Извинения были принесены, но, судя по взглядам, бросаемым друг на друга обоими соперниками, ссора вовсе не была предана забвению и неизбежно должна была вспыхнуть вновь, возникни к этому хоть малейший повод.

Среди ночи я внезапно проснулся, охваченный странным беспричинным ужасом. Что разбудило меня? Этого я не знал. Я поднялся и убедился, что дверь накрепко заперта, а, увидев Голу спящим прямо на полу, разбудил его раздраженным пинком.

Он поспешно вскочил, потирая ушибленное место, и тут тишину разорвал дикий визг, пронизавший замок снизу доверху и заставивший вскрикнуть от неожиданности аркебузира, обходившего частокол. Визг явно исходил из уст охваченной ужасом девушки.

Гола пискнул и метнулся за диван. Рывком распахнув дверь, я бросился бежать по темному коридору. Прогремев каблуками по винтовой лестнице, я налетел на кого-то у ее подножья, и оба мы рухнули на пол.

Сшибленный мною с ног что-то прохрипел, и я узнал голос Жана Десмарта. Подняв его на ноги, я вновь устремился вперед. Он последовал за мной. Визг стих, но по всему замку поднялся страшный шум — крики, лязг оружия, стук кресала о кремень, голос дона Винсенте, отдающего приказы солдатам, топот облаченных в доспехи людей, бегущих по комнатам и натыкающихся друг на друга… В поднявшейся суматохе Десмарт, испанец и ваш покорный слуга достигли спальни Марчиты за миг до того, как Луиджи вбежал внутрь и подхватил сестру на руки.

Тут в спальню вбежали и остальные, неся с собой свет, потрясая оружием и громогласно вопрошая, что происходит.

Девушка на руках брата не двигалась. Распущенные темные волосы рассыпались по ее плечам, элегантная ночная рубашка была разорвана сверху донизу, открывая прекрасное тело. На руках, плечах и груди девушки виднелись длинные глубокие царапины.

Вскоре она открыла глаза, задрожала, дико взвизгнула и отчаянно вцепилась в Луиджи, умоляя брата защитить ее от кого-то.

— Дверь! — всхлипнула она. — Я оставила ее отпертой. Кто-то прокрался в мою спальню в темноте. Я ударила его кинжалом, а он швырнул меня на пол и принялся рвать, рвать… И я лишилась чувств.

— Где фон Шиллер? — спросил испанец, яростно сверкнув глазами.

Каждый из нас взглянул на стоявших рядом. Все гости, кроме немца, оказались здесь. Де Монтур не отводил взгляда от объятой ужасом девушки, и лицо его выглядело еще более изможденным, чем прежде. Вдобавок, мне показалось странным, что он без оружия.

— Ага, фон Шиллер! — яростно воскликнул Десмарт.

Половина собравшихся двинулась в коридор вслед за доном Винсенте. Охваченные жаждой мести, мы устремились на поиски и вскоре нашли фон Шиллера в небольшом темном коридоре. Он лежал ничком на полу, в багровой луже, растекавшейся на глазах.

— Это работа туземцев! — воскликнул Десмарт, побледнев лицом.

— Вздор! — заревел дон Винсенте. — Ни одному туземцу не пробраться сюда снаружи мимо солдат! А все рабы, включая рабов фон Шиллера, были заперты в рабских казармах, кроме Голы, спавшего в комнате Пьера, да служанки Изабель.

— Но кто еще мог сделать это? — в бешенстве воскликнул Десмарт.

— Вы! — резко ответил я. — Иначе зачем вам было так торопиться прочь от спальни Марчиты?

— Лжете, будьте вы прокляты! — закричал он, обнажая оружие.

Клинок его метнулся к моей груди, но, как бы он ни был быстр, испанец оказался быстрее. Рапира Десмарта зазвенела о стену, а сам Десмарт застыл, как каменная статуя: острие клинка испанца коснулось его горла.

— Свяжите его, — бесстрастно сказал испанец.

— Опустите оружие, дон Флоренцо, — велел дон Винсенте, протолкавшись вперед и взяв дело в свои руки. — Сеньор Десмарт, вы — один из лучших моих друзей, но только я представляю здесь закон, и долг обязывает. Дайте слово, что не предпримете попытки бежать.

— Ручаюсь словом, — спокойно ответил гасконец. — Приношу свои извинения. Во всем виновата спешка. Я не намеренно бежал прочь. Я просто заблудился в этих проклятых залах и коридорах.

Этому не поверил никто из нас — кроме одного.

Вперед выступил де Монтур.

— Мсье! Этот юноша невиновен. Переверните немца.

Двое солдат выполнили его просьбу. Де Монтур с содроганием указал на тело. Едва лишь глянув на него, все мы сжались от ужаса.

— Мог ли человек сделать такое?

— Возможно, кинжалом… — начал кто-то.

— Ни один кинжал не оставляет таких ран, — сказал испанец. — Немец разорван когтями какого-то жуткого зверя.

Все мы оглянулись, точно ожидая, что некое страшное чудище бросится на нас из мрака.

Фут за футом, дюйм за дюймом мы обыскали весь замок, но не нашли ни следа какого-либо зверя.

Вернувшись к себе лишь с рассветом, я обнаружил, что Гола заперся в спальне изнутри, и потратил почти полчаса, убеждая его впустить меня. Как следует вздув и отругав его за трусость, я рассказал парню, что произошло — он понимал по-французски и мог объясняться на причудливой мешанине слов, которую с гордостью именовал французской речью.

Гола слушал меня, разинув рот, а к кульминации моего рассказа глаза его закатились так, что стали видны лишь их белки.

— Ю-ю! — в страхе прошептал он. — Колдун! Поклоняться фетиш!

Внезапно у меня родилась идея. Мне уже доводилось слышать туманные истории, чуть большее, чем отголоски легенд, о дьявольском культе леопарда, существовавшем на Западном побережье. Ни один белый человек никогда не видел его приверженцев, но дон Винсенте рассказывал нам истории о зверолюдях, одетых в шкуры леопардов, рыщущих в полночных джунглях, убивая и пожирая… Отвратительный холодок страха пробежал вдоль спины. Вмиг я схватил Голу — да так, что он тут же обмяк, не в силах шевельнуться.

— Так это был человек-леопард? — прошипел я, жестоко встряхнув его.

— Масса, масса! — ахнул он. — Мой — хороший мальчик! Ю-ю — он прийти, забрать! Говорить — никому не надо!

— Мне скажешь!

Скрипнув зубами, я принялся трясти его с новой силой и тряс, пока он не замахал руками и не пообещал рассказать все, что знает.

— Это не человек-леопард! — прошептал он, выпучив глаза в суеверном страхе. — Луна — он полный. Найти лесоруб — разорван когтями. Найти другой лесоруб. Большой масса (то есть, дон Винсенте) говорить: леопард. Не леопард. Человек-леопард — он приходить убивать. Кто-то убить человек-леопард! Разорвать в клочья! Ай-ай! Луна — он снова полный. Кто-то — он прийти в одинокий хижина, задрать женщина, разорвать когтями. Ее муж — он найти тело. Большой масса говорить: леопард. Луна — он снова полный, снова найти лесоруб — разорван когтями. Тогда все идти замок. Не леопард. След — всегда след от человек.

Я вскрикнул от удивления, не в силах поверить собственным ушам.

Но Гола заверил меня, что все это — чистая правда. На месте убийства всегда видели отпечатки человеческих ног. Отчего же туземцы не попросили Большого массу выследить злодея? Тут Гола хитро прищурился и шепнул мне на ухо:

— След быть от человек в обувь!

Вполне возможно, Гола лгал, но меня охватил необъяснимый страх. Кто же, по мнению туземцев, совершал эти ужасные убийства?

— Дон Винсенте, — ответил он.

К этому моменту, мсье, у меня уже голова шла кругом. Что все это могло значить? Кто растерзал немца и пытался учинить насилие над Марчитой? Хотя, заново вспоминая это злодеяние, я решил, что целью нападение было, скорее, убийство, чем насилие.

Почему де Монтур предостерегал нас? Зачем, явно зная что-то об этом преступлении, заявил, что Десмарт невиновен, и доказал это?

Все это было выше моего понимания.

Несмотря на все наши предосторожности, весть о кровавой резне в замке дошла до туземцев, среди них начались волнения, и трижды в тот день дону Винсенте пришлось отдавать приказ выпороть чернокожего плетьми за дерзость. Атмосфера в замке сделалась крайне тягостной.

Я подумывал о том, чтобы пойти к дону Винсенте и передать ему слова Голы, но решил повременить с этим.

В тот день женщины не покидали своих комнат, мужчины же пребывали в тоске и тревоге. Дон Винсенте объявил, что удвоит караулы и отдаст приказ патрулировать коридоры замка. Мне в голову закралась циничная мысль: если подозрения Голы верны, то толку от караульных будет не много.

Скажу вам, мсье, я не из тех, кто склонен терпеливо мириться с подобным положением. Вдобавок, в те дни я был молод. И потому, стоило нам выпить перед тем, как разойтись, я швырнул кубок на стол и в гневе объявил, что — в пику всем людям, зверям и самому дьяволу — в эту ночь лягу спать, оставив дверь распахнутой настежь.

Зло грохоча сапогами, я направился в свою спальню. И вновь, как в первую ночь, ко мне явился де Монтур. Лицо его было лицом человека, заглянувшего в разверстые врата ада.

— Я пришел, — сказал он, — просить — нет, мсье, не просить — молить вас изменить свое поспешное решение.

Я в нетерпении покачал головой.

— Значит, вы твердо решились? Да? Тогда попрошу вас об одном одолжении. После того, как я войду в свою спальню, заприте за мной дверь снаружи на засов.

Я выполнил его просьбу и отправился обратно к себе, теряясь в лабиринте догадок. Голу я отослал в казармы рабов, приготовил кинжал и рапиру. В постель ложиться не стал — устроился попросту, в большом покойном кресле, и задул свечу. Оставалось одно — любой ценой не заснуть. Чтоб разогнать сон, я погрузился в раздумья о странной просьбе де Монтура. Казалось, он находился в крайнем возбуждении, взгляд его намекал на жуткие тайны, известные ему одному, однако в глазах его не было ни подлости, ни злобы.

Внезапно мне пришло в голову отправиться к нему и поговорить с ним.

Прогулка по темным коридорам оказалась задачей не из приятных, но в конце концов я добрался до двери де Монтура и негромко окликнул его. Молчание. Коснувшись двери, я ощутил под пальцами обломки дерева. Поспешно достав из кармана кресало и кремень, я высек искру и в свете горящего трута увидел, что толстая дубовая створка беспомощно повисла на массивных петлях — дверь была расщеплена, выломана могучим ударом изнутри. Спальня де Монтура была пуста.

Поддавшись инстинкту, я поспешил вернуться к себе. Ноги в одних чулках ступали по полу быстро, но совершенно беззвучно. Приближаясь к двери, я почувствовал, что в темноте, совсем рядом, кто-то есть. Кто-то почти неслышно выступил из бокового коридора и, крадучись, последовал за мной.

Охваченный неодолимым страхом, я прыгнул на врага и нанес удар наугад, в темноту. Мой крепко сжатый кулак встретился с чьей-то головой, и на пол с грохотом рухнуло тело. Я вновь зажег свет и увидел человека, лежащего без чувств на полу. Это был де Монтур.

Я поставил зажженную свечу в стенную нишу. Тут де Монтур открыл глаза и неуверенно поднялся на ноги.

— Вы! — воскликнул я, едва понимая, что говорю. — Значит, это вы!

Он лишь кивнул в ответ.

— Это вы убили фон Шиллера?

— Да.

Я еле сдержался, чтоб не ахнуть от ужаса.

— Послушайте! — Он поднял руку. — Возьмите вашу рапиру и проткните меня насквозь. Вас никто не тронет.

— Нет! — воскликнул я. — Я не могу!

— Тогда скорее, — поспешно сказал он. — Возвращайтесь к себе и заприте дверь. Скорее же! Он вот-вот вернется!

— Кто вернется? — спросил я с дрожью в голосе. — Если этот кто-то может повредить мне, он может повредить и вам. Идемте же в мою спальню вместе!

— Нет, нет! — едва ли не взвизгнул он, отпрянув от протянутой мною руки. — Торопитесь, торопитесь! Он ненадолго оставил меня, но скоро вернется. — Голос его зазвучал ниже, в нем нарастал неописуемый ужас. — Он возвращается! Он уже здесь!

Я не увидел, а, скорее, почувствовал рядом нечто — аморфное, бесформенное, пугающее.

Де Монтур замер на месте, напружинив ноги, отведя назад руки, стиснув кулаки. Мускулы его бугрились под кожей, глаза то расширялись, то сужались, жилы вздулись на лбу, точно от огромного напряжения сил. К ужасу моему, на моих глазах аморфное, безымянное ничто обрело форму и превратилось в неясный силуэт. Подобно тени, он двинулся к де Монтуру, навис над ним и…

Господи всемилостивый, он соединился, слился воедино с человеком!

Де Монтур покачнулся, испустил глубокий вздох. Смутный силуэт исчез. Вздрогнув, де Монтур повернулся ко мне, и — упаси меня бог когда-нибудь вновь увидеть такое лицо!


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.