Принц откинулся на спинку кресла. Боль потери, отступившая было перед страхом близкой гибели, возвращалась вновь. Алек позавидовал Фольгеру, у которого все еще текла по лицу кровь. Вот бы и его ранили! Все, что угодно, лишь бы не думать о родителях.

— Ну все, нас окончательно потеряли, — заявил Клопп. — Я уже полминуты не слышу выстрелов из тяжелых орудий.

— Теперь ждите погони, — сказал Фольгер. — Сначала разошлют разведчиков, чтобы те нас выследили, а потом догонят и угостят еще парой бортовых залпов.

Алек попытался что-то сказать, но не смог, охваченный тихой паникой. Он сидел, вцепившись в сиденье, с глазами, полными слез. Атака германского судна смела последние сомнения.

Родители мертвы. И отец, и мать покинули Алека навсегда. Его светлость, принц Александр фон Гогенберг [По отцу Алек принадлежит к королевской династии Габсбургов, но называет себя титулом матери, которая стала графиней фон Гогенберг при вступлении в брак.], остался один-одинешенек. Он никогда больше не увидит родной дом, и теперь за ним охотятся вооруженные силы двух империй. Вся мощь Австро-Венгрии и Германии против одного шагохода и пяти человек.

Фольгер и Клопп молчали. На их лицах принцу мерещилось такое же отчаяние. Если бы на его месте был отец, он бы не растерялся! Он нашел бы краткие воодушевляющие слова благодарности и ободрения, вселяющие в людей новые силы, но Алек мог только смотреть на лес поверх их голов, смаргивая слезы.

Если он сейчас ничего не скажет, пустота поглотит его.

Внезапно снаружи, перекрывая глухой рев двигателей, донеслась трескотня винтовочных выстрелов. Шагоход развернулся к новой цели. Фольгер вскочил на ноги.

— Как я и думал, конные разведчики, — сообщил Клопп. — У них стойла прямо на «Беовульфе».

Что-то часто застучало по броне, резче и громче, чем гравий и щепки. В них стреляли! Алек невольно представил, как пули пробивают обшивку, разрывают тела людей, и его сердце часто забилось от волнения. Тоска вновь уступала место страху.

И тут раздалось гулкое «бум!». Штурмовик сильно встряхнуло, смотровые щели заволокло дымом, в нос ударила едкая пороховая вонь. На секунду Алеку показалось, что их подбили, но миг спустя вдалеке раздался грохот взрыва, треск деревьев и пронзительный визг раненых лошадей.

— Это были мы! — пробормотал он. Артиллерист снизу ударил из орудия. Когда угасло эхо выстрела, Фольгер спросил:

— Вы умеете заряжать пулемет «шпандау», ваше высочество?

Принц Александр понятия не имел ни о чем подобном, но его руки сами потянулись отстегнуть ремни безопасности.

ГЛАВА 7

Дэрин только-только начали спускать, когда разразилась гроза.

На земле наконец заметили, что небо стремительно темнеет, маленькие фигурки внизу засуетились, закрепляя тент дополнительными колышками и уводя рекрутов в укрытие. Четверо служащих из аэродромного персонала плавно и быстро крутили лебедку, притягивая медузу за прикрепленный к ней канат, еще десяток готовился схватить щупальца.

До земли оставалось футов пятьсот, когда упали первые капли дождя, мгновенно перешедшего в ливень. Холодные струи летели косо, захлестывая ноги Дэрин — туловище медузы почти не защищало ее. Гексли испуганно дергалась, и Дэрин гадала, долго ли еще медуза вытерпит, прежде чем выпустит водород и ринется к земле.

— Спокойно, зверушка, — прошептала девочка. — Они нас скоро спустят.

В этот миг сильный порыв ветра ударил в наполненный водородом купол Гексли, и он вздулся, словно парус. Шквал подхватил Дэрин и повлек ее с огромной скоростью; одежда моментально промокла насквозь, канат провис, и медуза устремилась вниз, виляя, словно воздушный змей. Навстречу неслись крыши домов, заборы и, самое неприятное, высокие каменные стены тюрьмы Скрабе. Дэрин видела, как люди на улицах спешат укрыться от дождя, понятия не имея, что творится прямо у них над головой. Еще порыв ветра, и Гексли нырнула так низко, что Дэрин смогла разглядеть даже металлические спицы зонтиков.

— Ой, зверушка! Что ты делаешь?!

