Пришлось вмешаться в эту деятельность моего друга. Предварительно подтолкнув ногой сидящего рядом Каца, я сказал:

— Пётр Филимонович, я думаю, ничего страшного не случится, если деньги на новое оружие будут давать и этнические немцы. Они тоже подданные Российской империи и вправе помочь ей в тяжёлую годину. И истинных патриотов страны среди немцев немало, в этом я убедился на фронте. Да и вообще шила в мешке не утаишь. А если тот же промышленник Шульце узнает от своих друзей, что к нему не обратились с предложением хоть как-то помочь русской армии только из-за того, что он немец… Из-за опасения, что сведения о новом оружии могут быть переданы Германии. Это будет настоящим оскорблением для честного человека, законопослушного подданного Российской империи. В целом для страны будет катастрофа, если начнут делить подданных на принадлежащих к титульной нации или нет. Все мы плывём в одной лодке, и грести должны тоже все. Вот я русский, а командовал дивизией, в которой служат девяносто пять процентов людей, не относящихся к титульной нации, и при этом к тому же мусульман. И что, они плохо воевали? Далеко нет, дивизия одна из лучших в Российской армии. Кстати, новое оружие разработал инженер с нерусской фамилией — Кацман. Так вот… господа хорошие — не надо грязи против не титульных наций. Каждый подданный империи должен чувствовать, что царь это любящий отец, который глотку перегрызёт любому, кто покусится на его сына или дочь. Вот тогда империя будет непобедима, а её сыны будут гордо говорить, что они русские, в любой точке мира.

Услышав одобрительное поддакивание управляющего, я, обращаясь к нему, распорядился:

— Петр Филимонович, начинайте собирать деньги и выбирайте жертвователей по своему усмотрению. В Джонсоне сработало обычное англосаксонское лицемерие — на словах они за равноправие национальностей, а на деле поддерживают и доверяют только своим — англосаксам. У русских менталитет другой — мы объединяемся с любой нацией, которая считает Россию родиной и готова проливать за неё свою кровь. Ладно, Пётр Филимонович, не буду вас задерживать, одновременно с основной работой и помощью Наталье начинайте деятельность по сбору средств для изготовления первой партии нового оружия.

Когда управляющий ушёл, Кац накинулся на меня со словами, что я сам себе противоречу. Говорил, что разработка секретная и доверять сведения о новом оружии можно только надёжным людям. При малейшем намёке на то, что человек не совсем патриот, с ним лучше не иметь дела. Пришлось рассказать Кацу о своих размышлениях и о том, что нам, в общем-то не нужна секретность. Нужен просто миф о ней. Чтобы раздуть его до немыслимых размеров, стоит всячески пиарить возможности нового оружия. Услышав плод моих размышлений, Кац воскликнул:

— Михась, ну твоя психология точно изменилась! Кошерно начал мыслить!

Я в ответ усмехнулся и заметил:

— Правильно — с кем поведёшься от того и наберёшься! Ладно, Кац, хватит показывать друг другу чувство юмора — делом нужно заниматься. А то я же знаю, мы можем с тобой хохмить до того самого момента, когда прибывший наряд Петросовета предложит нам прокатиться в Пермь.

Несколько минут поболтав на отвлечённые темы, мы опять начали обсуждать устройство катюши. Я даже начал рисовать схемы основных её узлов. Конечно, исходя из моего понимания принципа работы реактивной установки залпового огня. Кац в это время корпел над эскизом её снаряда. Я когда работал, продолжал размышлять, куда всё-таки обратиться, чтобы свои достаточно дилетантские схемы доработать в нормальные чертежи изделия. Ну, этот вопрос, в общем-то, решаемый — наверняка найдутся инженеры, чтобы, ориентируясь на рисунки великого князя, начертить установку и грамотно всё рассчитать. А вот где найти предприятие, способное в сжатые сроки изготовить установку целиком? И есть ли в этом времени грузовики, на шасси которых можно смонтировать установку? Припомнив немного историю этого времени, я решил, что особо волноваться не нужно. Всё-таки в Питере мощная промышленность — один Балтийский завод чего стоит. Да и автомобили в 1914 году в России производились. Про «Руссо-балт» я точно помнил. Да что тут париться — не подойдут наши автомобили, купим у американцев. Они будут только этому рады и даже продадут члену Антанты их в кредит. А в России даже крупный питерский завод, под завязку загруженный военными заказами, не откажет великому князю в изготовлении нескольких опытных образцов нового оружия.

