Глава 2

Утром температура на улице несколько повысилась, до -32 градусов. Наши бригады снова направились на заготовку материалов. Валера с Максимом и женщины приступили к сооружению перекрытия над проходом от дома к большой площадке, наполовину очищенной от снега, и продолжали, как могли, освобождать остальную территорию. До начала темноты наша бригада полностью разобрала сарай и перевезла все полученные стройматериалы к дому. Бригада лесорубов за этот короткий световой период дня заготовила шестьдесят четыре стойки.

После обеда, в пять часов дня, все опять вышли освобождать требуемую площадку от снега, к семи часам вечера она была полностью очищена. Пока остальные занимались этой монотонной работой, мы с Валерой (нам помогали ещё две девушки) полностью перекрыли настилами ход от дома к будущему подснежному залу, потом присоединились к ребятам, начавшим прочищать ходы в нужных нам направлениях. Работы было много. С учётом того, что высота снежного покрова была уже более полутора метров, надо было перелопатить около трёхсот кубометров снега. Хорошо, что он ещё не слежался и был достаточно лёгким.

Самым неприятным в нашей работе, конечно, был нестерпимый холод. Сегодня в первый раз после начала работ температура не понизилась, задержавшись на отметке -32 градуса, поэтому мы отвлекались на то, чтобы погреться, не особенно часто и в итоге успели сделать гораздо больше. До окончания работ, к десяти часам вечера, закончили тоннели, ведущие в угольный склад, сарай и гараж, а также углубились метров на пять в сторону будущей выгребной ямы и ветряка.

За поздним ужином договорились, что лесорубы завтра продолжат заготавливать стойки, а остальные будут рыть проходы и делать крышу в тех местах, где стойки уже поставлены. Обговорив это, около полуночи все разошлись спать.

Проснулся я в десятом часу, хотя сам ставил будильник на половину девятого. Маши рядом не было, она почти всегда вставала раньше, вот и теперь, по-видимому, отключила будильник, чтобы дать мне возможность ещё хоть немного поспать, ведь я вчера здорово вымотался. Подойдя к окну, посмотрел на градусник, он показывал -36 градусов, шел не очень сильный снег. Когда умывался, услышал снизу громкие разговоры; ребята активно спорили и явно были чем-то сильно возбуждены. Наконец я спустился в столовую, там все уже собрались и обсуждали информацию, полученную и записанную дежурной при прослушивании радиоприёмника.

Оказывается, правительство объявило об эвакуации нескольких городов в связи с аномально низкими температурами и разрушенными объектами теплоснабжения. Эвакуировать жителей собирались в посёлки, спешно возводимые возле работающих атомных и тепловых электростанций. Правда, у многих атомных станций были заблокированы реакторы в связи с повреждениями, нанесенными во время землетрясения.

«Наконец что-то начали делать», — подумал я. В принципе, единственными местами, где оставшиеся в живых люди смогут выжить, являются окрестности атомных электростанций, но только если их смогут обеспечить топливом минимум на восемь лет. На других электростанциях запасы топлива быстро иссякнут, а наступивший транспортный коллапс и невозможность, при такой низкой температуре и громадном количестве снега, отремонтировать разрушенную инфраструктуру ставит крест на том, чтобы пополнить эти запасы и использовать станции по назначению. К тому же газовые и нефтяные трубопроводы наверняка тоже разрушены землетрясением. Единственно дееспособными станциями могут остаться те, что находятся рядом с местами добычи угля. В принципе, там тоже должно выжить много людей. Топливо рядом, жить можно в шахтах, единственное, что нужно — обеспечить подвоз продуктов из государственных резервов.

Кроме этого указа, у всех вызвал особую обеспокоенность — а у женщин так просто панику — тот факт, что, например, в Красноярске и Новосибирске уже была зарегистрирована температура -70 градусов по Цельсию.

По этому поводу я поторопился заявить:

— Ну что, ребятки! И нам надо готовиться к таким температурам, а может, и более низким. Поэтому давайте не будем сейчас скулить, а будем спокойно делать дело. Сейчас у нас с вами дело одно — надо, не дожидаясь сорокаградусных морозов, успеть прорыть ход к заброшенному подвалу. А то возьмёт и замёрзнет нафиг вся система канализации, и мы захлебнёмся в собственных нечистотах.

После такой реплики все немного подобрались и начали одеваться на работу. На улице уже было светло, но очень холодно, поэтому договорились перерывы устраивать чаще — через каждые тридцать минут. Женщин мы на улицу вообще не выпустили. Да… не сибиряки мы, это факт; пожалуй, где-нибудь в Оймяконе при такой температуре народ бы несколько часов на улице вкалывал без всякого обогрева, а мы вот по полчаса еле выдерживали.

