Пол Харпер

Пасифик-Хайтс

Посвящается Дж.

Не хватит никаких гласных и согласных, чтобы описать твое долготерпение и выразить мою благодарность.

«Тайны не менее важны для людей, чем огонь, и вызывают у них такой же священный страх».

Сиссела Бок, «Тайны»

Глава 1

Сан-Франциско

Поздним вечером в «Крите» ужинали двое.

Женоподобный китаец с тонкими усиками и каре смоляных волос был одет в смокинг без галстука. Рядом сидел видный блондин с ухоженной золотистой шевелюрой, серо-голубыми глазами и массивной челюстью. Под стать безмятежной уверенности блондина был и наряд — темно-коричневый пиджак свободного покроя и брюки кофейного цвета из тяжелого миланского шелка.

Пара сидела в углу возле барной стойки из белого мрамора и запивала кокосовыми «Мохито» одного на двоих сибаса в соусе мисо. Ресторан был набит богемными тусовщиками, утопающими в карминовом свете. Блики метались в розовых зеркалах и массивных оконных стеклах. Гламур, крутизна, просто шик!

Говорил в основном китаец — много и возбужденно. Блондин сидел в небрежной позе, не отрывая взгляда, как если бы его забавлял искрометный рассказ.

Пара покинула «Крит» перед самым закрытием.

Отель в переулке смахивал на убогие кинодекорации. Окно номера выходило на ночной клуб «Ле Мезанж», в недрах которого ритмично долбала бас-линия — толчки ощущались даже через улицу.

Заперев дверь на ключ, блондин подошел к окну и выглянул наружу, а его партнер в это время сдернул с постели покрывало, затем верхнюю простыню и бросил их в угол. Обернувшись, он чуть не наткнулся на своего спутника. Тот был выше на целую голову. Китаец замер, позволяя себя раздеть.

Последовавший «балет» удался на славу безо всяких репетиций. Общий замысел накануне предложил светловолосый. Выслушав его, китаец был настолько изумлен и заинтригован, что тут же согласился. Блондин удивительно хорошо разбирался в тайных побуждениях азиатской души — предложенная партитура не оставляла в этом никаких сомнений. Не слишком ли глубоко проник он в сладострастные фантазии китайца?

Похоже, что слишком.

Пара остановилась у изножья кровати. Блондин аккуратно отлепил край усиков на лице партнера, и когда смокинг полетел в сторону, перед ним предстала женщина, нарочито беззащитная в своей наготе. Ее живот мелко подрагивал.

Потом был секс — истовый, на грани причуды, насыщенный, высшего класса. Такой, о каком она мечтала.

Мужчина почти сразу же уснул, словно в последний бокал ему подсыпали снотворное. Женщина лежала поверх простыни с открытыми глазами, голая и прямая, как тело в морге. В сердце к ней потихоньку вползал страх.

Она вновь прокручивала в голове «танец» в их исполнении, одно па за другим. То, что некогда породила ее фантазия, теперь произошло наяву, и именно поэтому китаянке стало не по себе.

Действия любовника невозможно было объяснить одной интуицией. Женщину тревожило, что ее разум, источник ее воображения, уже как бы не совсем ей принадлежал. Ее сексуальные фантазии были прежде подвластны только ей, но сегодня партнер воплотил их с поразительной, почти зловещей точностью.

Пока сюжет оставался ее личным предвкушением, в нем не было ничего пугающего. Жутью повеяло только тогда, когда этот же сюжет подсказало чужое воображение. Кровь стыла в жилах, хотя ночной холод был тут ни при чем, — холодно становилось от попыток представить, какие еще идеи мог вынашивать разум лежавшего рядом любовника.

Их роман выглядел пошлым с самого начала. Но отказываться не хотелось. Сексуальные приключения, балансирование на грани приличий, новизна интриги, терпкий привкус опасности вносили приятное разнообразие в унылые, лишенные ярких чувств будни. Однако в последнее время их тайная связь становилась все более тревожащей и странной. Женщина не находила себе места.

