— Пошлите кого-нибудь, должен же кто-то быть, — уперлась Уонда. — Просто прощупать почву.

— В обычном случае я поручила бы это герольду, — ответила Лиша, — но Рожера нет, и место пустует. — Она посмотрела на Кендалл. — Оно твое, Кендалл, если желаешь.

Кендалл моргнула:

— Мое, госпожа? Я всего-навсего подмастерье…

— Вздор, — сказала Лиша. — Рожер сам говорил, что только у тебя есть такой же, как у него, талант завораживать демонов. Его не стало, а Лощине нужна помощь, и слова Рожера мне более чем достаточно. Цеховой мастер?

Гари Катун улыбнулся, извлек свиток и вручил его юной женщине.

— Твоя жонглерская лицензия, Кендалл Заклинательница.

— Да, красиво звучит, — признала Кендалл, беря свиток.

— Итак, ты согласна? — поднажала Лиша. — Лицензия все равно твоя, но я не желаю никого другого на эту должность.

Кендалл взглянула на Аманвах, и та кивнула.

— Да, госпожа, конечно.

Хейс хмыкнул. Лиша повела в его сторону бровью:

— Что-то не так, инквизитор?

Хейс поджал губы, затем сказал:

— Только то, что ваш новый герольд сначала справляется у служительниц Эведжана, а уж потом отвечает своей графине.

Аманвах нахмурилась, ее аура стрельнула протуберанцем. Хейс тоже это увидел и дрогнул. Лиша подняла руку, не давая Аманвах вспылить:

— Инквизитор, я глубоко доверяю Кендалл — пока еще больше, чем вашему суждению. Что касается Аманвах… — Она посмотрела на дама’тинг. — Можешь им тоже сказать.

Аманвах выдохнула, восстанавливая безмятежный настрой.

— После погребения нашего мужа мы с Сиквах вернемся в Дар Эверама. Мой брат устроил переворот, дамаджи’тинг от племени Каджи убита. Мне предстоит занять ее место.

За столом загудели.

— Дамаджи’тинг… — начал Джона.

— Правильнее перевести как «пастырша», — пояснила Аманвах, — хотя это не точно, потому что титул еще и светский. Я буду напрямую руководить дама’тинг и женщинами Каджи, самого крупного красийского племени.

— Значит, пастырша и герцогиня сразу, — поклонился ей Джона. — Примите поздравления, ваша светлость.

Его слова эхом подхватили все сидевшие за столом. Аманвах отвечала царственными кивками. Затем обратилась к Лише:

— Госпожа, я не могу говорить за мать и брата, но знай, что мы связаны кровью, а потому и ты, и Лощина всегда будете иметь во мне союзницу.

Лиша кивнула.

— Я в этом не сомневаюсь. Что слышно из Лактона? — спросила она у Артера.

Артер настороженно смерил взглядом Аманвах:

— Госпожа…

— Министр, вы не скажете ничего, о чем Аманвах не узнает по возвращении, — заметила Лиша.

Артер поджал губы, после чего ответил, тщательно выбирая слова:

— Остров остается свободным, хотя на воде число красийских приватиров растет.

— А материк?

— Еще под властью красийцев, но их позиции ослаблены. Остатки войска принца Джайана не вернулись. Половина дезертировала, и эти рыщут, аки волки, по округе, нападая на все селения подряд. Остальные засели за стенами монастыря Новой Зари.

— А беженцы, которые там укрывались? — Лиша посылала Терна Дамаджа разыскать всех, кто избежал бойни.

— Терн вошел и вышел, — сказал Гаред. — Одну группу уже привел. Ждем его нынче вечером с последними, включая пару милнских шишек, с которыми он хочет вас познакомить.

Лиша отпила чая.

— Подготовьте им комнаты, и пусть приходят через пару дней, когда отдохнут.

Она поставила чашку.

— Аманвах, давай обсудим вечернюю службу.

Когда собрание завершилось, Элона мерила шагами коридор, но ждала не Эрни. Ее взгляд приковался к Гареду, аура стремилась к нему же, мужа она лишь клюнула в щеку, после чего толчком отослала прочь.

Никто из советников ничего не заметил, даже Хейс с его мечеными очками. Все были только благодарны за то, что она сосредоточилась не на них, и поспешили пройти мимо. Но Гаред, беседовавший с Артером и Гамоном, задержался. Едва Элона вошла в зал, оба исчезли с быстротой, какую позволило их достоинство. К той минуте как Гаред ее заметил, Элона закрыла дверь, и он очутился в ловушке.

Элона поворотилась к Лише, которая узрела в своей ауре ту же пугающую рябь — порыв бежать. Ей хотелось думать, что она обладает большей властью над матерью, но ауры не лгали.

— С глазу на глаз, милок? — Голос Элоны опасно подрагивал.

Гаред в панике посмотрел на Лишу.

— Прости, Гар, но это наболело. Вам с матушкой нужно кое-что обсудить.

Лиша повернулась, и Уонда распахнула тяжелую дверь королевских покоев. Обе вышли и притворили ее за собой.

— Уонда, ты пока не нужна, — сказала Лиша.

— Госпожа?

