— Но с другой стороны посмотреть: у вас есть дядя. Значит, вы не такой уж сирота.

— У меня нет дяди. Мы с ним не общаемся много лет, мне стоило большого труда вырваться.

— Ага, тут проблему я уже чувствую. Продолжайте.

— У меня нет профессии. У меня нет работы. Я бросил колледж, не смог учиться. Я ничего не умею в жизни. Я не могу ничего делать, я жирный, быстро устаю.

— Вот это ценная конкретика, которая указывает нам направление: группа стимулирующих антидепрессантов. Когда мы уберем депрессию, появится тяга к жизни. Вы сможете работать, учиться и будете получать от этого удовольствие. Ведь вы не инвалид, у вас руки и ноги, и вам всего двадцать шесть.

— Но у меня нет денег. Вообще! И неоткуда их взять! — выпалил я.

Доктор Харви изогнул бровь.

— Разве Синтия не сказала, что я поработаю с вами бесплатно? О деньгах можете не беспокоиться. Современные антидепрессанты вполне доступны по ценам. Я вас уверяю, вы не представляете, какой это широкий рынок и массовый спрос. Гляньте вниз… — Харви театрально указал ладонью на байдарку, полную нарядных девушек. Они весело щебетали и смеялись, налегая на весла. — Вы думаете, у них все хорошо в жизни? Да, хорошо. Но открою вам небольшой секрет: каждая вторая студентка в нашем городе сидит на препаратах. И каждый второй студент. Видите рулевого на той мужской байдарке? Ему я выписывал лично.

— Доктор Харви, — перебил я, — могли бы мы уйти наконец с этого моста? Мне очень некомфортно столько смотреть на воду…

— Что ж вы молчите! — укоризненно воскликнул Харви, — Прочь от воды! А у нас опять ценная конкретика: вы испытываете у воды беспокойство, неясную тревогу? В этом случае мы будем подбирать анксиолитики. У вас ощущение, что щемит в груди, когда вы смотрите на воду? Это началось давно?

— Вчера, — сказал я сухо, ощупывая ссадину на подбородке. — Меня били и опускали головой в Темзу.

— Вау! — изумился Харви. — Я думал, в Лондоне такого давно нет… Приезжие, наверно? Но кстати! — с воодушевлением воскликнул он и поднял палец. — Недавно была интересная статья о влиянии антидепрессантов на виктимное поведение. Представьте, коллеги из Миннесоты собрали женщин, которые жаловались, что сталкиваются с насилием примерно раз в год. Имеется в виду не только сексуальное насилие, еще побои, ограбления, автомобильные аварии — все то, что якобы случается не по нашей воле. Их разделили на две группы, первую посадили на антидепрессанты, второй давали плацебо. Прошел год, и как вы думаете…

— Они сказали, что убьют меня, если я не верну долг! — перебил я. — Я должен бандитам полтора миллиона фунтов.

Харви осекся и посмотрел на меня внимательно, но в глубине его глаз блестел чисто детский интерес.

— Это очень большая сумма. Как вам это удалось?

Я пожал плечами.

— Это долгая история. Вы слышали что-нибудь о криптовалютах?

— Биткоины?

— Не только. Если вкратце, я много играл на бирже.

Доктор Харви изогнул бровь.

— Для человека без профессии и денег это крайне беспечно. Трое моих знакомых инвесторов в один голос уверяли, что криптовалюты — опасная игра для самой высокорисковой части портфеля. У вас должен быть большой портфель, чтобы выделить часть на такой риск.

Я покачал головой.

— Вовсе нет. Все риски у меня были под контролем и взаимно прикрыты. Не улыбайтесь, такое тоже бывает, если держать вклады в позициях, которые всегда в противофазе. Грубо говоря, это как две чашки весов, где на каждой вы храните фунт золота, — куда бы ни качнулись весы, вы всегда будете в прибыли, если оперируете большими активами.

— Очень интересно! — сказал доктор Харви, и в его тоне блеснула нотка профессиональной неискренности. — Но в итоге весы качнулись не туда, куда вы рассчитывали, и ваша система дала сбой?

— Нет, не так. В итоге биржу накрыло ФБР. Основателю дали двадцать лет, сервера отключили. И такого форс-мажора моя система противовесов не покрывала…

— Кажется, я читал об этом в новостях, — задумчиво пробормотал доктор Харви и тайком бросил взгляд на часы. — Нам пора возвращаться.

Некоторое время мы шли молча, доктор Харви думал.

— Синтия мне о вашей ситуации не говорила, — признался он. — Боюсь, вся известная мне система антидепрессантов — это те же весы. Да, я умею их тонко настраивать, но… у вас случай, когда поломались весы. Наверно, я погорячился, когда сказал, что антидепрессант решает все проблемы. Трое моих знакомых инвесторов… одного уже год нет в живых, выбросился из окна. В общем, я думаю, вам надо пройти курс легкого успокаивающего антидепрессанта и пойти в полицию.

— Конечно, — кивнул я, — в полицию. Это была мировая биржа по продаже оружия и наркотиков. Ее основатель получил тридцать лет тюрьмы в США. Как думаете, сколько дадут мне в Британии?

— А криминал вам не чужд… — задумчиво пробормотал Харви.