Медуза раздулась изнутри, пытаясь взлететь. Ей удалось подняться над крышами на десяток футов. Канат натянулся, потом снова провис. Дэрин поняла, что люди на лебедке понемногу отпускают его, давая Гексли возможность забраться повыше: так рыбак водит рыбу на леске, чтобы утомить ее, а потом подсечь.

Но канат сам по себе был тяжел, а Дэрин и Гексли вдобавок вымокли. Девочка, конечно, могла вылить воду из балластных емкостей, но тогда у нее не осталось бы никаких средств спасения на случай, если медуза уйдет в крутое пике.

Теперь трос волочился по крышам, цепляясь за флюгера и водостоки. Дэрин, расширив глаза от ужаса, увидела, как его чуть не захлестнуло вокруг печной трубы. Неудивительно, что люди внизу ослабляют привязь! Если хоть одна искра из дымохода попадет в водородные мешки медузы, газ просто взорвется и Гексли, несмотря на ливень, превратится в пылающий шар.

Канат снова за что-то зацепился. Девочка ощутила сильный рывок. Медуза испугалась, опять поджала щупальца и резко пошла вниз.

Стиснув зубы, Дэрин схватила шнур, открывающий балластные емкости. Тут невысоко; может, она сама и переживет жесткую посадку, но крыши, дымоходы и острые садовые решетки разорвут медузу в клочья, а вся вина падет на Дэрин Шарп, которая из гордости не подала сигнал на своевременный спуск. Значит, чувство воздуха?

— Ладно, зверушка, — воскликнула Дэрин. — Я тебя втравила в эту передрягу, я же тебя и вытащу, клянусь! Не время паниковать!

Никакого ответа, конечно, не последовало. Дэрин дернула за шнур, выливая балласт. Раздался хлопок, и вода выплеснулась наружу, смешиваясь с ливнем. Гексли начала медленно подниматься.

Снизу прозвучал хор одобрительных возгласов. Люди снова навалились на ворот лебедки, с трудом подтягивая медузу против ветра. Дэрин видела, как капитан выкрикивает команды из своего четырехколесного вездехода. Тигроволки выглядели несчастными и понурыми, словно пара мокрых котов. Еще несколько оборотов, и Гексли оказалась прямо над взлетным полем, в безопасном отдалении от дымоходов тюрьмы.

Но тут переменился ветер. Медуза вновь раздулась парусом, описала круг над полем и устремилась к противоположному тюремному крылу. Над головой что-то резко взвизгнуло, заставив похолодеть, — на папиных воздушных шарах этот зловещий звук означал пробоину.

— Зверушка, нет! Мы почти спаслись!

Но медузе сегодня досталось слишком сильно. Ее водородные емкости сокращались, щупальца свились в тугой жгут. Дэрин ощутила запах, похожий на аромат горького миндаля: выброс водорода. Они падали, а ветер все тащил их, хаотически меняя скорость и направление. Медуза неслась, как попавший в бурю клочок бумаги. Теперь Гексли и Дэрин были тяжелее воздуха, но при таком ветре полетел бы и чугунный котелок.

Наземная команда беспомощно следила за тем, как раскручивается лебедка. Капитан только присел, когда канат пронесся над его головой. Если они попытаются остановить медузу, та с размаху врежется в землю. Джасперт бежал по полю, сложив ладони рупором и что-то крича. Дэрин услышала голос, но ветер унес слова, прежде чем их удалось разобрать.

Ноги Дэрин болтались всего в нескольких футах над землей, которая проносилась внизу со скоростью скачущей галопом лошади. Девочка стянула и бросила намокшую куртку. Впереди снова замаячили стены тюрьмы. Если они врежутся на такой скорости, от медузы и пилота останутся лишь два мокрых пятна.

Дэрин лихорадочно пыталась найти путь к спасению. Лучше свалиться в грязную траву, чем расплющиться о каменную стену! Избавившись от ее веса, Гексли снова взлетит. Но этот паршивый старшина, этот кусок дерьма, не показал ей, как отстегиваются стропы! Наверняка так поступили нарочно, чтобы ошалевший от страха рекрут не попытался отстегнуться в воздухе. Вдобавок кожаные ремни намокли и съежились, как куриная гузка.

Дэрин быстро измерила взглядом канат — примерно триста футов от нее до лебедки. Триста футов мокрой пеньки наверняка весят больше, чем тощая девчонка и ее жалкие обноски! Если выйдет отвязаться, то Гексли, возможно, хватит водорода, чтобы поднять в воздух их обеих.