Бригада лесорубов, напиливая по восемь стоек, привозила их, отогревалась минут по двадцать и отправлялась обратно. Я, Валера и Коля закрывали крышей наш большой зал и тоже бегали отогреваться через каждые полчаса. Гораздо реже приходили греться те, кто перекидывал снег. До половины четвёртого дня, когда уже начало темнеть, лесорубы успели сделать сорок стоек. Мы решили в лес больше не ходить — слишком холодно, а ограничиться уже имеющимися материалами, которого по Валериным расчётам уже должно было хватить.

К обеду закончили закрывать навесом большой зал, проходы к угольному складу, сараю и гаражу. Мы даже успели поставить по нескольку стоек в направлении подвала и ветряка. Большой подснежный зал, с отходящими от него ходами, смотрелся просто великолепно, прямо как в сказке — Валера провел в зал и в ходы, закрытые навесом, электрику и наладил освещение. Наши женщины даже специально выходили из дома, чтобы полюбоваться этими сказочными пещерами — ледяные стены блестели и искрились, отражая электрический свет, к тому же в тоннелях было гораздо теплее, чем наверху, и, что самое главное, здесь не было, пронизывающего до костей ледяного ветра.

После проведённой работы и счастливого любования на такой глобальный результат нашего общего труда на обед все собрались в очень приподнятом настроении — как приятно, когда дело рук твоих не только пользу практическую имеет, но ещё и несёт в себе настоящее эстетическое наслаждение. Так что обед прошёл на небывалом подъёме, весело, и вскоре, несмотря на всё усиливающийся мороз, мы с воодушевлением стали собираться на вечернюю работу.

Вечером на улицу вышли только мужчины и девушки. Работали на каждом проходе по двое. Пары менялись через каждые двадцать минут, поэтому работа шла непрерывно и быстро. К десяти часам вечера мы закончили проход к ветряку и вырыли две трети прохода к подвалу, при этом везде установили стойки. К ужину все совершенно вымотались, поэтому долго не сидели, а, наскоро перекусив, быстро разошлись по своим спальным местам.

На следующий день до обеда полностью перекрыли проход к ветряку и ещё установили стойки в траншею, очищенную от снега, которая вела к подвалу. При этом полностью выскребли весь оставшийся снег в тоннелях. Пообедали быстро, все стремились быстрее закончить порядком надоевшую работу. До недостроенного дома, где находился нужный нам подвал, оставалось девять метров снежного покрова толщиной около двух метров. Начав работу в пять часов вечера, уже к десяти мы полностью отрыли проход и закрыли его сверху крышей. Перед уходом домой ещё раз облили водой стены получившегося тоннеля и направились на обещанный мной обильный ужин, с блюдами, не входящими в наш обычный рацион.

Помывшись в душе, все расселись за богато накрытым праздничным столом — наши дамы расстарались, и, хотя все очень устали, просидели так до трёх часов ночи. Время подъёма не устанавливали — спали кто сколько хочет.

Я, например, окончательно проснулся только к пяти вечера, и то разбудили меня громкие песнопения под караоке, раздававшиеся в соседней комнате. Посетив душ, спустился в столовую, там уже трое моих друзей играли в карты, весьма обрадовавшись появлению четвёртого. Так, за картами, мы просидели почти до часу ночи. Одним словом, день отдыха весьма удался, сняв усталость, накопившуюся за последнее время.

Несмотря на мороз, а было уже ниже -40 градусов, канализация не разморозилась, и система электрического отопления полностью справлялась с поддержанием заданной температуры в доме. И всё это из-за толстого снежного покрова. Я даже начинал думать, что, может, мы зря так напрягались, запасая такое неимоверное количество угля и дров, и решил, что в такой холод надо притормозить с вывозом найденных нами торфяных брикетов — до лета наверняка хватит наличных запасов топлива.

А я совершенно не сомневался, что лето обязательно наступит. Пусть оно будет холодное, и всё же, как я надеялся, хоть несколько дней, но подарит нам плюсовую температуру. Теперь же я сидел и гадал, замерзнет канализация или нет? С одной стороны, конечно, температура ниже -40 градусов, но такой толщины снежный покров должен защитить от мороза канализационные трубы. Тем более они ещё закопаны в землю на метр двадцать. Больше всего меня беспокоила теплоизоляция слива в центральный канализационный коллектор.