Ольга Куно

Чудовище и красавец

Часть 1

Аяра́

— Дана, я пригласил тебя сюда, чтобы сообщить пренеприятное известие.

Дорон отвел виноватый взгляд и нервно поерзал на стуле. Не оттого, что тот был неудобен, хотя это, конечно, правда: чего еще можно ожидать от предмета мебели, сколоченного на скорую руку из не пригодившихся при строительстве досок? Но нет, мой собеседник и непосредственный начальник, крепкий пятидесятилетний мужчина со смуглой кожей и обветренным лицом, был человеком неизбалованным и на подобную ерунду внимания обычно не обращал. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за содержания предстоящего разговора, и это заставило меня здорово напрячься. Поскольку догадаться, что последует за таким предисловием, было нетрудно.

— Так вот… — Дорон неудачно повернулся и задел локтем горшок с геранью, который в результате чуть не свалился на пол. Однако чахлый цветочек с бледно-розовыми лепестками все-таки удержался на месте, чем в очередной раз доказал собственную живучесть. Поднимавшаяся со стройки пыль, жара и редкий полив (хозяин крошечного кабинета и без того вечно крутился, как белка в колесе) не могли загубить хрупкое на первый взгляд растение. — Одним словом, боюсь, что ты уволена.

Я опустила глаза и закусила губу, чтобы совладать с эмоциями. Конечно, это было ожидаемо. В большинстве случаев мне отказывали сразу, реже — после первого дня на новом рабочем месте. К подобному отношению я привыкла. Но здесь я успела продержаться целых пять дней. Пять дней! Почти полную рабочую неделю. И это давало надежду, что на сей раз злой рок обойдет меня стороной. Но, по-видимому, я оказалась излишне оптимистична.

Бумаги со схемами, которые я принесла для согласования с начальством, легли на стол, тоже державшийся на честном слове (или на легкой бытовой магии) — как и всё в этом крохотном кабинете.

— Причина, как я понимаю, не в качестве моей работы? — глухо спросила я, не поднимая взгляда.

— Да в каком качестве?! — Дорон резко взмахнул рукой, снова едва не столкнув многострадальную герань. — Послушай, девочка, поверь мне на слово: ты — отличный архитектор. На мое суждение можешь положиться: я в этом деле добрых тридцать лет кручусь. И Низейский собор строил, и второй корпус столичного университета, и Малый южный дворец. Так вот, тебе еще немного опыта набраться — года три, не больше, — и из тебя не то что младший, а старший архитектор отличный получится! А тут… ну да, другие причины, — снова сникнув, подтвердил он.

Спрашивать, какие именно, я не стала — и так все было понятно, — но заместитель главы строительства сам не выдержал, громко стукнув кулаком по столу.

— Руки у этого идиота Бена не из того места растут! — гаркнул Дорон. — Кирпич он, видите ли, на ногу уронил! Себя бы за это по башке и стукнул — так нет, припомнилось ему, что ты как раз в это время мимо проходила! И все, заладил: «Ведьма, ведьма, сглазила, беду притянула».

Лицо зама исказила самая настоящая гримаса: похоже, он и в самом деле воспринимал случившееся близко к сердцу.

— И остальные, конечно, его поддержали, — с обреченным смешком предположила я.

Дорон эмоционально махнул рукой.

— Одни поддержали, другие… Да что с них взять? Молодежь, ветер в голове, думают тем местом, которое совсем для другого предназначено. В общем, до высокого начальства дошло, а он, оно то есть… в смысле начальство… — тут заместитель явно удержался от крепкого словца, — …сочло нужным прислушаться. Рисковать строительством он, видите ли, не может. Бред, да и только! В общем, Дана, извини. — Дорон со вздохом вытащил из ящика конверт и протянул мне. — Вот, это за те дни, что ты отработала.

— Да я ничего и сделать особо не успела, — с кривой улыбкой отозвалась я, покосившись на свои наброски. — Вряд ли я что-то реально заработала.

Сказала — и тут же пожалела. Ну не дура ли? И так без жалованья останусь на неопределенное количество времени, а денег, между прочим, кот наплакал. Каждый грош на счету, а тут хоть что-то.

Однако Дорон, к счастью, был не из жадных и на слове ловить меня не стал.

— Боги с тобой, Дана! — поморщившись, воскликнул он. — Я и так тут перед тобой распинаюсь, не знаю, как в глаза посмотреть, а ты еще от жалованья отказываешься. Бери, и точка. Заработала, твое.

— Спасибо, — благодарно кивнула я и, опустив глаза, приняла конверт из его руки.

Сразу же спрятала деньги в сумку.

— Благодарить меня точно не за что, — проворчал Дорон, поднимаясь со стула. — Если вдруг узнаю о свободном месте, дам тебе знать. И не унывай. У тебя все еще будет отлично.