— Нет, Харви, я не торговал оружием и наркотиками, я просто держал сбережения на кошельках той биржи и получал очень хороший доход.

— Я это и имел в виду.

— И вот когда я решил вложить большую сумму, в тот же месяц биржу накрывает ФБР… Где мне взять полтора миллиона?

— Сейчас подумаем, — кивнул Харви. — Я люблю интересные задачи и все-таки верю, что антидепрессанты способны решить практически любую проблему…

Мы присели на скамейку. Харви достал вайп и затянулся, выпустив густое облако пара — меня обдало запахом корицы, имбиря и какой-то неожиданной кислинки.

— Безникотиновый, — сообщил Харви хвастливо. — Глицерин с ароматизаторами и небольшой примесью ингаляционного коктейля из релаксанта, антидепрессанта и анксиолитика — мы недавно сварили в лаборатории, тестируем… Помогает думать. Кстати, ваш дядя богат? Мы можем подобрать коммуникативный антидепрессант, который поможет вам уладить конфликт с дядей…

— Мой дядя — Джозеф Логан, — сказал я.

— Видимо, мне должно что-то сказать это имя? — вежливо произнес Харви. — Но я его никогда не слышал.

— Мебельные фабрики «БАК».

— А, слышал! — оживился Харви. — Это же крупный бизнес! Всего полтора миллиона фунтов, чтобы спасти от смерти родного племянника… У дяди большая семья? Берем коммуникативный антидепрессант, налаживаем родственные отношения для начала с кем-то из его окружения, а потом…

— Харви, — перебил я, — у дяди Джозефа нет родственников, его жена умерла много лет назад. Этот человек хуже полиции. Он никогда в жизни не давал денег ни мне, ни моему отцу. Он проклял меня, когда я бросил колледж, и сказал, что меня больше нет в его жизни. А дядя Джозеф никогда не менял своего решения.

— Это получается, вы, Марти, его единственный наследник… — удовлетворенно кивнул доктор Харви. — Сколько же лет вашему дяде?

— Восемьдесят один… нет, восемьдесят шесть. Он внучатый дядя, брат моего деда.

Харви энергично затянулся своим вайпом и задумался, глядя сквозь меня.

Я сидел и думал, что сама затея ехать в далекий город к этому парню была глупой. И лишь пережитое вчера помешало мне это вовремя понять.

— Вы ненавидите своего дядю? — уточнил Харви.

— Да, — сказал я без паузы. — А он ненавидит меня. Он ненавидел моего отца — держал его фактически в рабстве, пока не угробил. И я ненавижу его.

Харви опять затянулся, и на его взрослом лице снова мелькнуло неуловимое мальчишеское выражение.

— Восемьдесят шесть — много… — произнес Харви странным тоном, тщательно подбирая слова. — Ваш дядя прожил большую жизнь.

— И проживет еще столько же, у него прекрасное здоровье.

— Он может впасть в депрессию и наложить на себя руки… — предположил Харви.

— Никогда! Вы не знаете моего дядю.

— Никогда не надо говорить «никогда». — Харви снова выпустил облако пара, и теперь этот пар показался мне тошнотворным.

— Вы что же мне предлагаете? Убить дядю? — спросил я хмуро.

— Ни в коем случае! — заверил Харви. — Но я знаю человека, который вам поможет. Только анонимно. Я вам дам контакты, и он…

— Убьет дядю? Да вы вообще врач или кто?!

— Я фармаколог, — с достоинством ответил Харви. — Лучший в мире специалист по антидепрессантам. Вы не представляете, какого уровня люди и организации идут ко мне за консультациями.

— Да что толку от ваших антидепрессантов?! — Я вскочил.

Харви благодушно похлопал по скамейке.

— Сядьте, Марти, и позвольте кое-что рассказать. Сядьте ближе, мне придется говорить тихо. Вы знаете, фармакология — это как ваши весы. Есть слабительное — есть закрепляющее. Есть успокоительное — есть возбуждающее. Можно повысить давление, а можно понизить. Фармакологами разработаны тысячи антидепрессантов, но… вы слышали хоть раз про депрессанты? Без приставки «анти»?

— Нет.

— И я не удивлен, Марти. А они, как нетрудно сообразить, тоже существуют. По крайней мере с недавнего времени. Потому что спрос на депрессию тоже есть.

— Но зачем?! — изумился я.

— Возьмем Китай, — с задором начал Харви, — это родина депрессантов. Там успешно лечат оппозицию. Вы слышали про китайскую оппозицию? Ее нету. Каждый, кто не согласен с мнением партии, получает препарат, и его сразу перестают волновать проблемы внутренней политики или, скажем, Тибета. Человек жив, здоров, может дать интервью зарубежным телеканалам — но чаще у него нет желания даже на это. А уж тем более — сочинять воззвания и планировать пикеты. У человека внутренний кризис, у него все валится из рук, все кажется бессмысленным, он в глубокой депрессии, и ни о какой политической борьбе уже нет речи. Жив, но выключен из активной жизни. Это гуманней, чем расстрел или тюрьма, согласитесь. Главное — ни у кого нет претензий, даже у него самого. Он же не понимает, что с ним произошло…