Николас Имс

Короли Жути

Маме, которая всегда верила.

Роуз, которая всегда знала.

И отцу, который никогда не узнает, как сильно

Глава 1

Призрак на дороге

Если смотреть только на тень, можно было подумать, что Клэй Купер — настоящий громила. Да он и был покрупнее многих: широкоплечий, с мощной грудью, похожей на бочку, стянутую железными обручами. Нижняя челюсть и подбородок, скрытые кустистой каштановой бородой, очертаниями напоминали лопату, а в огромных руках пивные кружки выглядели чайными чашечками. В лучах закатного солнца тень кралась за ним по пятам неумолимым напоминанием о том, каким Купер был прежде — великим, мрачным и более чем зловещим.

Завершив дневные труды, Клэй брел по утоптанной тропе, которая в Ковердейле считалась трактом, обменивался кивками и скупыми улыбками с такими же трудягами, что торопились попасть домой засветло. Под зеленым плащом стражника скрывалась потертая кожанка, а на перевязи висел старый меч в обшарпанных ножнах. Щит за спиной испещряли глубокие царапины, зарубки и сколы — отметины топоров, стрел и острых когтей. А шлем… тот, что Сержант выдал на прошлой неделе, Клэй потерял, точно так же как и те, что ему вручали и месяц, и два месяца назад, и так на протяжении всех десяти лет, с тех самых пор, как подался в стражники.

Шлем ограничивал обзор, лишал слуха, а вдобавок Клэй выглядел в нем дурак дураком. Нет, Клэй Купер не признавал шлемов.

— Клэй! Эй, Клэй! — окликнул его Пип, тоже в зеленом плаще стражника и с дурацким шлемом под мышкой. — Я только что сменился с южной заставы, — весело объявил он. — А ты откуда?

— С северной.

— Здорово. — Паренек осклабился во весь рот и радостно закивал, будто услышал от Клэя что-то очень интересное. — Ну и чего там?

— Горы.

— Ха! Горы… Ну ты даешь. Скажешь тоже. Эй, а Рик Ярсон видел кентавра. У Тасселевой фермы.

— Да это лось, наверное…

Парнишка недоверчиво покосился на Клэя, словно встреча с лосем была много необычнее встречи с кентавром.

— Ну, не знаю… А ты не хочешь заглянуть в «Королевскую голову»? Пропустим кружечку-другую.

— Нет, мне бы прямиком домой, — сказал Клэй. — Там Джинни ждет, да и…

Он замолчал, не зная, какой бы еще предлог измыслить.

— Ну пойдем, — занудил Пип. — По кружке выпьем — и домой.

Клэй хмыкнул, с прищуром взглянул на солнце и задумался, стоит ли гневить Джинни ради глотка горького эля.

— Хорошо, — наконец согласился он. — Так и быть, выпью кружку. Одну.

Потому что целый день пялиться на север — тяжкий труд.

* * *

В «Королевской голове» уже собралась толпа. Люди, теснившиеся за длинными столами, приходили сюда не только пить, но и обмениваться сплетнями и слухами. Пип протолкался к стойке, а Клэй отыскал местечко подальше от подмостков, за столом в укромном уголке.

Посетители вели обычные разговоры о погоде и о войне. Ни то ни другое не сулило ничего хорошего. Где-то на западе Крайнии разразилось великое, но, судя по шепоткам, позорно проигранное сражение. Жуткая орда наголову разбила двадцатитысячное войско Кастийской республики, подкрепленное несколькими сотнями наемных банд. Уцелевшие бойцы отступили к городу Кастия, где попали в осаду и теперь страдали от голода и хворей, а враги пировали среди трупов на подступах к крепостным стенам. А еще с утра, как назло, подмораживало, хотя осень-то ранняя.

Пип вернулся с двумя кружками и двумя приятелями. Клэй был с ними незнаком, поэтому они назвались, а он тут же забыл, как их зовут. Ну, с виду нормальные ребята, а памяти на имена у него как не было, так и нет.

— А ты правда был в банде? — спросил рыжий паренек с лицом, усеянным веснушками и воспаленными прыщами.

Клэй надолго присосался к кружке, опустил ее на столешницу, посмотрел на Пипа, который смущенно отвел глаза, и наконец кивнул.

Парни переглянулись. Конопатый склонился через стол к Клэю:

— Пип говорит, что вы целых три дня обороняли Хладопламенный Перевал от тысячи ходячих мертвецов.

— По моим подсчетам, от девятисот девяноста девяти, — поправил его Клэй. — Ага, и что?

— А еще он говорит, что вы расправились с Акатуном Пугалищем, — сказал второй юнец; ревностно отращиваемая бороденка топорщилась на щеках редким пушком, над которым посмеялась бы даже старуха.

Клэй снова приложился к кружке, потом помотал головой:

— Не-а, мы его только ранили. Говорят, он к себе в логово уполз, там и сдох. Мирно, во сне.

Парни разочарованно вздохнули, но Пип подтолкнул одного локтем:

— Ты спроси его про осаду Полого Холма!

— Про осаду Полого Холма? — пробормотал Пушок и так широко распахнул глаза, что они стали размером с кругляшки престольных марок. — Погоди, так ведь на Полом Холме… Ой, его ваша банда обороняла?

