Глава 5

На следующее утро Кони разбудило солнце, лившееся в щёлку между шторами. Маленькие часики Иды показывали четверть девятого. Девушка тихонько посапывала и улыбалась во сне, как будто ей снился Артур. Очевидно, все тревоги, включая вчерашнего призрака, были позабыты.

Кони оделась, хмуро возясь с пуговицами и поясом фартука. Она нахлобучила на голову шляпку, поскольку не хотела причёсываться: спутанные волосы, во всяком случае, вились, напоминая локоны. Затем, сунув ноги в мягкие парусиновые туфли, она вышла на прогулочную палубу. Кони не хотела тратить даром ни минуты своего первого дня в море.

Палуба была почти пуста, не считая двух пассажиров в отдалении, которые играли в кольца. Эта игра, судя по всему, предполагала бросание верёвочных колец в нумерованные квадраты и изрядное количество сквернословия, когда кольца сносило вбок ветром, который сегодня заметно усилился.

Кони придерживала шляпку, второй рукой ухватившись за нагретые солнцем деревянные перила, и смотрела на океан. На поверхности воды играли ослепительные солнечные блики. Девочка чувствовала тепло на спине и вкус соли на языке. Огромный корабль мерно скользил по волнам, то и дело слегка покачиваясь, так что приходилось стоять, расставив ноги.

— Мисс Кэрью! Решили встать с утра пораньше?

— И вы тоже, мистер Лебланк.

— Это моя работа, мисс Кэрью. Я должен убедиться, что всё в полном порядке.

Девочка невольно посмотрела на импресарио с уважением: ей нравился такой подход.

Луи Лебланк, прямо-таки шикарный в своём полосатом свитере, положил руку на плечо Кони.

— Позвольте, я покажу вам место, которое, мистер Бамбергер приготовил для своих гостей. Пойдёмте, юная леди, тут слишком ветрено.

Он отвёл Кони в другую часть корабля. Действительно, там меньше дуло — и там Кони увидела огороженную канатами площадку. Рядами на солнце стояли длинные деревянные шезлонги с ярлычками на спинках.

— Если погода позволяет, днём на палубе обычно становится очень людно. Тогда все шезлонги разбирают, — объяснил Луи Лебланк, складывая руки на груди. — Я вижу, кто-то решил не тратить время даром!

Это была Мюриэль Поуп, которая поспешно поднялась, выронив шитьё.

— Боже мой, мистер Лебланк! Надеюсь, я поступила не слишком невежливо. Кажется, я заняла чужой шезлонг…

Её голос беспомощно оборвался, а Кони пустилась вдогонку за катушкой, которая, разматываясь, покатилась по палубе.

— Не волнуйтесь, миссис Поуп. Я вас теперь оставлю, познакомьтесь получше. Вы помните мисс Кэрью?

Кони наматывала нитку на катушку, как проделывала сотни раз для тёти Доротеи.

— Хотите, я положу её сюда? — спросила девочка, указав на большой гобеленовый ридикюль, стоявший рядом с шезлонгом.

— Большое спасибо, милая, — поблагодарила миссис Поуп, забирая у неё катушку, — но сначала я вдену новую нитку.

Кони посмотрела на крепдешиновую ткань, лежащую на коленях у женщины.

— А что вы делаете?

— Просто пришиваю пуговицу на блузку миссис Картмел, — миссис Поуп вздохнула. — Одна из моих мелких обязанностей — следить за её костюмами и шляпами.

Кони подумала, что у Корнелии Картмел наверняка того и другого в избытке. Она неловко села. Девочка не знала, как уйти, не показавшись грубой.

— На твоём месте я бы сидела на этих штуках очень осторожно, — заметила Мюриэль Поуп. — На вид они не особенно прочные. — И опять вздохнула. — Ох, милая, глаза у меня не те, что раньше… — Она смотрела сквозь очки на иголку, пытаясь вдеть нитку.

— Давайте я помогу, — предложила Кони.

Она заметила, что миссис Поуп вновь приколола на ворот блузки свою брошь. Резной узор тускло блестел на солнце.

— Какая красивая брошка, — вежливо заметила девочка.

Миссис Поуп погладила украшение и слегка улыбнулась.

— Мне подарил её мой муж, когда мы] познакомились, — и тут же губы женщины скривились. — А через два года он сбежал и бросил меня! Остерегайся мужчин, милая!

— Кажется, миссис Картмел ещё спит, — произнесла Кони после неловкой паузы. — Вы давно у неё служите?

Миссис Поуп коротко и невесело рассмеялась.

— Около двух недель. Полагаю, мне повезло. Если бы она имела время приглядеться, то ни за что не взяла бы меня в компаньонки. В любом случае я нанята только на время путешествия. Она выразилась недвусмысленно.

Кони не удивилась. Всем было ясно, что миссис Картмел уже успела счесть свою компаньонку совершенно бесполезной особой.

— Сейчас мне нужно будет пойти к ней и проверить, принесли ли завтрак, — миссис Поуп отложила шитье. — Но здесь так красиво и спокойно. Я плохо спала. Всю ночь слышала, как кто-то топал туда-сюда.

