Дул холодный октябрьский ветер. Застегнув куртку и поправив шарф, я быстрым шагом пересекала улицу, засунув руки в карманы, и вдруг в разрисованной граффити стене заброшенного здания что-то блеснуло.

Я остановилась и стала вглядываться в темноту. В серой грязной стене, за горой мусора и разбитых бутылок, светилось небольшое пятно. Неяркое — оно, скорее, отражало свет фонарей и лишь слегка усиливало его. Очертания пятна были размыты, и, к моему ужасу, оно немного двигалось. Я зажмурилась, потом вновь посмотрела в стену, но пятно никуда не исчезло, по-прежнему мерцало, пугая меня все больше. Я отвернулась, ускорила шаг и едва не бегом добралась до автобусной остановки, ни разу не оглянувшись и решив, что просто переутомилась на работе.

Проведя пару часов с Григори и бабулей Мирандой, которая недавно увлеклась народной медициной и битый час донимала меня пользой семян чертополоха, я дождалась Элен и, поужинав, отправилась к себе. Мой дом находился в пяти минутах ходьбы, но Элен всегда настаивала, чтобы я обязательно звонила ей, когда войду в дом и удостоверюсь, что там никого нет. Подруга страшно боялась маньяков, и я постоянно твердила ей, что пора завязывать смотреть триллеры, иначе она станет бабулей Мирандой номер два.

— Элен, это глупо! Если маньяк охотится за мной, он знает мой распорядок дня и может похитить меня в любое время! — протестовала я, натягивая ботинок.

— А кто такой маньяк? — писклявым голоском спросил Григори, цепляясь за мамину ногу.

— Это такой дядя, который забирает непослушных детей, если те убегают далеко от мамы, — ответила я, и Григори серьезно посмотрел на меня карими глазами-бусинками.

— Анна, он еще маленький! — возмутилась Элен.

— Ничего, зато сообразительный, пусть знает правду, — сказала я, и Элен вздохнула, потрепав белокурую головку малыша.

— Пока, Григори! До свидания, миссис Тетчер! — крикнула я и услышала в ответ невнятное бурчание бабули.

— Когда ты еще придешь? — деловито поинтересовался Григори.

— В пятницу, — ответила я, прикинув свой график работы.

— Это скоро?

— Да, малыш, это через три дня, — утешила Элен. — Пока. И позвони мне!

— Ох! — вздохнула я, закатывая глаза. — Пока.

Ветер стал еще холоднее, скорее всего, зима наступит раньше обычного. Я запахнула незастегнутую куртку и, обхватив себя обеими руками, поспешила домой.

Вдруг один из фонарей часто заморгал, а потом вовсе погас, и передо мной на расстоянии около метра загорелось небольшое пятно размером с футбольный мяч. Я стояла как вкопанная и испуганно смотрела вперед, вспомнив жуткие истории о шаровой молнии и напрочь забыв, что нет ни дождя, ни грозы. Страшно было даже дышать, но фонарь заработал как обычно, а светящаяся сфера исчезла.

«Похоже, кому-то надо чаще отдыхать и прекратить смотреть ужасы», — подумала я, тряхнув головой.

Добравшись домой, я сразу же легла спать. Но сон был тяжелым и очень странным. Я опять шла по той улице возле заброшенного завода, мимо странной блестящей штуковины в стене, и, к своему ужасу, отметила, что со вчерашнего дня она увеличилась раза в два и светилась ярче. Сон повторялся, я вновь и вновь проходила улицу, всякий раз пару минут постояв у стены с шевелящимся и растущим пятном.

Проснулась я абсолютно разбитой. Болела голова. Я, зевая, поплелась на кухню, включила кофемашину и отправилась в душ. Быстро умывшись, принялась красить черным карандашом глаза, стоя в ванной напротив запотевшего зеркала. Провела по нему рукой, чтобы очистить, и вдруг обнаружила вместо стекла светящуюся, колеблющуюся субстанцию, которую определенно видела вчера под фонарем и сегодня во сне. От неожиданности я испуганно вскрикнула, выронила карандаш и, отскочив, ударилась головой о вешалку. Когда я вновь посмотрела на зеркало, оно выглядело обычным. Быстро схватив из раковины карандаш, я вылетела из ванны и только на кухне сумела взять себя в руки, твердо решив сегодня же записаться на прием к врачу.

На работе жуткое пятно меня не преследовало, все было как обычно, и я решила повременить с визитом к врачу и даже ничего не стала рассказывать Элен. Закончив смену, пошла домой, не сокращая путь. Проклятый заброшенный завод, который мучил меня всю ночь, видеть совсем не хотелось.

Спокойно добравшись до автобусной остановки, я посмотрела на расписание. Ждать довольно долго. Решив перекусить шоколадным батончиком, я принялась усердно рыться в рюкзаке и вдруг уколола палец. Вздрогнув, посмотрела на алую каплю крови и с ужасом вскрикнула, зацепив взглядом светящееся пятно на асфальте. Оно колыхалось в полушаге от меня и выросло еще больше. Я затрясла рукой как сумасшедшая, будто к пальцу прицепилась змея, и завизжала. Молодая парочка на остановке посмотрела на меня с удивлением.