— Мне, может быть, придется вернуться и вмешаться. Хочешь быть рядом?

Теперь паника растревожила ауру Уонды. Ночь, да был ли на свете человек, которого Элона не приводила в ужас?

— Нет, госпожа.

— Тогда ступай. Беги и найди Розаль. Вели ей забрать своего сговоренного из зала заседаний.

Ауру Уонды затопило облегчение. Она снялась с места и помчалась по коридору.

По возвращении в Лощину Лиша перестала носить положенный травницам фартук с карманами. Арейн заявила, что это недостойно графини, так нельзя. Лиша поначалу противилась, но понимала — мать-герцогиня права.

Но в равной мере было недостойно скрывать, кто она такая. Лиша велела всем называть ее госпожой, а платья снабдила стилизованными карманами, полными трав и меченых предметов.

Она выбрала изящный меченый серебряный шарик на тонкой, тоже серебряной цепочке. Вставила его в слуховой проход, а цепочку завела за ухо, чтобы не вывалился. Внутри шарика скрывался обломок демоновой кости. Такой же Лиша оставила на троне. Теперь она слышала все, о чем говорилось в зале заседаний.

— Ты бегал от меня, малыш, — сказала Элона, но не тем сварливым тоном, каким обращалась к другим.

Это было мурлыканье кошки, дремлющей у мышиной норы.

— Занят был просто, — ответил Гаред.

— Да, ты всегда бывал занят, — согласилась Элона, — покуда кол не вставал в штанах, — тогда ты отирался у моей двери и выл, как волкодав.

— Больше этому не бывать. — Слова Гареда походили не на приказ, а на мольбу. — Пообещал Лише и поклялся солнцем.

— Такую клятву дать легко, — сказала Элона. — Гораздо труднее сдержать — поверь мне. Легко теперь, когда твои семенники денно и нощно выдаивает эта энджирская ящерка. Так всегда поначалу бывает. Кажется, что другая уже не понадобится. Но ящерка устанет быть курвой и будет все реже распускать твои портки. Потом в один прекрасный день, когда почудится, что твои причиндалы вот-вот взорвутся, ты станешь искать меня, зная, что я выпью тебя до донышка и с фокусами, о которых твоя юная дебютантка слыхом не слыхивала.

Дыхание Гареда пресеклось. Она что, его трогала?

— Что скажешь, мальчик? — осведомилась Элона. — Она опустошает тебя так же, как и я?

— М-мы еще… этим не занимались, — пролепетал, заикаясь, Гаред.

— Да ты небось налит по самые брови! — торжествующе рассмеялась Элона. — Давай-ка я удружу твоей сговоренной и сниму пенку в память о добрых старых временах?

Послышались заполошные, спотыкающиеся шаги и грохот сдвигаемой мебели.

Элона прыснула:

— Хочешь, чтобы залезла под стол, да? Буду тебя ублажать, пока народ жужжит?

Снова грохот.

— Этого больше не будет, сударыня Свиток! — прорычал Гаред. — Избавитель сказал, что я исправим, и я исправлюсь.

— Ты идиот, мальчик, — фыркнула Элона, — и можешь найти кого-нибудь получше этой девки.

— Ты даже не знаешь ее!

— Я выпила с этой жеманницей и ее дурой-мамашей столько чая, что можно утопить водного демона. Ей нечего предложить такого, чего не умеет моя дочь.

«Ночь, мама! — поразилась Лиша. — До сих пор?!»

Но Гаред ее удивил:

— Лишу я не хочу. Да, я западал на нее, но все равно ничего бы не вышло.

«Честное слово», — согласилась Лиша.

— Дело не только в Лише, болван! — прикрикнула Элона. — Ты будешь герцогом Лощины, если на ней женишься! Ночь, да ты когда-нибудь станешь и королем Тесы!

Ее голос вновь превратился в мурлыканье.

— Она угостилась парой копий и созрела для настоящего ствола. А если не сядет она, плоды сорву я.

— А к-как же Эрни? — выдавил Гаред.

— Тьфу на него. Он спрячется в чулане и будет надрачивать, пока ты не уйдешь, — как обычно.

С Лиши было достаточно, она вынула меченый шарик из уха и распахнула дверь. Гаред превратил стол для заседаний в щит и замер в дальнем конце зала, как затравленный олень.

— Хвала Создателю!

Гаред поспешил к ней. Лишу чуть не разобрал смех при виде Гареда Лесоруба — семифутовой горы мускулов, прячущейся за юбкой.

— Прекрасно, так и держи его в штанах! — проскрежетала Элона. — Прошлого все равно не отменишь!

— Что это значит? — спросил Гаред из-за плеча Лиши.

— У меня твой ребенок в брюхе, безмозглый чурбан, — сказала Элона.

— Что?! — взвился Гаред. — Я думал, ты просто поправилась на несколько фунтов!

Ничего хуже изречь он не мог. Аура Элоны побагровела, глаза выпучились.

Но тут дверь зала отворилась снова и вошла Розаль.

— Ночь! — воздела руки Элона. — Неужели в этой проклятой крепости подслушивают все, кому не лень?

Розаль улыбнулась и подмигнула Гареду: