Патрик Несс
Голос монстра
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Никогда не встречал Шиван Доуд . Знаком с ней как обычный читатель — через ее превосходные книги: четыре отличных юношеских романа, два из которых были опубликованы уже после того, как она ушла из жизни. Если вы их не читали, то немедленно исправьте это упущение.
Это сочинение могло бы стать ее пятой книгой. Она придумала героев, разработала сюжет и написала начало. Но, к сожалению, у нее не осталось времени.
Когда меня попросили превратить ее наброски в книгу, я засомневался. Чего я не мог сделать — ну никак! — это написать повесть, подражая ее языку. Это было бы неуважением к ней, к читателям, да и к самой истории. Не думаю, что это было бы правильно.
Но свойство хороших идей именно в том, что их хочется развивать. Шиван заставши меня задуматься. Еще не приступив к работе, я чувствовал зуд, знакомый каждому писателю, — немедленно начать писать, рассказывать историю.
Мне кажется — а сейчас я это знаю! — история Шива» — будто эстафетная палочка, которую она вручила мне со словами:
— Давай! Расскажи ее. Взбудоражь всех.
И я попытался. Работая над книгой, я помнил одно: нужно написать ее так, чтобы она понравилась Шиван. В первую очередь ей.
Теперь пора передать эту эстафетную палочку вам. Истории не заканчиваются после того, как автор ставит точку в конце последнего предложения, — они только начинаются. Как для Шиван, так и для меня. Бегите. И передавайте эстафету другим бегунам.
Взбудоражьте всех.
Патрик Несс
Лондон, февраль 2011
Посвящается Шиван
— Молодость бывает раз в жизни, но долго ли длится она?
— Дольше, чем вы сможете вынести.
Хилари Мантел. «Эксперимент в любви»
ПОЯВЛЕНИЕ ЧУДОВИЩА
Чудовище появилось после полуночи. Как всегда.
Конор тотчас проснулся.
Ему опять снился кошмар. Тот же самый. В последнее время он видел его постоянно. Тьма, ветер, крики. И еще руки, соскальзывающие с его запястий, как бы он ни пытался удержать их. Заканчивался сон одинаково…
— Убирайся, — прошептал Конор во тьму собственной спальни, пытаясь отогнать ужас, не дать ему выбраться в реальный мир. — Убирайся.
Конор посмотрел на часы, которые мама положила на столик рядом с кроватью. Семь минут после полуночи. Слишком поздний час для подростка, особенно если завтра понедельник и нужно в школу.
Он никому не рассказывал о кошмаре. Ни маме, ни папе, когда тот звонил по вечерам, ни — уж конечно! — бабушке. Ни даже одноклассникам. Абсолютно никому.
В этом кошмаре происходило то, о чем никто на всем свете не должен был знать.
У Конора слипались глаза, но он упрямо продолжал всматриваться в темноту комнаты. Чего-то явно недоставало. Он огляделся еще раз, спать уже хотелось не так сильно. В ускользающем кошмаре таилось нечто такое, что необходимо было вспомнить… нечто особенное…
Пытаясь поймать это самое нечто, он прислушался, но в доме царила тишина, лишь изредка поскрипывали ступени старой лестницы и слегка шуршали простыни, на которых спала мама в своей комнате.
Больше ничего.
И вдруг он услышал звук, который и разбудил его несколько минут назад.
Кто-то звал его по имени.
— Конор.
На секунду его охватила паника, живот подвело от страха. Кто-то пришел за ним? Этот кто-то выскользнул из кошмара, и?..
— Не дури, — сказал себе Конор. — Ты уже слишком взрослый, чтобы верить в чудовищ.
Так и было. В прошлом месяце ему исполнилось тринадцать. А всякие монстры… Они для малышей. Для всяких мелких писунов. Все эти монстры для…
— Конор.
Снова этот голос! Мальчик проглотил комок, вставший в горле. В этом году октябрь выдался необычно теплым, и окно в его комнате до сих пор было открыто. Может, это ветерок качнул занавески и слышит он вовсе не голос, а их тихий шорох?..
— Конор.
Нет, не ветер. Определенно, это чей-то голос, только вот невозможно понять чей. Не мамин — это точно. Вообще не женский. В какое-то мгновение у Конора промелькнула безумная мысль: «А может, это папа внезапно прилетел из Америки? Сейчас слишком поздно, чтобы позвонить, поэтому он…»
— Конор.
Нет. Это не папа. Голос звучит так… страшно, так чудовищно.
Конор услышал, как затрещали доски деревянного крыльца, словно по ним прошелся кто-то огромный.