— «Сага», — изумленно прошептал Конопатый. — Ты из «Саги», что ли?!

— Ну, было дело. Только давно, — сказал Клэй, ковыряя узловатый сучок в столешнице. — Название вроде припоминаю.

— Ух ты! — вздохнул Конопатый.

— Ты шутишь! — воскликнул Пушок.

— Ну прям… ух ты! — снова сказал Конопатый.

— Не, ты шутишь! — повторил Пушок, стараясь перещеголять приятеля в недоверии.

Клэй ничего не ответил, отхлебнул пива и пожал плечами.

— А ты Золотого Гэба знаешь? — спросил Конопатый.

Клэй снова пожал плечами:

— Гэбриеля? Ага, знаю.

— Гэбриеля?! — Пип всплеснул руками, пролив пиво на стол. — Ну ты даешь. Гэбриеля он знает, скажешь тоже.

— А Ганелона? — спросил Пушок. — И Аркандия Муга? И Матрика Черепобоя?

— И этого, как его… — Конопатый сморщился от напряженной работы мысли, что его ничуть не украсило: ну и рожа, противная, как грозовая туча на свадебном гулянье. — Ну, кого мы забыли?

— Клэя Купера.

Пушок задумчиво почесал редкую поросль на подбородке.

— Точно, Клэя Купера… Ой… — сконфуженно выдохнул он.

Немного погодя дошло и до Конопатого. Он шлепнул ладонью по бледному веснушчатому лбу и расхохотался:

— О боги, какой же я болван!

«Богам это давно известно», — подумал Клэй.

Пип решил, что пришла пора вмешаться и разрядить напряженную обстановку:

— Клэй, а расскажи что-нибудь интересное, а? Как вы в Охфорде с некромантом разобрались. Или как вы принцессу спасали из… из этого… ой, ну помнишь, ты же говорил…

«Вспомнить бы еще эту принцессу», — удрученно подумал Клэй. Принцесс они спасли немерено, да и некромантов порешили не меньше десятка. Кто ж этому счет ведет? Да и какая разница… Нет, попусту языком трепать неохота. Даже размышлять муторно, он ведь давным-давно похоронил все эти воспоминания поглубже и изо всех сил старался забыть, где выкопал могилку.

Он допил пиво.

— Ну пока, малец. Я же предупреждал, одну кружку — и все. — Он вручил Пипу пару медяков за выпитое и попрощался — надеясь, что навсегда, — с Конопатым и Пушком.

Протолкавшись к двери, Клэй вышел в прохладную вечернюю тишину и глубоко вздохнул. Спина ныла — сам виноват, нечего было сутулиться за столом. Клэй потянулся, размял шею и взглянул в небо, где загорались первые звезды.

А ведь было время, когда при виде ночного неба он ощущал себя никчемной букашкой, поэтому и отправился искать славы, решив, что в один прекрасный день поглядит на бессчетные россыпи звезд и не устрашится их величия. Не сработало. Немного погодя Клэй отвел взгляд от темнеющего небосклона и отправился домой.

У западной заставы он перекинулся парой слов со стражниками. Те полюбопытствовали, слыхал ли он о кентавре у Тасселевой фермы и что он думает о сражении на западе. Бедолагам в осажденной Кастии наверняка приходится худо. Да и вообще, дурное дело. Гиблое.

Он шел по тропке, осторожно ступая, стараясь не подвернуть ногу на кочках. В высокой траве стрекотали сверчки, ветер шумел в кронах деревьев, будто океанский прибой. Остановившись у придорожного святилища Летнего короля, Клэй швырнул тусклый медяк к ногам изваяния, отошел на пару шагов, вернулся и бросил еще одну монетку. Здесь, вдали от города, уже сгустились сумерки, и снова захотелось взглянуть в небо.

«Лучше под ноги смотри, — строго велел он себе, — а прошлое ворошить незачем. У тебя, Клэй Купер, сейчас есть то, чего ты сам хотел: жена, дочка, простое житье… Честная жизнь. Спокойная…»

Ну, тут старый приятель Гэбриель только фыркнул бы насмешливо: «Честная жизнь? Честно жить — скукотища, а спокойно жить — та еще тягомотина». А сам, между прочим, семьей обзавелся гораздо раньше Клэя. И дочурка у него сейчас уже совсем взрослая.

Однако образ Гэба так и маячил перед глазами. Вот он, Гэбриель, молодой, дерзкий, блистательный, с презрительной усмешкой заявляет: «Эх, а ведь когда-то мы были великанами… На весь свет прославились. А теперь…»

— А теперь мы старперы, — пробормотал Клэй в темноту.

Ну и что с того? Встречал он настоящих великанов, мудаки они все.

Призрак Гэбриеля неотвязно следовал за Клэем до самого дома — с лукавой ухмылкой скользил вдоль дороги, приветливо махал рукой, сидя на соседском заборе, скорчился нищим бродяжкой на крыльце у порога… Только этот Гэбриель не был ни молодым, ни дерзким, а блистал, как трухлявая доска со ржавым гвоздем. В общем, выглядел хуже некуда. Заметив Клэя, он встал и улыбнулся грустно-грустно, самой печальной улыбкой на свете.