не мечта любой молодой танцовщицы? Попасть в ее подопечные означало всегда иметь заработок, крышу над головой, быть сытой, одетой и почти не беспокоиться о будущем. Но главное — иметь возможность выходить на сцену и творить!

— Дульси, что не так?

— Все прекрасно, все хорошо.

— Э, нет! Я тебя слишком хорошо знаю, сестричка. Ну-ка рассказывай. Фуллер предложила слишком маленькую оплату?

— Нет, она более чем щедра к своим танцовщицам.

— Тогда что?

Брат теребил сестру, видя, что та раздумывает, соглашаться ли на работу в труппе великой Фуллер. Должна быть веская причина, чтобы Айседора размышляла над таким шикарным предложением.

— Понимаешь… она гениальная, но танцует по-своему. Я хочу не так. Нет, Фуллер не помешает мне…

Айседора пыталась объяснить, что раболепие окружающих Фуллер девушек коробит, что это вовсе не то, что хотелось бы видеть в труппе.

— Она не противится этому показному выражению поклонения и привязанности. Целуют руки, стараются опередить друг дружку и первой подать шаль, подвинуть стул, поправить платье.

Но Раймонд слишком хорошо знал сестру, чтобы не заметить:

— А что еще? Это ведь не главное, да, Дульси?

Пришлось признаваться:

— Не самое главное. Понимаешь, она яркая, слишком яркая. Быть рядом, значит, быть в ее тени. Это как Солнце и Луна.

— Ты боишься затеряться среди девушек рядом с Фуллер?

Да, эта Лои и впрямь должна быть гениальной, если уж столь уверенная в себе Дульси испугалась оказаться в тени.

— Среди девушек нет, да и рядом с Фуллер тоже, но разве заметят Луну рядом с Солнцем? Только удивившись, что та вышла на небо не в свое время.

— Ты боишься выглядеть Луной?

Айседора и Раймонд даже вздрогнули от голоса матери — они не заметили, когда та вернулась. В семье Дункан не держали секретов друг от друга, тем более, если те касались работы, дети не собирались тайно беседовать, просто мать подошла слишком незаметно.

А Дора продолжила, не дожидаясь ответа на свой риторический вопрос:

— У Фуллер есть чему поучиться?

— Да, конечно.

— Чему?

Допрос с пристрастием, но Дульси было именно это и нужно. Чтобы принять окончательное решение, она должна разобраться, что не дает покоя, что мешает согласиться с восторгом. И лучше всего отбросить эмоции и просто подумать, разложив все по полочкам.

Честно говоря, это странно для клана Дункан, меньше всего они разумно размышляли, обычно принимая решения под влиянием сиюминутных эмоций. Видно пришло время измениться.

Айседора принялась перечислять, загибая пальцы:

— Она сильная, очень сильная. Выносливая, это важно для танцовщицы. Прекрасно чувствует музыку, хотя больших данных нет. Она скорее не гениальная танцовщица, а гениальная акробатка.

— И тебя заставит танцевать также?

— Нет, дает свободу. — Пальцы Дульси остались не загнутыми, но она опустила руку.

— Тогда что тебе мешает? Ну, кроме чувства Луны рядом с Солнцем? Если она акробатка, то ты противопоставь свой танец, танцуй в другом стиле. Это только оттенит твое выступление.

Конец ознакомительного фрагмента