Кони навострила уши.

— В коридоре за дверью вашей каюты?

— Нет-нет, на палубе. Топ-топ-топ всю ночь. Как будто расхаживал человек в тяжёлых сапогах.

— Вы не выглядывали?

— У меня не хватило духу… — Мюриэль Поуп содрогнулась. — Мне было слишком страшно. Глупо, конечно. Я подумала — а вдруг это…

Она сложила блузку, аккуратно убрала тонкую материю в ридикюль и встала. Её длинная юбка безжизненно повисла.

— Не хочу тебя пугать. Ты ещё маленькая. Не надо было тебе рассказывать…

Кони часто замечала, что, если она сидела молча и внимательно слушала, взрослые забывали, сколько ей лет, и делились интересными вещами. Её заинтриговали слова компаньонки. Может быть, Мюриэль Поуп решила, что услышала призрачные шаги утонувшего юноши?

Но, к сожалению, миссис Поуп уже поспешила прочь, прижав ридикюль к груди, и от этого было ещё заметнее, как она сутулится.

Приближалось время завтрака. Нужно было вернуться в каюту и разбудить Иду. Кони уже. хотела встать, когда чей-то голос с акцентом произнёс:

— А, та дьевочка, которая нашла мой несессер!

К ней шагала Радмила Обломофф, сногсшибательно красивая в мужской сорочке с галстуком и плиссированной юбке до лодыжек.

— Здравствуйте, мисс Обломофф, — сказала Кони.

А она-то думала, что знаменитости всё утро проводят в постели.

— Мадам. У мьеня есть где-то муж, если не ошибаюсь. Но ты, дьевочка, можешь звать меня Радмила.

Кони сомневалась, что у неё хватит духу назвать такую блистательную особу просто по имени, но она вполне оценила оказанную ей честь.

— Вы уже завтракали?

Радмила выпятила губы.

— Ох уж этот завтрак. Ни икры, ни копчёного лосося! Вот с чем приходится мириться, чтобы выполнить желание Сергея! А в гимнастическом зале нет станка, поэтому приходится треньироваться в ванной, держась за… как это называется… вьешалку для полотенец!

— Тренируйтесь в бальном зале, — предложила Кони. — Днём там никого нет.

Кроме Артура, который репетирует вечернее выступление. Как ему приятно будет увидеть там своего кумира!

— Прекрасная идея, моя дорогая! Сергей обрадуется, когда узнает, что я не бросила треньировки даже на море.

— А кто такой Сергей?

Радмила изумлённо взглянула на Кони.

— Великий Дягилев, разумеется. Импресарио, директор знаменьитого Русского балета, который потряс Париж и всю Европу! Скоро он приедет и в Нью-Йорк, если я сумею его убедить. Дягилев возложил на меня большую отвьетственность, и я должна была согласиться. Он ненавидит плавать, видишь ли, вот мне и пришлось поехать вместо ньего.

Кони была впечатлена. Она задумалась, удастся ли американцам расшифровать речь Радмилы, которая говорила с довольно-таки ощутимым русским акцентом.

Радмила принялась оглядываться, шурша юбкой.

— Где тут моё имья на табличке? Не могу прочитать. До смьерти хочу сесть. Я с самого рассвета делала плие в ванной.

— Вы, должно быть, устали, — Кони поднялась. — Я вам помогу. Правда, я не уверена, что есть разница, на какой шезлонг садиться…

— Конечно, есть, — ответила Радмила. — У меня на родине существуют правила для всех, для высших и для низших, и их следует соблюдать. Бальерины… — она воздела руки драматическим жестом, — пользуются большим уважением в Москве. Это город высокой культуры. Поэтому я ожидаю найти какой-нибудь особенный шезлонг.

— По-моему, они все одинаковые, — заметила Кони.

Она отыскала шезлонг Радмилы и указала на него. Он действительно стоял чуть в стороне от остальных, и на нём лежали полосатые сине-белые подушки. Миссис Картмел наверняка пришла бы в ярость.

Радмила зашагала к шезлонгу.

— Спасибо, дьевочка, — любезно произнесла она и уже собиралась сесть, когда вдруг Кони кое-что бросилось в глаза.

— Минутку, мадам!

Перекладина на спинке шезлонга была сломана. Если бы Радмила Обломофф села или откинулась на спинку, шезлонг бы упал.

— В чём дьело? — нетерпеливо спросила балерина.

Кони указала пальцем.

— Шезлонг сломан.

— Что? — Радмила наклонилась. — Однако ты права!

Она устремила на Кони испуганный взгляд огромных тёмных глаз.

— Кто-то хочет, чтобы я пьерестала танцевать! Ведь так? Сергей предупреждал — я должна быть очень осторожна, чтобы не случилось ньесчастья. Если бы не ты, дитя моё, я могла сломать спину! Спасибо, спасибо!

В следующее мгновение Радмила обвила Кони руками и крепко прижала к своей костлявой груди. Девочка чуть не задохнулась.

Конец ознакомительного фрагмента