Олег Львов

Проклятая рота

Глава 1

В аэропорту мы просидели почти три часа.

Когда объявили, что рейс задерживается, тренер, Юр Палыч, завел нас в один из закутков чистой зоны, рыкнул «чтобы все было тихо!», а для убедительности показал кулак, большой, внушительный.

Когда он предъявляет этот аргумент, ослушника ждут реальные проблемы…

Поэтому не случилось никакой движухи, когда Юр Палыч ушлепал в сторону ближайшего бара. Даже братья Коневы, первые заводилы команды, тоскливо глянули тренеру вслед и потащили из рюкзаков планшеты.

Все мы знаем Юр Палыча давно, он нас лет с семи дрессирует, и успешно…

По своему возрасту мы три раза подряд выигрывали область, год назад на чемпионате среди интернатов взяли золото, а сейчас вообще в Сочи летим, на финал первенства России по юношам. Если там все будет чики-пуки, то кое-кто из нас получит шанс на первый в жизни контракт.

И я бы от такого не отказался…

Не то чтобы у нас в Вяземке было так плохо, но детский дом он и есть детский дом, и всякий его обитатель не против удрать куда-нибудь подальше.

— Садись, Васек, — это Антон, наш диагональный — два метра роста, руки как грабли, подача точно из пушки. Уселся на одно из двух свободных мест, а по соседнему выразительно хлопнул.

— Ага, — отозвался я. — Иду.

Мы с Антоном вроде как друзья.

Я уселся рядом с приятелем и вынул из кармана рюкзака планшет — спасибо спонсорам, подарили нам перед самой поездкой на турнир много всего, и форму, и костюмы спортивные, и сумки, и всякую приблуду, чтобы выглядели мы командой, а не случайным сборищем долговязых пацанов.

Ну и планшеты тоже, не «айпады», конечно, попроще, но дареному коню под хвост не заглядывают.

— О, зырь-ка, — сказал Антон. — Че, тут вай-фай должен быть? Покажешь, как, а?

За пределами площадки соображает он куда как медленно и со своим подарком еще не разобрался.

— Покажу, — пообещал я.

Вай-фай и вправду нашелся, бесплатный, но зато не особенно стабильный. Подключился я с третьей попытки, а заскучавший Антон успел задремать, башка набок завалилась, челюсть отвисла, только что не захрапел пока.

Ничего, я и один не заскучаю.

Залез в «ВКонтакте», но Машки в онлайне не оказалось, и я за игру взялся — пираты, сокровища, прочая лабуда, вроде бы ничего особенного, но увлекает отчего-то, сам не знаю…

Когда занемевшую шею разогнул, голос тренера услышав, гляди-ка, уже час прошел, как не было.

— Сидите, обормоты? — вопросил Юр Палыч, после визита в бар слегка побагровевший. — Пойду узнаю, отчего задержка.

Чего тут узнавать, дело ясное — погода, снег идет и ветер сильный, куда тут лететь.

Прошел еще час, братья Коневы успели подраться и помириться, я отыскал пиратскую заначку и перешел на следующий уровень. Но не смог там толком оглядеться, как объявили, что начинается посадка на нужный рейс, и вернувшийся тренер принялся командовать нашей оравой.

Эх, красота, три часа, и будем мы у моря…

Я этого моря ни разу вживую не видел, только на фотографиях и в кино. Но ничего, теперь увижу, и не только увижу, а еще и искупаюсь.

К гейту очередь выстроилась. Мы, как обычно, внимание привлекаем — не тридцать три богатыря, конечно, но полтора десятка одинаково одетых дылд, среди которых я со своими метр восемьдесят пять самый мелкий. Даже либеро наш, Серега, на пару сантиметров повыше будет.

Юр Палыч нас по детдомам целой области собирал.

Стюардесса при нашем входе в самолет глазки подведенные едва не выпучила, улыбочка у нее слегка подмерзлой вышла. Я в свое кресло втиснулся, а вот усевшемуся рядом Антону несладко пришлось — такому, как он, только в бизнес-классе и будет удобно, здесь же коленки едва не до подбородка торчат.

Позади братья Коневы оказались, а это значит — жди беды, подколок и измывательств.

— Экипаж приветствует вас на борту… — загундосило из динамиков, и самолет тронулся с места.

Ремень я пристегнул, шмотки уложил, можно поскучать до взлета.

Прошла мимо стюардесса, один из Коневых потянулся погладить ее по тугой попке, да чуток опоздал и лапнул воздух. Я хихикнул, но тут взревели турбины, меня слегка вдавило в кресло, и что-то неприятно хрустнуло в шее.

Нос самолета ушел вверх, уши заложило, и я поспешно сглотнул.

Потянулся поправить ремень, но не успел — раздался грохот, смешанный с металлическим скрежетом. Меня дернуло вбок, я обнаружил, что вишу на этом самом ремне мордой в проход, едва не уткнувшись в коленки визжащей дамочке.

— Это чо? — спросил Антон.

— Жопа, — ответил сзади один из Коневых.