Я снова кивнула, постаравшись натянуть на лицо подобие улыбки, попрощалась и вышла из здания. В воздухе, как и обычно во время рабочего дня, стояла пыль. Где-то стучал молот, звенела пила, люди сновали туда-сюда с тележками, груженными древесиной и инструментами. Прикрывая лицо рукавом (не столько от пыли, сколько от окружающих), я быстро покинула территорию стройки и зашагала по направлению к реке.

У нас, в Аяре, по каким делам ни ходи, рано или поздно окажешься у берега. Река Майма разделяет городок на две неравные части. Та, что поменьше, лежит на восточном берегу. Там расположены более богатые кварталы, мэрия, крупные лавки, а также центральная площадь. Именно там всегда кипит жизнь, и не случайно на этом же берегу планировали возвести новый Дом музыки — комплекс из трех зданий, в проектировании одного из которых я до недавнего времени принимала участие.

Так что работала я на восточном берегу, а жила на западном, как и большинство людей, не отличающихся ни благородным происхождением, ни предпринимательской жилкой, которая позволила бы иметь отличный доход даже в нашем провинциальном городке.

С восточной стороны находился еще и Остров — так называли его жители Аяры, — хотя это был скорее полуостров, приютившийся между Маймой и ее крупным притоком, Макором. Эта часть города и вовсе считалась элитной. Здесь стояли богатые дома, проводились выставки, редко, но все же случались балы и прочие значимые культурные мероприятия.

Однако мой путь лежал на запад. До ближайшего моста идти было недолго. Пешеходный, по большей части деревянный, но с металлическими подпорками и перилами, он изгибался дугой, соединяя две такие разные части одного города, и чем-то напоминал волшебную дорожку из сказки. Возможно, так казалось из-за многочисленных железных замко́в, крепившихся к прутьям перегородки. По местному поверью, оставив здесь такой замо́к, молодожены тем самым гарантировали себе долгую и счастливую совместную жизнь.

Дойдя до середины моста, я облокотилась обеими руками о перила и, слегка перегнувшись, посмотрела на воду. Мимо неспешно проплывали, иногда прокручиваясь вокруг своей оси, сорванные ветром листья.

Лишь отсюда я могла спокойно смотреть на свое отражение. Там, внизу, в подернутой рябью воде прорисовывался только контур, общие очертания, но деталей было не разглядеть. И потому казалось, что с моста на реку смотрит обыкновенная женщина с обыкновенной внешностью. И не было у нее ни нижней челюсти, выдающейся вперед, ни щербинок между зубов, ни носа картошкой, ни жидких волос, с трудом прикрывающих торчащие уши… И вроде бы никакой патологии, а общая картина пугающая.

Так что криворукий строитель — далеко не первый, кто ожидает от меня дурного глаза и даже темного колдовства. Вот только, в отличие от настоящих ведьм, каковых в нашем королевстве не так уж и мало, мне устроиться в этой жизни совсем не просто. Никто не желает терпеть рядом с собой такое уродство. И предыдущая моя работа, проектирование первого в городе четырехэтажного здания, — случайное исключение из общего правила.

Я извлекла из сумки конверт, вытащила на свет купюры (держала крепко, чтобы не унесло ветром) и пересчитала. Вышло даже не за пять дней, а за шесть, полную рабочую неделю. Дорон постарался. Что ж, спасибо ему за это. Ведь дома у меня лежит немногим больше. На то, чтобы внести ближайшую плату за жилье, хватит. На еду тоже чуть-чуть останется. А дальше… Если в самом скором времени я не найду работу, окажусь на улице без средств к существованию. И даже нищенствованием заработать не смогу: моя внешность обычно способствует скорее чувству неприязни, нежели жалости.

Так было не всегда, но за долгие годы я привыкла к тому лицу, которое смотрело на меня из зеркала. Привыкла к морщащимся и брезгливо кривящим губы людям. Меня скорее могла удивить реакция таких, как Дорон. Она была неожиданной.

Спрятав деньги обратно в сумку, я снова посмотрела на воду. Прыгнуть, что ли?.. Впрочем, это я так, несерьезно. Поживем еще. Прыгнуть всегда успею — если уж совсем никакого выхода не останется.

Я оттолкнулась от перил и побрела по мосту вниз к своей, западной, части города. Домой не спешила: сейчас мне вообще торопиться некуда. Вместо этого села на скамейку в одном из своих любимых скверов, достала припасенную заранее булку и принялась кормить голубей. Они привычно слетелись, стоило мне занять давно облюбованное место.

Скорее механическими, чем продуманными, движениями я стала разбрасывать в разные стороны куски булки. Нельзя сказать, будто я была погружена в раздумья. Голова, напротив, казалась пустой, словно грустные мысли не могли проникнуть сквозь инстинктивно выдвинутый барьер. Зато эмоции не покидали ни на секунду. Вот только нестабильное душевное состояние напоминало огромный маятник, который методично отшвыривал меня то к меланхолии, то к нецензурщине.