Сегодня вечером любовник явно перестарался. Пришло время остановиться. Да, он красив, и секс с ним безумно сладок, но теперь это мало ее волновало. Интрижка чересчур затянулась. Чужой разум присвоил себе ее мысли, и с этим пора завязывать.

Но как именно — не брать трубку, если позвонит? Неужели все так просто? Стоит захотеть — и роману конец? А впрочем, почему бы и нет. Они с самого начала договорились пользоваться вымышленными именами — Роберт и Мей.

Выходит, любовник ничего о ней не знает — ой ли? Свою роль она играла по правилам, а он? Место и время встреч они всегда назначали заранее. Это Роберт так предложил. Она ни разу не видела его машину, не знала, где он живет (тот как-то обмолвился, что в округе Мэрин), смутно представляла себе, чем он зарабатывает на жизнь (кажется, упоминал, что торговлей недвижимостью). Протокол отношений сложился еще на первых, робких порах и постепенно превратился в неписаный кодекс правил. Как повелось, так и пошло.

И все же ночная гостья не могла уйти, не узнав сначала имя любовника. Черт возьми! Раз уж Роберт обосновался в ее мыслях как у себя дома, то почему бы ей не выведать, кто он на самом деле?

Женщина села на постели. Их одежда кучей лежала на полу, как плотское свидетельство недавнего полета духа. Обогнув кровать, она присела на корточки и при бледном свете из окна начала перебирать вещи.

Нащупав в нагрудном кармане его пиджака бумажник, замерла, прислушиваясь. Мужчина дышал по-прежнему ровно. Вытащив бумажник, она попыталась разглядеть водительское удостоверение в кармашке под прозрачным пластиком, но было слишком темно. Пришлось поднести документ поближе к свету.

«Филлип Р. Крей. 2387 Лич, Милл-Вэлли». Женщина рассмотрела фото и, изучая остальное содержимое бумажника, несколько раз повторила про себя имя и адрес. Вынула, развернула веером и сложила обратно деньги. Проверила кредитные карточки — все выданы на имя Ф. Р. Крея. Нашлась еще записка с номерами телефонов. Номера не получится запомнить, как ни старайся.

Бумажник отправился назад в карман пиджака.

— Уже уходишь?

Женщина вздрогнула и, схватив свою одежду, быстро поднялась, чтобы не подать виду, что испугалась.

— Мне пора. — Китаянка бросила вещи на край кровати. Хорошо хоть свет неяркий, с благодарностью подумала она, расправляя свернувшиеся бечевкой трусики.

— Тебе позвонить через пару дней?

— Я сама позвоню, — откликнулась она из темноты. — У мужа на этой неделе несколько деловых ужинов. Придется идти. Правда, пока не знаю когда. Даты еще не определили.

Натянула нижнее белье. Задом наперед? Наизнанку? Какая, к черту, разница! Лифчик? Она без него пришла. Поспешно надела белую рубашку.

Молчит. Опять заснул, что ли?

— Что случилось? — вдруг спросил мужчина.

— Что случилось?

— Ты какая-то… напряженная.

— Лучше скажи, замученная.

— Ну, может быть. — Ее партнер посмотрел на окна. — Тихо как… Музыка больше не играет.

— Господи! Без двадцати четыре уже, — сказала китаянка, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. Кое-как натянула брюки от смокинга.

— Торопишься?

— Просто мне пора, — ответила она, нагнувшись и шаря руками в поисках туфель.

— Тебе что-то не понравилось?

Вот черт! Чего он допытывается?

— Да нет, все понравилось.

— Не ожидала такого?

— Да уж.

— Что тебя удивило больше всего?

— Роберт, ты, похоже, обо всем подумал. Устала я — что тут непонятного!

Туфли наконец нашлись. Обсуждать что-либо с любовником не было никакого желания. Больше всего хотелось уйти — и побыстрее. Взъерошив короткие волосы, китаянка обвела комнату взглядом в поисках черной шелковой сумочки.

— Что ты ищешь?

— Сумку.

Вернувшись к изножью кровати, она поморщилась и стала шарить по грязному полу под одеждой. Ага, вот она где!

— Нашла.

