Подкатила следующая карета, отворилась дверца. Хейс округлил глаза при виде рачителя Джоны. Вика с воплем вырвалась из строя встречающих и бросилась к мужу с крыльца.

Хейс был потрясен, но Лиша задушевно улыбнулась ему, хотя содрогалась от боли.

— Вам будет приятно узнать, инквизитор, что ваша временная приписка к Лощине закончилась. В графстве Лощины возобновит свои службы Джона.

— Блажь! — прошипел инквизитор. — Я не собираюсь передавать мой собор…

— Ваш, инквизитор? — повела бровью Лиша. — Это который в моем графстве?

Она все шла. Двери цитадели приближались, но как же до них еще далеко!

Хейсу пришлось пожертвовать достоинством, подобрать рясу и побежать за ней.

— Только герцог Питер властен освободить меня…

Лиша перебила его, предъявив письмо с королевской печатью:

— Ваше следствие завершено.

— Следствие касалось не только одного рачителя-еретика, — возразил Хейс. — Вопрос об Арлене Тюке…

— …относится к тем, которые совет рачителей волен сколь угодно долго обсуждать в Энджирсе, — сказала Лиша. — Паствой Лощины будет руководить пастырь Джона.

Хейс вытаращился даже пуще Гамона:

— Пастырь?!

— Став герцогом, его светлость отрекся от сана, — пояснила Лиша, — а в Лощине теперь населения всяко больше, чем в Энджирсе. Пакт Свободных городов наделяет наших рачителей правом основывать новый орден.

Не зная, что сказать, инквизитор взял письмо и отстал от решительно шествовавшей Лиши. Герцогский указ вооружал ее властью выбирать духовного лидера графства Лощины, но она перешла границы, повысив Джону до пастыря. Такая декларация независимости не понравится трону плюща, но теперь, когда Лиша вновь осела в Лощине, ей будет трудно помешать.

По сигналу Лиши Дарси быстро шагнула вперед, и ее крупная фигура надежно перекрыла инквизитору путь.

— Хвала Создателю, отрадно видеть вас, госпожа.

— Ты даже не представляешь, как я рада. — Лиша заключила ее в объятия и понизила голос: — Схватки каждые две минуты. Если я в ближайшее время не окажусь внутри, то рожу на этих ступенях. Уонда послала женщин охранять королевские покои.

Дарси хладнокровно кивнула:

— Желаете, чтобы я так и шла впереди, или сопроводить вас?

На Лишу нахлынула волна облегчения.

— Сопроводи меня, пожалуйста.

Дарси взяла ее под другую руку и на пару с Уондой повела дальше. Тем временем подъехал очередной экипаж, откуда вышли мрачные Аманвах, Сиквах и Кендалл. Дарси уставилась на них озадаченно.

— Госпожа, — проговорила она, — где Рожер?

Продолжая дышать глубоко и ровно, Лиша указала на гроб, который выносила из кареты группа лесорубов.

Дарси сдавленно вскрикнула и остановилась как вкопанная. Лиша чуть не упала, ее поддержала Уонда.

— Заглохни, Дарси! — рыкнула Уонда. — Не время сейчас.

Дарси кивнула, взяла себя в руки и продолжила путь.

Аманвах быстро вплыла на крыльцо, не обращая внимания на свирепые взгляды Уонды и Дарси. Лише было достаточно заглянуть ей в глаза.

«Она знает».

— Графиня Лиша, — заговорила дама’тинг.

— Потом, Аманвах, — выдохнула Лиша.

Не вняв, та подступила ближе. Уонда рванулась наперерез, но Аманвах ткнула в ее плечо костяшками пальцев, рука Уонды повисла, и принцесса прошла беспрепятственно.

— Я должна принять роды, — без обиняков заявила Аманвах.

— Забери меня Недра, если примешь! — прорычала Дарси.

— Госпожа, я бросила кости, — негромко сказала Аманвах. — Без меня вы умрете.

— Это типа угроза? — Голос Уонды был глух и свиреп.

— Прекратите, все, — сказала Лиша. — Пусть идет.

— Я могу сделать что угодно… — начала Дарси.

Лиша застонала, уже готовая тужиться:

— Некогда.

Она поставила ногу на ступеньку. Такой короткий подъем, а кажется, будто гору покоряешь.

Тариса ждала наверху. Лиша ухитрилась подняться самостоятельно, но той хватило взгляда, чтобы понять происходящее.

— Сюда, — сказала она, развернулась, распахнула двери и щелкнула пальцами, подавая знак группе служанок.

Те поспешили к ней, и Тариса, как полководец, разослала их с поручениями.

Лиша знала, что молва теперь разойдется быстро, но ничего не поделать. Она целиком сосредоточилась на дыхании и шагах.

Как только они миновали большой зал, Уонда подала сигнал стражам. Те сомкнули ряды, и богатырша, подхватив Лишу на руки, словно дитя, пронесла ее остаток пути.