Успокоив себя такими мыслями, полностью погрузился в отображение артиллерийской части боевой машины. Я, естественно, не мог точно скопировать схему устройства настоящей БМ-13, так как видел её только в музее. Но зато в армии, в своём артиллерийском дивизионе, я насмотрелся на «Грады». Даже как-то принял участие в ремонте подъёмного и поворотного механизмов. Даже сейчас помню, как меня, бывшего тогда ещё желторотым салагой, контрактники, занимающиеся этим мелким ремонтом, заставили чуть ли не вылизать места, где им предстояли ремонтные работы. Боялись, что испачкают свою рабочую одежду. За испачканную мою одежду я, конечно, получил компенсацию — разрешили смотреть, как регулируются механизмы винтового типа, и даже иногда я подавал им чистую ветошь. Вот сейчас я и зарисовывал запомнившуюся поворотную раму в трёх ракурсах, только вместо направляющих «Града» изобразил двутавры музейной катюши. Натренировавшись на чертеже габаритной поворотной рамы, приступил к схематичному изображению пакета направляющих. Чисто эмпирическим путём пришёл к мысли, что длина каждой из восьми направляющих — 5 метров. Как только перешёл к электрической части, а именно вырисовывал пакет проводов, идущих от переключателя, находящегося в кабине, к пиросвечам реактивных снарядов, раздался стук в дверь. Вошедшего парня я уже знал, это был мой денщик Василий, кстати, георгиевский кавалер. Он, наверное, кем-то обученный, громко объявил:

— Ваше высокопревосходительство, прибыл председатель Центрального военно-промышленного комитета и член Особого совещания по обороне господин Гучков Александр Иванович.

Видя моё удивлённое лицо и зная про вчерашнее происшествие, в результате которого великий князь частично потерял память, Василий уже гораздо тише произнёс:

— Господин генерал, вы ещё позавчера запланировали визит этого Гучкова в двенадцать часов. Что-то связанное с Особым совещанием по обороне, где вы тоже состоите. Ради этого визита вы даже обед перенесли на два часа.

— Ладно, Василий, зови этого господина.

Вообще-то про Гучкова я слышал. Где-то читал, что он был довольно активным членом Государственной думы. Именно он вместе с Шульгиным принимал в Пскове отречение от престола Николая II. Вошел в первый состав Временного правительства (военный и морской министр), но в апреле 1917 года подал в отставку, так как не мог противостоять анархии и развалу армии. После Октябрьской революции активно боролся с большевиками. Консультант А. И. Деникина по политическим вопросам, был направлен в Европу как представитель Белого движения. Участвовал в организации поставок британских вооружений и снаряжения для русской Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича. Но сейчас эта информация из XXI века была для меня малоинтересна, а вот то, что Гучков является председателем Центрального военно-промышленного комитета, это было очень перспективно. Можно сказать — на ловца и зверь бежит. Я подумал: «Вот этот деятель и поможет запустить в производство катюши и напалм. Может, ещё и деньжат добудет у местных воротил. Вроде бы я читал, что он пришёл в Думу из банкиров — был директором “Московского учётного банка”». Я уже начал в голове строить комбинации, каким образом заставить этого бывшего банкира пощипать российских обеспеченных людей на благо страны. То есть начал думать, как воспользоваться методами «МММ» в России 1916 года. Но мои размышления были прерваны появлением представительного мужчины лет за пятьдесят.

Конец ознакомительного фрагмента