А земля тем временем снова приближалась. Дэрин почти задевала ногами мокрую траву и пятна луж. Не глядя, девочка подняла руку и ощупала узел, закрепляющий привязь. Отлично, всего лишь обратный швартовочный! Джасперт говорил, что на воздушном флоте пользуются обычными морскими узлами, какие она тысячу раз завязывала на воздушных шарах.

Пока Дэрин сражалась с мокрым канатом, медуза опустилась еще ниже. Ступни девочки болезненно ударились о землю и заскользили по траве, но настоящая опасность была впереди: стена тюрьмы стремительно приближалась. Еще несколько секунд, и медуза вместе с Дэрин разобьется о блестящую поверхность мокрого камня.

Но вот последнее усилие — и узел поддался. Канат рванулся, словно змея, ободрав Дэрин пальцы, и выскользнул из крепежного кольца. Несколько десятков фунтов мокрой веревки рухнули на землю, и медуза подпрыгнула вверх, с запасом перескочив тюремную крышу. У Дэрин перехватило дух, когда их пронесло прямо над дымящейся трубой. Ей представилось, как капли дождя падают в дымоход, а искры летят им навстречу, чтобы попасть прямо в чрево медузы и поджечь весь скопившийся там водород. Но летящие в небо искры отнесло в сторону порывом ветра, а через миг тюрьма уже осталась позади.

Снизу, со взлетного поля, доносились радостные вопли. Наземная команда аплодировала. Джасперт кричал что-то с таким гордым и сияющим видом, словно сестра сделала именно то, что он ей так долго пытался втолковать.

— Это была моя идея, черт возьми, — усвоил, Джасперт Шарп? — пробормотала Дэрин, облизывая ободранные ладони.

Впрочем, слишком радоваться пока не стоило. Она все еще летела в центре грозы, намертво привязанная к раздраженной медузе, и ветер тащил их в сторону Лондона без всяких перспектив на безопасное приземление. В самом деле, как она собирается попасть на землю? У медузы невозможно спустить водород, балласта не осталось, нет даже флажков, чтобы подать сигнал бедствия.

Зато они летят! Если Дэрин когда-нибудь вернется на землю, всем придется признать, что она прошла испытание. Чувство воздуха у нее есть, и неважно, какого она пола.

ГЛАВА 8

Как только медуза сорвалась с привязи, трепавший их шторм словно исчез. Так уже случалось раньше, когда Дэрин с отцом поднимались в небо на воздушных шарах. Теперь они двигались вместе с ветром. Воздух казался неподвижным, только земля внизу мелькала, словно кто-то поворачивал огромный глобус.

Вокруг клубились темные тучи, ветер то и дело раскачивал Гексли, пытаясь раскрутить ее, но куда хуже были зарницы в отдалении. Самый надежный способ поджечь водородный пузырь медузы — влепить по нему молнией. Дэрин старалась отвлечься от тревожных мыслей, рассматривая проплывавшие внизу панорамы Лондона: домики, похожие с высоты на спичечные коробки, извилистые улицы, фабрики, над которыми поднимались столбы дыма. Она вспоминала папины рассказы о том, каким был Лондон до того, как заработала магия старого Дарвина. Весь город накрывала плотная пелена смога, такого густого, что фонари приходилось зажигать даже днем. Паровое отопление города выбрасывало столько сажи и пепла, что в пригородах Лондона появились бабочки с черными крыльями: так им было легче прятаться среди закопченных листьев и травы.

Но незадолго до рождения Дэрин паровые котлы и угольные печи были вытеснены фабрикатами, мускулы и сухожилия заменили рычаги и шестеренки. Те дымы, которые сейчас видела Дэрин, поднимались только над трубами частных домов и небольшими заводиками, а шторм совершенно очистил воздух над Лондоном.

Зато вокруг, куда ни глянь, виднелись разнообразные фабрикаты. Над Букингемским дворцом на бреющем полете кружилось звено патрульных ястребов. Между ними были натянуты сети, которые напрочь отрезали бы крылья любому вражескому аэроплану, вздумавшему подобраться слишком близко. Почтовые крачки мелькали туда-сюда над Сквер-Майл, не обращая внимания на непогоду. На улицах тоже встречались порождения искусственного отбора: гиппоэски и другие представители лошадиного племени, элефантина, невозмутимо волокущая под дождем огромный воз кирпича. Буря, которая чуть не погубила медузу, едва коснулась города.

Дэрин внезапно подумала: вот бы у нее сейчас был блокнот! Она нарисовала бы все, что видит: путаницу улиц, дома и волшебных рукотворных зверей. Она начала рисовать, когда еще летала с отцом, чтобы хоть на бумаге сохранить воспоминание о чуде полета.

