Взгляд Уонды посуровел.

— Пока я рядом — никогда, госпожа. Клянусь солнцем.

Уонда легко шагнула из кареты в стремя трусившей лошади и ничем не показала, что дело неладно.

В предутренних сумерках меточный свет потускнел, но вновь разгорелся, когда защелкнулась дверца. Одновременно ожили метки тишины, и Лиша застонала от боли.

Она положила руку на поясницу, другой подперла тяжелый живот и грузно встала. Тепловые метки в считаные секунды нагрели чайник. Лиша смочила кипятком тряпицу и прижала к лицу.

В зеркале отразилась бледная и осунувшаяся физиономия с темными кругами вокруг глаз. Лише отчаянно хотелось запустить руку в мешочек с хора и Втянуть немного магии, чтобы укрепиться ввиду скорых родов, но это было слишком опасно. Известно, что магия приводит детей в неистовство. Ей только этого не хватало.

Лиша заглянула в сумку с белилами и румянами и пожалела о том, что никогда не умела толком краситься. Другое дело — рисовать метки. А первым талантом славилась мать. Лиша сделала что могла: расчесала волосы и оправила платье.

Дороги внешних округов Лесорубовой Лощины петляли, следуя кривизнам великих меток, которые Лиша создавала с Арленом Тюком. В Лощине теперь было больше дюжины округов: неуклонно расширявшаяся сеть взаимосвязанных великих меток. Они еженощно оттесняли демонов все дальше, и Лиша знала эти контуры до последней выемки. Ей было незачем смотреть в окно, чтобы понять: кортеж минует Новобитель.

А скоро въедет в Лесорубову Лощину, столицу графства Лощина и центр великих меток. Всего два года назад Лощина была городишком с населением меньше трех сотен душ, чего едва хватало для точки на карте. Сейчас же она стала ровней любому Свободному городу.

Новая боль. Схватки учащались, и теперь их разделяло всего шесть минут. Зев расширялся, и Лиша чувствовала, что ребенок опустился. Она размеренно дышала. Можно прибегнуть к травам, но не раньше, чем она благополучно укроется в покоях.

Лиша выглянула из-за шторки и сразу пожалела об этом — полетели восторженные возгласы. Она надеялась вернуться тишком, приехала до рассвета, но при таком эскорте о тишине не приходилось говорить. И даже в столь ранний час народ высыпал на улицы; другие же приникли к окнам, наблюдая за возвращением посольства на родину.

Думать о крепости Тамоса как о доме было непривычно, но та отныне принадлежала Лише, графине графства Лощина. В ее отсутствие Дарси превратила домик в Лесу травниц в штаб-квартиру их школы — первого из многих, как хотелось надеяться, учебных заведений в Лощине. Лиша мечтала преподавать, но понимала, что добьется намного большего, если поселится в цитадели.

Она поморщилась, когда показалась крепость. Это было массивное здание с прочными стенами, возведенное скорее для обороны, чем красоты, — по крайней мере, так оно выглядело снаружи. Внутри отчасти было хуже и являло собой вопиющее мотовство — как будто кто-то построил дворец в разоренной стране. Что ж, отныне это место принадлежало Лише, и все проблемы решать предстояло ей.

Огромные ворота цитадели распахнулись, вдоль дороги с обеих сторон выстроились остатки деревянных улан, кавалерии Тамоса. Теперь их едва набралось пятьдесят; прочие же вместе с самим графом пали в битве при Доктауне. Они были великолепны на своих могучих энджирских мустангах. Люди и кони стояли, как изваяния. Уланы были вооружены и в доспехах, словно в любую минуту ждали, что Лиша поведет их на сечу.

Двор тоже, казалось, собрался в равной мере и на войну, и на встречу с графиней. Слева сидели в седлах капитан Гамон и его лейтенанты, возглавлявшие сотни вооруженных, стоявших навытяжку мужчин: тяжелые копейные древки воткнуты в землю, острия — под единым углом.

Справа, в форме чистой и отутюженной, не хуже пехоты выстроилась прислуга цитадели — самостоятельное войско.

«Интересно взглянуть, во что превратятся эти стройные ряды, если я разрожусь посреди двора». Мысль была озорной, но тут ребенок наподдал, и перспектива перестала казаться забавной.

Как и предупредила Уонда, у лестницы, которая вела в крепость, собралась группа людей. Впереди высился лорд Артер, затянутый в мундир и при копье. Рядом — Тариса, графская нянька, для Лиши ставшая камеристкой. Гаред ждал в обществе своей сговоренной Розаль и ее матери. С ним стояли инквизитор Хейс, травницы Дарси и Вика, ее отец Эрни и… ночь, даже мать Лиши, Элона, метавшая взгляды-молнии в спину Розаль. Лиша возносила молитву, чтобы сей ранний час уберег ее хотя бы от этого демона, но призыв, как обычно, не получил ответа.

Уонда заглянула в карету:

— Готовы, госпожа?

Лишу скрутило от очередной схватки. Ее бросило в жар и пот, хотя на дворе стоял зимний холод.

