— Тоже верно, — кивнул парень. — Побольше бы таких покупателей, как вы.

— Окстись, — хохотнул я. — Этак можно всю рыбу выловить.

Путь домой пролегал по набережной, пакеты были не тяжелые, так что я решил воспользоваться случаем и, купив мороженое, не спеша прогуливался. Ветер с Невы — вещь уникальная, как впрочем, и город, который она пересекает. Зимой через мост лучше вообще и не суйся, продует, да так, что пальцев не чувствуешь, летом же, наоборот, бодрит, холодит, но стоит подойти поближе, как будто что-то происходит. Черные глубокие воды реки словно притягивают, зовут, оторопь берет иногда. Вот и сейчас, прогуливаясь по набережной, я наблюдал за мерным течением воды издалека, не спеша спускаться. В кармане вдруг задергался телефон.

— Это Федор Павлович.

— Здравствуйте.

— Осваиваешься?

— Потихоньку.

— Хочешь интересное?

— Ну, а кто его не хочет.

— Обернись. Видишь, девица миловидная в платье в ромашках, на скамейке?

Я обернулся и действительно увидел сидящую в десяти шагах от меня молодую девушку в летнем платье и шляпке, с книгой на коленях.

— Вы меня видите, что ли?

— Вижу, — в трубке раздался довольный смешок. — Я за тобой в армейский бинокль наблюдаю с другого берега.

— И что в этой девушке интересного? — засомневался я. — Ну, кроме того, что она довольно мила.

— Мила, — согласился собеседник, — мила и интересна. Просто дьявольски интересна. Волосы у нее какого цвета?

— Рыжие.

— Точнее?

— Как ржавчина почти, рыжие.

— Кожа бледная?

— Да.

— Сидит в тени?

— И это верно.

— Познакомься, Антон, это ведьма. Охотится, кстати.

— Ну, это вы перегнули, Федор Павлович, — обиделся я за молодую петербурженку. — Рыжие волосы у многих, рыжие обычно светлокожи, а то, что в тени сидит, так просто так. Я бы тоже в тенечке расположился.

— Я так и знал, что ты мне не поверишь, — донес до меня телефон. — Дальше играть будем?

— Будем, — легко согласился я.

— Только, чур, играть будем по моим правилам, и ни шага в сторону, договорились?

— Легко.

В трубке послышалось шуршание, очевидно Федор переложил телефон из одной руки в другой.

— Слушай вводный инструктаж. Ты, уж извини, Антоша, парень плюгавый. Ведьмы обычно на кого поярче, поздоровее охотятся, но вокруг, похоже, лучше тебя претендентов нет. Погоди с минуту, сейчас она тебя клеить начнет, глазками стрелять. Ведьмы вообще на чары женские горазды.

— Такая девушка, и меня? — удивился я.

— На безрыбье и попа пирожок, — осадил меня Федор, — и не перебивай. Ну, так что?

Я обернулся и тут же получил взгляд… многообещающий, я бы сказал.

— Проняло? — буднично поинтересовался охотник.

— Ага, — сглотнув, признался я, — у меня это…

— Не мямли, называй вещи своими именами. Эрекция у тебя, дураку понятно. Мужчина с эрекцией соображает хуже, чем без оной. Кровь от мозга отходит, — веселился Федор.

— И что теперь? — произнес я, пунцовый, как рак.

— А теперь знакомиться.

— Да ну, Федор Павлович, — в смущении начал отпираться я. — Вон какая девушка, а я туда сунусь. Отошьет, а если и не отошьет…

— Опять ты мямлить вздумал, — вздохнул мой собеседник. — Не отошьет. Зуб даю. Я таких, как она, с закрытыми глазами различить могут. Теперь слушай внимательно и действуй согласно инструкциям, которые я тебе дам. Ни шага в сторону, от этого твоя жизнь зависит.

— Может, не надо? — попытался я робко протестовать, почуяв неладное. Очень уж Федор Павлович был в себе уверен.

— Надо, Антон. — Я прямо почувствовал, как Федор закивал с того берега. — Во-первых, это позволит тебе больше не сомневаться в моих словах, а во-вторых, опыт. И не робей, если что, подстрахую. Теперь запоминай. Подойдешь, познакомишься. Может, даже номерами телефонными обменяетесь. Свой не давай, измени пару цифр. Предложи покататься на кораблике по Неве, откажется. Точно говорю. Ведьмы страх как проточную воду не любят. Никуда с ней не ходи, даже если очень сильно просить будет. Ну, а если тебе самому очень сильно вдруг захочется с ней пойти, с этим сложнее. Появится непреодолимое желание следовать за девкой, скажи: «Вода да огонь, отпусти». Слова простые, действенные только днем, ночью такой фразой не отопрешься. Ночь — их стихия, их сила. Ну, вперед. Чего застыл?

Немного подождав и получив еще один выстрел «в самое сердце», я все-таки решился и подошел к барышне на скамейке.

— Добрый день, — я попытался изобразить самую обольстительную из своих улыбок. Общение с прекрасным полом никогда не являлось моей сильной стороной.