Ей предстояло пройти к двери мимо любовника и становилось не по себе при мысли, что тот может протянуть руку, дотронуться до ее тела, захочет, чтобы ответили взаимностью.

Мужчина приподнялся на локте, наблюдая.

— Ну, пока, — наконец сказал он.

— Я позвоню, — ответила женщина и, прикрыв за собой дверь, шагнула в затхлый коридор.

Повернувшись к кровати, блондин наклонился, взял пиджак и вытащил бумажник. Бросив пиджак на кровать, вернулся к окну.

Внутри вроде бы все на месте. Водительские права сидят неровно — или только кажется? Ну-ка, ну-ка. Он осторожно извлек банкноты — их вложили вверх ногами.

Что ж, рано или поздно этому суждено было случиться. Теперь чертовка по меньшей мере сможет проверить в сети домашний адрес. Ладно, поживем — увидим.

И все-таки дело принимало новый оборот. По его расчетам, последняя встреча должна была потрясти китаянку до глубины души. Странно, что растущее чувство незащищенности толкнуло ее именно в эту сторону. Неуверенность, надеялся мужчина, сделает секс только острее; но если он правильно понял причину, которая заставила партнершу запустить пальцы в его бумажник, значит, вместо острых ощущений блондин вызвал в ней одни подозрения. Иначе с какой стати ей понадобилось выяснять, как его зовут?

Серьезных оснований для беспокойства пока не было — его любовница оставалась в рамках очень узкого, строго отмеренного пространства. Нельзя выпускать ее из этого тайного круга. Особенно сейчас, когда столько поставлено на карту.

Понедельник. Вечер

Глава 2

Мартен Фейн наблюдал за входом в «Стаффорд» из машины, припаркованной на другой стороне улицы. Маленький семейный отель находился на стыке районов Рашен-Хилл и Пасифик-Хайтс. Здание в стиле ар деко построили в 30-х годах XX века. Потом его купила семья предпринимателей с хорошим вкусом. Отель отремонтировал и, не жалея денег на восстановление интерьера «под старину». Теперь он стал популярным местом встреч.

Портал отеля был отделен от улицы двориком со старыми липами и живой изгородью из самшита. Длинный навес цвета лесной зелени вел к массивным дверям из шлифованного стекла.

Вера Лист прошла в номер четверть часа назад, и Мартен пока не заметил признаков слежки. Он часто назначал тайные встречи в «Стаффорде» — здесь легче было вычислять «топтунов». Да и интерьер отеля ему нравился.

Выйдя из машины, Фейн взглянул сквозь пелену дождя на окна четвертого этажа — в номере горел свет — и пересек улицу.

В вестибюле он снял плащ и заглянул в холл со стойкой регистрации. Людей мало, ничто не бросается в глаза. По левую сторону, как всегда, манил полутьмой бар «Метро». Фейн направился к лифтам.

Он вышел на четвертом этаже и остановился перед дверью с номером 412. Постучав, подождал, пока его рассмотрят в глазок. Щелкнула задвижка. Вера Лист открыла дверь и предупредительно отступила назад.

— Мартен Фейн, — представился он.

— Здравствуйте. Вера.

Сорок четыре года, бледный овал лица в обрамлении густых каштановых волос, достающих до плеч. Умные глаза горят любопытством.

— Спасибо, что согласились встретиться со мной, — сказала Вера, пропуская гостя в комнату. Речь четкая, не манерная. Волнуется, но полна решимости. Значит, есть сила воли, а это уже хорошо. Такая доведет дело до конца, что бы ни задумала.

— Ну что вы. Шен — мой давнишний друг, — ответил Фейн, вешая плащ на крючок с внутренней стороны двери. — Я был рад его звонку.

Фейн прошел вслед за Верой в гостиную с парой окон, выходящих на улицу перед отелем. Подождал, пока женщина сядет, и сам опустился в кресло, стоявшее по другую сторону овального кофейного столика со стеклянным верхом, который поддерживали три нагие грации в стиле ар деко.

Вера чуть наклонилась вперед, вытянула ноги и скрестила лодыжки. Она была одета в обтягивающее перламутрово-серое трикотажное платье; рукава три четверти подчеркивали длинные тонкие пальцы.

— Мистер Моретти говорил, что вы вместе работали в департаменте полиции.

— Верно, в разведотделе. Сначала я был следователем по убийствам, потом встретил Шена, и он уговорил меня перейти в разведку. Служили вместе почти двенадцать лет, пока Шен не ушел в отставку.

— Он о вас высокого мнения, — заметила Вера. При всем стеснении у нее неплохо получалось следить за своими жестами и мимикой. — Я познакомилась с Шеном через его сестру. Мы жили по соседству. Когда я решила как-то выходить из создавшегося положения, больше не к кому было обратиться. Я начала объяснять, что у двух моих пациенток возникли неприятности, затронута тайна их личной жизни, а подключать полицию или частных детективов нежелательно, но Шен меня остановил и посоветовал обратиться к вам.

— Ясно, — сказал Фейн, забрасывая ногу на ногу.

Возникла неловкая пауза.

— Со слов Шена, знающие люди видят в вас… человека, к которому обращаются, когда исчерпаны все прочие средства. А еще он сказал, что вам можно доверять. Целиком и полностью.

Последние слова Веры прозвучали как упование на чудо. Ей очень хотелось, чтобы они оказались правдой, поэтому она посмотрела Фейну прямо в глаза и произнесла фразу на одном дыхании — как перекрестилась.

Фейн промолчал.

— Вы ведь понимаете, — продолжала доктор, — наш разговор и так подводит меня слишком близко к нарушению обязательства о сохранении врачебной тайны. Мои подопечные должны быть уверены: что бы они мне ни рассказали, я никому ничего не выдам. Полное доверие — основа основ психоанализа.

— Я понимаю.

— Мне нужна та же степень доверия к вам, какая существует у пациентов в отношении меня. На мистера Моретти можно положиться, но он не знает того, что я сейчас вам расскажу. Мне не с ним прыгать с обрыва.

Интересная метафора, подумал Фейн. Похоже, Вера была близка к отчаянию — и это не гипербола.

— Видите ли, — продолжала Вера, — я ведь даже не знаю, чем вы конкретно занимаетесь. Мистер Моретти посоветовал обратиться к вам, но не сказал почему. Лишь намекнул, что вы в состоянии помочь. Если честно, мистер Моретти говорил одними загадками.

Женщина взяла паузу, прежде чем добавить:

— Разумеется, я не прошу вас нарушать закон. Это… и так ясно.

Она наклонила голову и приподняла брови в ожидании ответа.

Фейн кивнул. Вера немного успокоилась.

— Повторюсь: мистер Моретти не вдавался в подробности. А я не могу обсуждать с вами серьезное дело, зная о вас так мало.

— Разумеется, — сказал Фейн. Доктор права. Те, кто в последние несколько лет приходил к нему за советом, хорошо ориентировались в его мире. Они сами обитали на окраинах этого мира, в ненадежной сфере, где все окутывает тень неопределенности.

В отличие от Фейна Вера Лист, несмотря на ее профессию, жила обычной жизнью, в которой неясности, как правило, были не в ходу и годились разве только для отвлеченных словопрений. Что ж, добро пожаловать в другой мир.

— Четыре года назад, — начал Фейн, — я попал в одну неприятную историю. К тому времени я проработал в разведотделе около двенадцати лет. Разведкой тогда занималось управление особых расследований. В департаменте полиции все секреты хранятся в разведуправлении. Чистой воды византийский двор. Годы идут — секреты остаются. У них не бывает сроков давности.

Короче, меня вынудили уволиться из полиции. Пару месяцев спустя мне позвонил один известный адвокат и предложил встретиться с его клиентом. У клиента возникли трудности, нужно было выбрать один из двух вариантов, причем оба предвещали незавидный исход. Я помог найти третий вариант.

Я просто оказал услугу, ни на что не рассчитывая. Тем не менее четыре месяца спустя мне опять позвонили. Тот первый, кому я помог, рекомендовал меня другим. Новая работа сама меня нашла. Мое занятие не укладывается ни в какое штатное расписание. Я не рассылаю резюме, не раздаю отзывы работодателей.

