— И поэтому я старался никогда не забывать этой дороги, — добавил он, подергав за веревку, чтобы убедиться в надежности крюка. — Хотя в прошлый раз здесь не было никакого водопада.

— Звучит обнадеживающе, — бросила дочь и начала подниматься.

Отец смотрел на нее с гордостью. Он заметил меч, висевший в ножнах у нее на поясе, его меч, Хазид-Хи, Потрошитель, могущественное разумное оружие, которое превращало слабых духом владельцев в диких безумцев. Его дочь постепенно приобретала контроль над кровожадным клинком. А это, как он убедился на собственном опыте, было делом нелегким.

Девушка еще не преодолела половины подъема, когда он вцепился в тонкую, но прочную эльфийскую веревку и, перебирая жилистыми руками, быстро полез вслед за ней. Когда она перекатилась через край обрыва, он почти достиг его; дочь обернулась, протянула ему руку, он ухватился за нее и выбрался наверх.

Она сказала ему что-то, но он не слышал ее слов. Он смотрел на цепочку приближавшихся к ним врагов, и арбалеты в их вытянутых руках были нацелены на него.

* * *

Стоя у входа в туннель, находившийся напротив водопада, который недавно оставили позади его жертвы, Тсабрак Ксорларрин наблюдал за тем, как эльфы поднимались по обрыву с берега подземного озера. Обнаружить их не составило труда: пользуясь своими немалыми магическими способностями, он следовал за ними, и на губах его играла широкая ухмылка (хотя никто не мог ее видеть, потому что он воспользовался заклинанием, делавшим его невидимым). Он был почти уверен, что знает этого заблудшего дроу.

«Интересно, что сделает Береллип Ксорларрин, когда узнает имя этого мужчины, некогда любимого сына Второго Дома Мензоберранзана, самого могущественного противника Дома Ксорларрин», — подумал Тсабрак.

— Осторожнее с ними, ведьма, — прошептал он, и слова его заглушил шум водопада. Он мог бы воспользоваться соответствующим заклинанием и предупредить воинов Береллип, сидевших в засаде, и даже собрался колдовать.

Но затем передумал и улыбнулся еще шире, когда услышал женский крик и увидел вспышку молнии у входа в туннель.

Из предосторожности Тсабрак подошел к основанию утеса, заметил два прочных сталагмита, на которые можно было опереться, и начал произносить заклинание.

* * *

Хлопки и треск заглушали шум водопада — это огненная стена, созданная Дум'вилль, преградила дорогу арбалетным дротикам, и они, не причинив эльфам вреда, посыпались на землю.

— Ко мне! — крикнула женщина отцу, но в этом не было нужды, потому что опытный воин уже подбежал к ней и прижался к стене туннеля рядом. Подобно ей, он не желал сражаться с наступавшими врагами, стоя спиной к обрыву.

Он вытащил оба свои меча, она извлекла из ножен оружие.

Дум'вилль всегда сражалась одним клинком, потому что Хазид-Хи не потерпел бы оружия-соперника, не желая делиться наслаждением, испытываемым в момент убийства.

Трое мужчин-дроу окружили отца и дочь. Воины стояли спиной к водопаду, заняли свои позиции быстро, согласованно, движения их были хорошо отработанными: один словно скользнул по камням, второй прыгнул, третий подбежал, чтобы прикрыть своих товарищей, и у всех в руках были мечи. Тот, что скользил, резко вскочил на ноги прямо перед отцом Дум'вилль, скрестил свои клинки, вынудив противника высоко поднять оружие.

Тот дроу, что прыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился рядом, но прежде чем подошвы его коснулись земли, он успел направить острие одного клинка на Дум'вилль, а второй меч — на ее отца. И когда третий дроу напал на нее, вынуждая отражать атаки сразу двух врагов, Дум'вилль едва удалось избежать колющего удара в лицо.

— Не убивай! — вскрикнул ее отец, но она не поняла, к кому он обращается — к ней или к врагам. В любом случае она не подчинилась бы приказу, потому что меч ее жаждал крови, требовал крови… чьей угодно. Она сделала мощный выпад перед собой с тыльной стороны руки и оттолкнула два клинка противника. Но тот перехватил один меч, точно так же, как она перехватила Хазид-Хи, и оба попытались нанести колющие удары.

Дум'вилль некуда было отступать, потому что она стояла спиной к стене. Но ее выпад заставил дроу отпрянуть, так что его меч не коснулся ее. В сражении с одним противником, вооруженная Хазид-Хи, она ничуть не сомневалась, что одержит верх даже над этим могучим воином.

Но он был не один, и отцу ее тоже приходилось нелегко. Дроу, находившийся в центре, работал обоими мечами, успевая делать выпады и в сторону отца, и в сторону дочери, и в этой сумятице ударов и контрударов острия его клинков мелькали совсем рядом с жертвами.

«Нет!» — раздался в мозгу девушки пронзительный вопль Хазид-Хи, который почувствовал ее намерения.

Однако требования меча сейчас имели мало значения, потому что движения Дум'вилль были продиктованы не ее выбором, а отчаянной необходимостью. Молодая женщина-полукровка, боевой маг, нанесла колющий удар перед собой, затем взмахнула мечом, чтобы парировать удар стоявшего в центре врага, снова ударила перед собой, и ее непосредственный противник отступил.

Именно в этот момент она применила заклинание, которое заставило врага поскользнуться на мокрых камнях. Он замахал руками, закричал, но течение подхватило его и унесло прочь от соратников, вниз, в озеро.

— Нет! — крикнул ей отец, но совершенно по иным причинам, чем меч, который она сжимала в руке. Крик Хазид-Хи запрещал ей использовать магию, поняла она, потому что меч хотел быть единственным победителем в схватке, хотел, чтобы вся кровь была пролита им. Отец же ее, очевидно, до сих пор считал, что они сумеют договориться с врагами и уйти без боя. Дум'вилль подумала, что эта мысль просто смешна; к тому же она услышала безмолвный издевательский ответ Хазид-Хи.

Заметив, что поблизости маячат другие дроу, готовые занять место убитого, Дум'вилль быстро развернулась ко второму воину, решив толкнуть его на врага, сражавшегося с ее отцом.

Но на сей раз противник оказался проворнее; когда она наступала, он отскочил назад и поднес одну руку к броши, скреплявшей плащ, — эмблеме своего Дома. Магическая драгоценность позволяла активировать заклинание левитации, и дроу поплыл над подземной рекой.

Дум'вилль решила было преследовать его, но Хазид-Хи вместо этого заставил ее броситься вперед, потому что ощутил уязвимость третьего противника, схватившегося с ее отцом. Враг обернулся, чтобы встретить ее атаку, и ему даже удалось частично парировать могучий удар полукровки.

Частично — но дьявольское оружие одержало верх, с чудесной легкостью пронзило прочную кольчугу темного эльфа, с чудесной легкостью вонзилось в кожу. На лице дроу появилось восхитительное выражение ужаса, он рванулся назад и полетел вниз с обрыва в пропасть.

Дум'вилль и ее отец, снова плечом к плечу, развернулись ко входу в туннель, где выстроились в цепочку четыре воина-дроу, включая того, который левитировал над рекой: на чужаков снова были нацелены арбалеты.

— А сейчас мы умрем, — смирившимся тоном произнес ее отец.

— Довольно! — раздался из-за спин дроу громкий крик, явно усиленный с помощью магии. Этот голос мог приказывать любому темному эльфу, воспитанному в Мензоберранзане, потому что он принадлежал женщине.

Дроу расступились, и вперед вышла женщина, облаченная в роскошные черные одежды, украшенные искусными вышивками и подвесками в виде пауков. Даже Дум'вилль, которая знала о культуре дроу лишь из рассказов отца, поняла, кто это такая. Это была жрица богини Ллос, причем могущественная и высокопоставленная.

В руке она держала оружие, которым могли пользоваться только жрицы: плеть со змеями, четырьмя живыми змеями, готовыми наброситься на любого по ее приказу.

— Кто вы такие и зачем пришли сюда? — спросила Дум'вилль на языке дроу, которому научил ее отец.

— Ах да, надо же представиться, — произнес отец. — Я бы и раньше назвал свое имя, но был слишком занят, пытался отбиться от твоих воинов, желавших меня убить.

Змеи угрожающе зашипели, что говорило о ярости их хозяйки.

— Ты осмеливаешься так дерзко говорить с верховной жрицей?

Дум'вилль с удивлением увидела, как отец ее в явном испуге отступил на шаг. Он недооценил положение жрицы, и теперь, когда она назвала свой титул, утратил уверенность в себе.

— Прошу прощения, — с изящным поклоном произнес он. — Мое имя…

— Тос'ун Армго, из Дома Баррисон Дел'Армго, — закончила за него Дум'вилль. — А я — Дум'вилль Армго, из того же Дома. — Она шагнула вперед, держа наготове Хазид-Хи, и алый клинок сиял голодным злым светом.

— Ты проводишь нас в Мензоберранзан, — приказала она, — где мы присоединимся к своему Дому.

Она не могла бы сказать, какое впечатление произвели на высокомерную жрицу эти слова: позабавили или напугали.

— Дети Дома Баррисон Дел'Армго, законы Мензоберранзана здесь не действуют, — ровным голосом произнесла она.

Ее забавляла вся эта сцена, поняла Дум'вилль, а это не предвещало ничего хорошего.

— Однако вас приветствуют в городе К'Ксорларрин, — продолжила жрица, и Тос'ун вздохнул; Дум'вилль поразмыслила и с надеждой подумала, что это был вздох облегчения.