Самолет закрутило, я мгновенно потерял, где верх, а где низ, успел только вцепиться в ручки кресла. Мелькнула дурацкая мысль — блин, похоже, моря я так и не увижу, не искупаюсь, обидно до ужаса…

Тяжкий удар, хруст и чавканье, вспышка перед глазами.

Я увидел некую фигуру, вроде бы мужскую, без одежды, с какой-то фигней вроде хоккейной клюшкой в руке, с зелеными глазами, похожими на светодиодные фонарики… этот тип мне улыбнулся.

А потом я обнаружил, что лежу на спине.

— Ты чего, Рыжий? — спросил кто-то. — Хватит валяться.

Так, похоже, самолет шлепнулся, но я выжил, ничего даже не болит, что странно… Но кого называют «Рыжим», я не знаю никого с таким прозвищем… или у меня что-то со слухом?

Я открыл глаза.

Надо мной, глядя с ленивым интересом, склонялись трое мужчин, одетых дико и странно. Первый мог похвастаться болтавшимся на шее, поверх рубахи из металлических колец, ожерельем из человеческих ушей, второй носил что-то вроде жилетки из стали, а голые мускулистые руки его покрывали шрамы, голова третьего пряталась под черной тканью так, что лица вовсе не было видно.

— Я ж говорю, жив он! Придуряется только! — рявкнул «щеголь» с ожерельем, и лицо его перекосила хищная усмешка. — Вставай, Рыжий, и не рассказывай, во имя всех богов, что тебе напекло голову или что эти каменюки и вправду обладают какой-то силой.

Обращался он ко мне… но почему «Рыжий», и кто они такие?!

После авиакатастрофы я, очнувшись, должен увидеть врачей, пожарных или парней из команды, а никак не эти свирепые и совершенно незнакомые мне рожи! Остается предположить, что я как следует ударился головой, и у меня начались видения… Вот радость-то.

— Погоди, Ярх, не все так просто, — шелестящий шепот донесся из-под черной ткани, и от него меня продрало морозцем: человек просто не может, не имеет возможности так говорить!

Заколыхалось то место, где в этой «парандже» имелся горизонтальный разрез.

Я закрыл глаза, да еще и зажмурился покрепче.

Так, это бред, и он должен развеяться, и я очнусь в снегу около горящих обломков самолета или в больнице под присмотром добрых докторов и забуду про всяческие глюки.

— А чего годить? — недовольно буркнул тот, кого назвали Ярхом.

И тут я похолодел второй раз, еще круче, чем в первый, — сообразил, что разговаривают эти парни вовсе не на русском и при этом я понимаю каждое слово, хотя звучат они дико для моих ушей.

Ой-ой-ой, мамочки, что же это творится?

— Чего ждать, Пугало? — подал голос третий, и голос этот оказался неожиданно высоким, почти женским.

— А вы приглядитесь внимательнее, — сказал тип, замотанный в черную ткань. — Непорядок с Рыжим-то.

— Эй, что там у вас? — донеслось издалека.

Нет, видение и не думало исчезать, и вообще все выглядело так, словно я нахожусь в самой что ни на есть реальной реальности — никаких расплывчатых очертаний, резких перемен, обычных для сна, все развивается последовательно, без рывков и трансформаций.

Я открыл глаза снова.

Со второго взгляда я увидел куда больше странного, чем с первого — у Ярха были красные глаза, багровые, словно у монстра из дешевого ужастика, и у всех троих на поясах висели ножны, и торчали из них рукоятки вовсе не кухонных ножей, а мечей и кинжалов.

— Проблемы! — крикнул обладатель шрамов на руках, не отводя от меня взгляда. — Гони Мухомора сюда!

Вот засада, куда же это я угодил?

Ну ладно, хватит валяться, пора как-то поучаствовать в событиях… для начала сесть.

Я поднапрягся и перешел в сидячее положение без особых проблем, но при попытке оглядеть себя застыл с отвисшей челюстью. Глазам моим предстал вовсе не я сам… ноги в высоких сапогах, штаны странного покроя, широкий пояс, такой же, как у стоявшей вокруг троицы, на них меч, какой-то мешочек.

Откуда это все?! Я никогда не носил ничего подобного!

— Порази меня боги, точно непорядок, — пробормотал Ярх. — Вот так сранство! Срезали дорожку, называется!

Но я его не слушал, я поднял левую руку и принялся ее рассматривать.

Так, шрама около большого пальца, полученного мной в десять лет, на месте нет… Неужели, нет, этого не может быть… но как еще тогда объяснить, что я чувствую себя неловко, неудобно, словно нацепил на себя чужую одежду?

Перед глазами закружилось, в ушах возник гулкий звон…

Так, нет, не хватало еще грянуться в обморок, словно девчонке, — я сжал зубы и задышал так глубоко, как только мог. Ничего, все объяснится, как-нибудь развеется, и я перенесусь обратно из тела этого Рыжего в свое, ведь мне чужого не надо, свое бы сохранить.