Вера Лист не сводила с собеседника глаз, стараясь проникнуть в смысл каждого слова. Даже паузы между словами имели для нее значение.

— Проблема ваша решаема — дело только в способе решения. А что касается доверия ко мне… Среди офицеров разведки наивысший эталон надежности — ручательство человека, показавшего себя в деле. Зачастую перед прыжком с обрыва других гарантий просто нет. Можете поговорить с Моретти еще раз — я не против. Если, поговорив, передумаете, тоже не стану возражать.

Вера Лист вздернула подбородок, кивнула и сделала медленный глубокий вдох.

Волнуется так, что и до аритмии недалеко, подумал Фейн.

— Прошу прощения, — сказала Вера. — Мне не хватает выдержки.

Мартен не осуждал. Обычно доктор сама выслушивала выбитых из колеи людей. Смена ролей вывела ее из равновесия.

— Возникла… крайне неприятная ситуация, — начала она. — Обе пациентки — женщины. Очень непохожие по характеру. Происхождение, заботы, темы для разговоров — ничего общего. Друг с другом незнакомы. Даже ни разу не встречались. Чтобы исключить встречи между пациентами, я их впускаю и выпускаю через разные двери.

Элизу я наблюдаю почти два года. Лора ходит ко мне около шести месяцев. Обе замужем.

Вера сделала паузу.

— У обеих роман на стороне. Любовная связь Элизы продолжается почти пять месяцев. Она не называла мне имя любовника, но с тех пор как они начали встречаться, мы только его и обсуждаем.

Их отношения сразу же достигли высшего накала. Мужчина обольстил Элизу в полном смысле слова. Любовник фактически читает ее мысли, понимает самые сокровенные побуждения, угадывает порывы, желания, страхи. Разумеется, такая предупредительность очень льстит. Элиза им очарована.

Вера сложила руки на коленях, соединив кончики пальцев. Фейн с удивлением отметил про себя отсутствие обручального кольца. Женщина держалась с достоинством и естественно, без жеманства.

— Временами, — продолжала Вера, — я замечала, что Элизу… отношения немного пугают. Однако не настолько, чтобы пойти на разрыв. Это в ее духе. Женщина она красивая, но жаждет внимания. Участливая. Имеет склонность поступать себе во вред, но при этом крепко держится за жизнь.

Другая пациентка, Лора, вступила во внебрачную связь вскоре после первого визита ко мне. Имя любовника мне опять-таки неизвестно. Поначалу Лора упоминала о романе как бы вскользь. В отличие от Элизы Лора свои похождения на стороне предпочитала не обсуждать.

Прошло несколько месяцев, и я стала замечать странные совпадения. Лора наконец заговорила о своем любовнике, причем почти слово в слово повторяя Элизу. Невероятная проницательность. Фактически читает ее мысли. Изучил Лору как свои пять пальцев. Ему известно, чего она хочет, чего пугается, даже о чем фантазирует.

Сглотнув, Вера замолчала.

Фейн поднялся и вышел в туалетную комнату. Набрав в стакан воды, он принес его женщине.

— Спасибо, — сказала та и сделала жадный глоток. Потом откашлялась, прочищая горло.

Фейн тем временем вернулся в свое кресло.

— Сходство между их романами сначала показалось мне просто любопытным. Я предполагала, что со временем отношения Лоры начнут развиваться по другому сценарию. Не тут-то было! Сходство только усилилось. Сексуальные привычки ее любовника невозможно отличить от привычек любовника Элизы. Я была поражена.

Еще глоток.

— Сам собой напрашивался вывод, что Элиза и Лора встречаются с одним и тем же мужчиной. Разумеется, всякое может случиться, и две незнакомые женщины могли завязать отношения с одним и тем же человеком независимо друг от друга. Но чтобы обе к тому же ходили к одному и тому же психотерапевту? На это моего запаса веры в совпадения уже не хватало. Я не на шутку встревожилась.