— Здравствуй. — Девушка отложила книгу и улыбнулась, показав ряд ровных белоснежных зубов.

— Извините за мою настойчивость, — я зарделся, словно маков цвет, а девушка, видя мое смущение, хихикнула в кулак, — но я бы хотел познакомиться.

— Варвара, — рыжеволосая красотка вновь подарила мне улыбку.

— Дмитрий, — в замешательстве выдавил я, не ожидая, что так легко получится соврать. — Погоды, знаете ли, чудесные.

— Погода замечательная, — согласилась рыжеволосая. — Вы местный?

— О да! — быстро согласился я, наконец почувствовав почву под ногами. — Я коренной петербуржец, а вы?

— А я учусь, четвертый курс ИТМО, — поделилась Варвара.

— Я присяду?

— Конечно.

Тонкая девичья кисть настойчиво похлопала по скамейке.

Поставив пакеты на землю, я устроился на предложенное место.

— Ну, так о чем мы с вами, Дима, будем разговаривать?

— О чем пожелает прекрасная Варвара! — воскликнул я. — Хотите, на пароходике по реке покатаемся, выпьем кофе.

— Ой, нет, Дима, — вздохнула моя собеседница, сев в пол-оборота и тем самым подставив под мой взгляд глубокий вырез своего платья, — меня на воде укачивает, но я предоставлю вам шанс угостить меня кофе. Тут недалеко есть замечательное кафе, частенько там бываю.

— Да что вы говорите, — улыбнулся я, чувствуя себя все большим и большим кретином от того, что поверил Федору.

— Тогда пойдемте, — сверкнула белоснежной улыбкой рыжеволосая фея.

В следующий момент я оказался на земле в каком-то грязном переулке. Отчаянно болела голова, и саднило в горле, а две фигуры, сцепившиеся позади, производили массу шума. В одной из них я узнал Федора Павловича, скорее даже Федора. Язык не поворачивался назвать этого крепко сбитого здоровяка с короткой стрижкой и в зеленом офицерском свитере по имени-отчеству. В другой фигуре, которая отчаянно пыталась то дотянуться зубами до горла, то выдавить глаза противнику, я не без труда, но только по платью смог опознать мою знакомую Варвару. Как же она преобразилась! Резкие, заострившиеся черты лица, провалы глаз, бледная с зеленью кожа, и злоба, злоба лютая, физически ощутимая. Наконец, подкатившись, Федор, мощным ударом берцев сбросил с себя ведьму и отскочил в сторону. Та зашипела и зажалась в угол, очевидно выбирая новую тактику нападения.

— Куда тебя понесло, идиота?! — стараясь отдышаться, поинтересовался мой наниматель. — Я ору ему, ору, а он как на привязи.

— Ничего не помню, — замотал я головой. — Осторожно!

Воспользовавшись секундной заминкой, ведьма вновь ринулась в атаку, в этот раз намереваясь располосовать лицо Федора длинными кривыми ногтями.

— Вот тебе сразу и хаба, — ухнул охотник и, поймав руки ведьмы в захват, от души приложил её о землю, начисто выбив воздух из легких. Нечисть взвизгнула и, похоже, потеряла сознание.

— Живой? — поинтересовался он у меня, отряхивая камуфляжные брюки.

— Ага, — кивнул я. — Только есть такое впечатление, что простудился.

— Пройдет, — отмахнулся Федор. — Ерунда. Это же надо, как она тебя заморочила! Завтра зайдешь ко мне с утра, дам тебе отворотный амулет. Не снимать ни при каких условиях, даже в баню с ним ходить!

Я осмотрел место битвы.

— Я бы так не смог.

— Сможешь еще, какие твои годы, — улыбнулся охотник. — Ну, как тебе теперь эта симпатяжка?

Я с ужасом покосился на бледно-зеленую фигуру ведьмы Варвары.

— Имени-то хоть своего не сказал?

— Соврал, — кивнул я. — Дмитрием назвался.

— Хорошо это, — кивнул Федор. — Специфика тут своя есть. Если, скажем, ведьма молодая да глупая, то радикальные меры, как то физическое устранение, к ней применять вовсе не обязательно. Ну что, веришь теперь?

— Верю, — согласно закивал я. — Тут кто хочешь поверит. Только зачем я ей нужен был? Она же не кровосос или другое что. Не готовить же она меня думала?

— Ведьмы, приятель, в принципе и человечиной питаться могут, — кивнул в сторону неподвижной фигуры охотник, — но если допечет сильно. Ведьмы на охоту выходят, когда им слуги нужны.

— Слуги? — не понял я.

— Они самые, — Федор похлопал меня по плечу. — Слуги ведьмам ох как потребны. Что нужно нечисти? Душа. Какая самая желанная душа? Непорочная. У кого такая? У младенца. Ход моих мыслей пока понятен?

— Ну, более или менее… — пожал я плечами.

— Не может ведьма взять в руки младенца, ибо душа его безгрешна. Я не верующий, а и то знаю. Вот для этого им слуги-марионетки и нужны. Заморочила бы она тебе голову, а ты бы для нее налеты на роддом раз в квартал совершал.

— И что с ней теперь делать прикажешь?