— Просто крови боюсь, — постаралась улыбнуться я и, переведя дух, вновь взглянула на асфальт. Ничего…

От испуга проступил холодный пот на спине и задрожали колени. Наконец подошел автобус, и я быстро запрыгнула в хорошо освещенный салон, почувствовав себя в безопасности.

Дома я долго стояла под душем, вспоминая навязчивое видение, и думала, что всерьез начинаю сходить с ума. Но все же постаралась выбросить это из головы и, накинув старый халат, принялась раскладывать краски возле своего мольберта.

Сегодня мне нужно было закончить портрет девушки, который заказали ее друзья ко дню рождения, но я даже и не начинала его, и потому предстояла бессонная ночь. Усевшись в бывшем папином кабинете, я принялась за работу, сверяясь с фотографией девушки, прикрепленной в уголке мольберта. Работа шла совсем медленно, и я решила заварить чашечку крепкого кофе.

Вернувшись с кухни, я с ужасом обнаружила, что весь лист исписан все тем же мерзким сверкающим пятном, словно я рисовала его вместо лица девушки! Выронив чашку, я подбежала к мольберту и принялась неистово срывать бумагу, а потом, стерев с лица проступивший пот, плюхнулась в кресло и взяла телефон. Набрала номер Элен, но оператор оповестил, что она недоступна. Вспомнив, что подруга сегодня на работе до четырех утра, я решила непременно рассказать ей обо всем позже.

Я скомкала испорченный лист и, взяв новый, вновь принялась за работу. Окончила портрет только к пяти часам утра. Дико уставшая, я повалилась на кровать и уснула. Но выспаться не удалось. Проклятое сверкающее пятно преследовало меня — теперь на моей работе.

От кошмара спас будильник, но я едва открыла глаза. Еле переставляя заплетающиеся ноги, поплелась на кухню к спасительной кофемашине и нажала кнопку. Было десять утра, и я не решилась позвонить Элен, зная, что она еще спит после ночной смены. Наспех позавтракав подгорелым тостом, кое-как накрасила глаза и, натянув на себя свободные джинсы с дизайнерскими дырками и черный широкий свитер, отправилась на работу.

Проведя ужасный бесконечный рабочий день на одном кофеине — есть совершенно не хотелось, — я переоделась, аккуратно сложила форму в шкафчик в раздевалке и уже собиралась уходить, как вдруг вместо двери увидела сверкающее пятно, которое занимало собой уже почти половину дверного проема. Меня затрясло от страха, но проклятый преследователь быстро исчез.

Постаравшись успокоиться, я села на стул и набрала номер Элен. Она не взяла трубку. Тогда я позвонила своему лечащему врачу и записалась на прием на завтра.

На остановку я шла быстро, не поднимая головы, стараясь ни о чем не думать, и щелкала по клавишам телефона, играя в какую-то глупую игру. Завершив очередной уровень, сунула телефон в карман и вдруг… с ужасом обнаружила, что стою прямо напротив колышущегося пятна.

Каким-то неизъяснимым образом я свернула с главной улицы и очутилась возле заброшенного здания завода, где увидела пятно впервые. На лбу выступил пот, я часто задышала. Протянув руку, ощупала стену, убеждаясь, что она настоящая. Гладкая холодная поверхность бетона оказалась вполне обычной. Я поднесла руку к «живому» пятну. От него тянуло холодом, будто из открытого окна, но я почему-то не остановилась и протягивала ладонь дальше. Хотя сердце сковал ужас, пятно тянуло к себе с необъяснимой силой. На мгновение рука погрузилась во что-то вязкое и холодное, тягучая субстанция липла к пальцам, как желе. Затем последовала яркая, ослепляющая вспышка красного света.

Я опомнилась на слабо освещенной мрачной улице возле того же самого заброшенного завода. Вокруг ничего не изменилось — та же серая грязная стена, та же улица и те же деревья, правда, совсем стемнело. И никакого сверкающего пятна. Похоже, я простояла здесь довольно долго.

Бред какой-то. Кажется, у меня съезжает крыша, надо срочно идти к врачу. Хорошо, что я записалась на завтра и скоро все прояснится.

Поправив лямку рюкзака, я поспешила на безлюдную остановку. Автобус приехал довольно скоро. Усевшись на свободное место, я достала наушники и принялась распутывать их. Проклятые провода вечно запутывались в невообразимый узел, как бы аккуратно я ни старалась их закручивать до того, как положить в карман.

Наконец я воткнула наушники в уши и включила старенькую мелодию «Нирваны». Расслабившись, откинулась на сиденье и вдруг чуть не закричала во весь голос, увидев настоящий кошмар. Прямо передо мной стояло ужасное существо. Силуэт его отдаленно походил на человеческий, но вот все остальное… Кожа грязно-розового цвета, вся сморщенная, будто у столетнего старика, рот огромный, почти от одной скулы до другой, глаза впалые и абсолютно черные, но самое ужасное — руки, точнее то, что ими служило. Четыре огромных щупальца. Двумя существо держалось за перила автобуса, а два других торчали вертикально из-за спины и мерно покачивались в такт движению автобуса. Существо было одето вполне обычно: синие широкие джинсы, серая толстовка, торчащая из-под нее голубая майка, на ногах кроссовки «Найк».