— Тужьтесь, — скомандовала Дарси.

Призыв не имел смысла. Лиша чувствовала, как движется ребенок, с той секунды, когда ее устроили на краю постели. Он выбирался наружу, тужилась она или нет. Раскрытие было полным, воды сплошь залили красивые деревянные доспехи Уонды. Все должно закончиться в считаные секунды.

Но затем младенец забился, и Лиша вскрикнула от боли. Закричала и Дарси при виде того, как растянулся живот Лиши, а крохотные ручки и ножки уперлись в его стенку. Казалось, что внутри сидит демон, когтями продирающийся наружу. Кожа покрылась свежими синяками поверх уже выцветших.

— Видно его? — выдохнула Лиша.

Дарси втянула воздух и подалась назад:

— Нет, госпожа.

Будь оно проклято! Ведь уже почти все.

— Помоги встать, — приказала Лиша, схватив Уонду за руку. — Будет легче, если я присяду на корточки.

Она напряглась, пытаясь вытолкнуть ребенка на волю.

Младенец лягнулся снова, как тот еще конь. Лиша с воплем пошатнулась, но Уонда подхватила ее и вернула на подушки.

— Все, как я и боялась, — сказала Аманвах. — Госпожа, я должна вырезать ребенка.

— Даже не думай, — немедленно возразила Уонда.

Дарси поднялась и всей своей массой нависла над миниатюрной Аманвах:

— Даже будь ты последней травницей в мире — нет.

— Лиша вах Эрни ам’Свиток ам’Лощина, — сказала Аманвах, — клянусь Эверамом и упованием на Небеса, что ты переживешь эту ночь, только если дашь себя вскрыть.

В руке Уонды появился нож. Лиша знала, с какой скоростью она им орудует.

Но тут Аманвах сделала нечто, чего Лиша не смогла бы вообразить и за тысячу лет. Она опустилась на колени, уперлась в пол ладонями и уткнулась лбом:

— Во имя нашей общей крови, госпожа. Пожалуйста. Ты нужна Ала. Ты нужна Шарак Ка и должна мне поверить.

— Общей крови? — переспросила Дарси. — Что, ради Недр?..

— Делай! — прорычала Лиша.

Толчки продолжались.

— Вы не можете… — начала Дарси.

— Могу и соглашусь, Дарси Лесоруб, — отрезала Лиша. — Она владеет ножом лучше тебя, и ты это знаешь. Сглотни свою гордыню и помогай.

Дарси заворчала, но кивнула и помогла устроить Лишу на столе. Аманвах вынула камни из мешочка с хора:

— Я погружу вас обоих в сон…

Лиша мотнула головой:

— Уйми ребенка, а я останусь в сознании.

— Пить обезболивающие травы некогда, — сказала Аманвах.

— Тогда суньте мне что-нибудь в зубы, — распорядилась Лиша.

Аманвах прищурилась, а затем улыбнулась под покрывалом. Кивнула:

— Твоя честь безгранична, дочь Эрни. Боль — только ветер. Согнись, как пальма, и дай ему пронестись поверх.

Комната наполнилась детским ором; младенец, завернутый в пеленку, извивался в руках Уонды, а Аманвах и Дарси заканчивали работу. Дарси зашивала рану, Аманвах готовила магию хора для ускорения заживления.

Уонда стояла столбом, как новоявленный отец, отчаянно боясь излишне стиснуть ребенка, — того и гляди раздавит. Она смотрела на крошечное оливкового цвета личико, и Лиша поняла, что девушка готова умереть за это дитя.

Лиша изогнулась, пытаясь до него дотянуться, но ей пришлось лежать смирно. Обработка еще не закончилась. Пока, на миг, она почти удовлетворилась тем, что ребенок жив и здоров.

Почти.

— Кто это? — спросила Лиша.

Уонда встрепенулась, как замечтавшийся и уличенный в этом подмастерье:

— Госпожа?

— Мое дитя, — взмолилась Лиша. — Мальчик или девочка?

Столь многое зависело от ответа. Землепашец мужского пола и наследник Ахмана Джардира станет причиной открытой войны с Красией, но и дочь окажется в неменьшей опасности. Красийцы придут за ребенком — в этом нет сомнений, в чем бы ни клялась Аманвах. Но от слов Уонды зависело, когда именно они явятся — сейчас или через десяток лет.

Пристроив младенца на одной руке, Уонда распахнула пеленку:

— Это… — Она нахмурилась, всматриваясь пристальнее.

Наконец она подняла перепуганное лицо:

— Поглоти меня Недра, если я знаю, госпожа. Я не травница.

Лиша уставилась на нее, не веря ушам:

— Уонда, не нужно быть травницей, чтобы знать, какие органы бывают у мальчиков, а какие — у девочек.

— В том-то и дело, госпожа. — В глазах Уонды стоял ужас. — У ребенка есть и то, и то.