Улыбнувшись, Лиша ничем себя не выдала. У нее задрожали ноги, когда она встала, а ребенок опустился на дюйм ниже.

— Да, дорогуша. Теперь поживее.

С прибытием кареты Гамон спешился. Он, Артер и Гаред чуть не сцепились, предлагая Лише руки, когда она сделала шаг. Проигнорировав всех, Лиша схватилась за плечо Уонды и осторожно сошла по ступенькам. Негоже грохнуться на глазах у всего собрания.

— Добро пожаловать обратно в Лощину, графиня Свиток, — с церемонным поклоном произнес Артер. — Великое облегчение видеть вас в добром здравии. Мы убоялись худшего, когда узнали о нападении на Энджирс.

— Благодарю вас, — сказала Лиша, встав твердо.

Двор расцвел поклонами и реверансами. Держа спину прямо, Лиша ответила на почести величественным кивком, который мог сделать честь самой герцогине Арейн.

Затем она тронулась с места. Уонда изогнулась, чтобы идти первой и одновременно ее поддерживать. Сзади следовали две мускулистые лесорубки.

Растерянные мужчины неуклюже убрались с дороги, но быстро пришли в себя и поспешили вдогонку. Гамон поравнялся с ней первым:

— Миледи, я составил расписание для домашней охраны…

— Благодарю вас, капитан Гамон. — Лишу жгло изнутри. Она свела бедра, боясь, что воды отойдут, прежде чем она успеет дойти до дома. — Будьте любезны передать его капитану Уонде.

Глаза у Гамона округлились, и он резко остановился:

— Капитану… Уонде?

— Тем самым я назначаю Уонду Лесоруб капитаном моей домашней охраны, — громко объявила Лиша, не останавливаясь. — Давно назревшее повышение.

Гамон снова поспешил следом:

— Если мое командование было в каком-то смысле неудовлетворительным…

Лиша улыбнулась, думая, что сейчас ее вырвет.

— Вовсе нет. Ваше служение было образцовым, и ваша доблесть, проявленная ради Лощины, неоспорима. Вы продолжите командовать деревянными солдатами, но за мою личную безопасность будет отвечать только капитан Уонда. Прикажите людям разойтись и вернуться к своим обязанностям. Нападения мы не ждем.

Вид у Гамона был такой, словно он подавился камнем, но после месяцев, проведенных в Энджирсе, где Лиша не знала, кем себя считать — пленницей или гостьей, она устала видеть повсюду деревянных солдат. Уонда уже отобрала лесорубов для охраны дворца и подала им знак обезопасить вход и очистить дворец.

Ошеломленный Гамон отстал, и Артер быстро занял его место.

— Прислуга…

— …накрахмалена и готова приступить к дневным делам, — перебила его Лиша. — Не будем ее задерживать.

Она махнула рукой, распуская собравшихся.

— Разумеется, миледи.

Артер подал знак — и толпа начала расходиться. Он изготовился сказать что-то еще, но вперед протолкнулась мать Лиши. Эрни семенил позади. Элона была на шестом месяце беременности, но умело скрывала это с помощью глубоких декольте, которые отвлекали внимание от живота. Мужчины отшатнулись от нее, как от подземника.

— Дочь моя, графиня Лощины! — Элона распахнула объятия, сияя от… вот, значит, как проявляется ее гордость? Впору устрашиться.

— Матушка, батюшка. — Сдерживая дрожь, Лиша дала им наскоро обнять себя.

Элона почувствовала ее состояние, но ей хватило такта понизить голос:

— Ты выглядишь ужасно. В чем дело?

— Дай мне дойти до постели и отдохнуть.

Лиша сжала плечо Уонды, и они двинулись дальше. Другие, может быть, и боялись мешать Элоне, но Уонда стояла стеной. Элона подалась было следом, однако Эрни ее придержал. Она гневно зыркнула на него, но отец Лиши, как и Уонда Лесоруб, всегда становился на сторону дочери.

— Добро пожаловать домой, графиня. — Розаль присела в отработанном реверансе, и то же сделала ее мать.

— Эмелия, — сказала Лиша, не забыв назвать женщину настоящим именем. — Госпожа Лак. Неожиданно видеть вас здесь в столь ранний час.

Подоспел Гаред, и все трое потянулись за Лишей к ступеням.

— Граф оставил дам здесь, соблюдая приличия. Мы можем найти другое место…

— Брось, — подмигнула Лиша Розаль. — Места у нас полно. Что скажут люди, если такая порядочная юная женщина въедет к барону до свадьбы? Скандал!

Гаред вспыхнул:

— Ценю. У меня приготовлены кое-какие бумаги — взглянешь, когда будет время…

— Пришли их утром. — Лиша уже почти дошла до крыльца.

Следующим с низким поклоном предстал инквизитор Хейс. Его служка Малыш Франк, обычно неразлучный с господином, отсутствовал.

— Графиня. Хвала Создателю, вы в целости и сохранности.