И ему совсем-совсем не хочется вставать и подходить к окну, чтобы посмотреть, что там происходит. Но надо, надо взглянуть… хоть одним глазком.
Окончательно проснувшись, Конор скинул одеяло, вылез из кровати и подошел к окну. В бледном свете луны можно было отчетливо разглядеть шпиль старой церкви на невысоком холме и железнодорожные рельсы — стальные линии, тускло мерцающие в ночи. Надгробия на кладбище. Приглядевшись, можно даже прочесть надписи на них.
Посреди кладбища возвышалось огромное тисовое дерево — такое же древнее, как и камни, из которых сложена церковь. Впервые о тисе рассказала Конору мама, когда он был еще совсем маленьким. В прошлом году она снова заговорила о дереве. Тогда она со странным выражением лица посмотрела в окно… нет, за окно:
— Знаешь, это дерево — тис…
И снова:
— Конор.
Нет, ему не кажется! Голос звучит отчетливо, хоть и тихо.
— Что? — пробормотал Конор.
Сердце прыгало от ужаса: вот-вот что-то случится.
Набежавшее облако закрыло луну, и весь мир погрузился во мрак. С холма слетел ветер и ворвался в комнату, надув парусами занавески. Конор вновь услышал треск дерева. И сразу после этого стон — так, должно быть, стонет огромное живое существо… Голодное… Ненасытное…
Облако унеслось, и в небе вновь заблестела луна.
На самой верхушке тисового дерева.
Оно стояло уже в садике возле дома.
Тот самый монстр. То самое чудовище из сна.
Конор увидел, как верхние ветви дерева собрались вместе, сложившись в гигантское лицо: разверстая пасть, огромный нос, страшные глаза. А ветви все извивались и извивались, потрескивая и поскрипывая… Вот уже появились две длинные руки, рядом со стволом опустилась на землю вторая нога, завязался узловатый мощный торс, который, казалось, вздымается в такт дыханию. Тело чудовища покрывала хвоя — жесткая и колючая, похожая на шерсть доисторического носорога.
Могучее чудовище — самый настоящий монстр — высилось над домом и пристально наблюдало за мальчиком. Из огромного рта со свистом вырывалось дыхание. В стену дома, по обе стороны от окна, у которого стоял Конор, уперлись огромные руки. Монстр опустил голову, и мальчик поежился под его пристальным взглядом. Дом стонал от навалившегося веса.
— Конор О'Молли, — проговорил монстр раскатисто, и ветер, сметая волосы со лба Конора, бросил в комнату запах гнилых листьев. Ужас сковал мальчика.
— Я пришел за тобой, Конор О'Молли. — Монстр с силой навалился на дом, с полок посыпались книги, всякая электронная мелочь и старый, никому уже не нужный игрушечный робот.
«Чудовище, — подумал Конор. — С ума сойти, настоящее чудовище! Не во сне, а прямо тут, за окном».
И оно пришло за ним.
Но Конор не бросился спасаться бегством.
Он вдруг понял, что даже не испугался. Все, что он чувствовал с того момента, как увидел монстра, — разочарование, которое усиливалось с каждой минутой.
Конор ждал совсем не его.
— Ну так зайди и достань меня, — дерзко ответил он.
Молчание.
— Что ты сказал? — переспросило чудовище.
Конор скрестил руки на груди:
— Я сказал: зайди и достань меня.
Монстр помолчал, но потом, заревев, вдруг ударил кулаками по стене дома. Потолок комнаты прогнулся под ударами, стены пошли трещинами. В комнату ворвался ветер, уши заложило от яростного воя монстра.
— Ори сколько влезет, — чуть громче объявил Конор, пожав плечами. — И пострашнее видал…
Чудовище заревело еще громче и сунуло руку в окно, разбив стекло, выворотив кирпичи, разломав деревянную раму. Огромная, искривленная ветка-рука крепко ухватила Конора, приподняла его и тут же выдернула из комнаты, прямо в ночной сад. Теперь он летел высоко-высоко. Так высоко, что, казалось, протяни руку — и можно достать до луны. Пальцы-ветки впивались в ребра, тисками сжимали тело так, что становилось трудно дышать. Из открытой пасти монстра вырывалось горячее дыхание.
Помолчав, он вдруг проговорил:
— Ты в самом деле не боишься меня?
— Нет, — ответил Конор. — Тебя уж точно нет.
Монстр прищурился и вдруг заявил:
— Будешь бояться. Будешь бояться, когда придет конец.
Гигантская пасть раскрылась, чтобы проглотить мальчика… Это последнее, что он запомнил.