Тучи понемногу рассеивались. Наконец среди них возник просвет, куда и скользнула Гексли. Дэрин потянулась, подставляя лицо солнечным лучам. Ее одежда была сырой и холодной.

Дома внизу стали совсем крошечными, улицы запестрели разноцветными зонтиками, будто яркими бусинами, а Гексли, постепенно высыхая, поднималась все выше.

Дэрин нахмурилась: чтобы заставить приземлиться воздушный шар, надо просто выпустить часть горячего воздуха, но с Гексли так не получится, поэтому ее всегда держат на привязи.

Ну и что теперь делать? Приказать медузе спуститься?

— Эй, зверушка! Ты меня слышишь? Ближайшее щупальце свернулось, и только.

— Зверушка! Я с тобой говорю! Никакой реакции.

Дэрин помрачнела. Глупая медуза! Час назад ее было так просто напугать. Похоже, после ужасной бури для этого требовалось что-то серьезнее ругани сердитой девочки.

— Ах ты жирная, раздувшаяся вонючка! — заорала Дэрин, раскачиваясь и пытаясь пнуть ближайшее щупальце. — Как же ты мне надоела, упрямая летающая скотина! Спусти! Меня! Вниз!

Щупальца развернулись и вытянулись, будто лапы потягивающейся спросонья кошки.

— Шикарно, так ты еще и хамка!

Они неспешно пересекли еще одно пятно света. Медуза издала тихий звук, похожий на вздох, — продувала воздушную камеру, чтобы высушить ее изнутри. Дэрин почувствовала, что они снова поднимаются.

Девочка застонала, глядя на голубые просторы впереди. Теперь она могла разглядеть проплывающий внизу пейзаж до самого Суррея. А там недалеко и до Ла-Манша!

Целых два года Дэрин мечтала только об одном: снова оказаться в воздухе, как в те счастливые времена, когда папа был жив. И вот мечта сбылась — она летит, затерянная в бесконечном небе. Быть может, ее постигла кара за попытку прикинуться мальчиком? Мама говорила, что рано или поздно это доведет до беды. Видно, так и случилось.

Ветер усиливался, направляя Гексли в сторону Франции.

Дэрин предстоял долгий день.

Медуза заметила это первой.

Стропы неожиданно дернулись, и Дэрин ухнула вниз, словно на попавшем в колдобину экипаже.

— Что, неужели устала? — проворчала очнувшаяся от дремоты девочка.

Потоки света пронизывали полупрозрачное туловище медузы, так что она казалась огненной каплей, пылающей в лучах солнца. Был полдень; они провели в воздухе уже больше шести часов. Впереди сиял на солнце Ла-Манш, над ним простирались безупречно голубые небеса. Лондонские туманы остались далеко позади.

Дэрин поморщилась, потягиваясь, и хрипло произнесла:

— Чумовая погодка.

Губы запеклись, а уж как ныли ягодицы! Потом Дэрин обратила внимание на пляшущие вокруг щупальца — медуза беспокоилась.

— А теперь чего? — простонала девочка.

Хотя сейчас она обрадовалась бы даже нападению стаи птиц, лишь бы они вынудили Гексли спуститься. Жесткая посадка лучше, чем смерть от жажды в небесах.

Горизонт был пуст, но в воздухе что-то ощущалось. Такелаж начал заметно вибрировать, послышался приглушенный рокот двигателей.

Дэрин оглянулась, и глаза у нее полезли на лоб.

Над серыми облаками за ее спиной медленно поднимался огромный летающий зверь. Его спина блестела на солнце. Зверь был чудовищно велик, выше, чем собор Святого Павла, длиннее, чем океанский дредноут «Орион», который Дэрин видела в Темзе на прошлой неделе. Очертаниями существо напоминало цеппелин, но по бокам его в такт дыханию колыхались щетинки-щупальца, а воздух вокруг кипел от тысяч симбионтов: летучих мышей и птиц.

Медуза издала тихий жалобный свист.

— Спокойно, зверушка, не дрейфь, — закричала Дэрин. — Это друзья!

По крайней мере, хотелось на это надеяться. Дэрин никак не ожидала, что ей на помощь отправится такая здоровенная штуковина!

Летающий гигант приближался. Уже можно было рассмотреть главную гондолу, выступающую, как мыс, из необъятного брюха. Буквы размером в половину человеческого роста медленно проплыли мимо, складываясь в название: «Левиафан».

Дэрин сглотнула.

— И это чертовски знаменитые друзья. «Левиафан» стал первым из водородных дышащих гигантов, созданных для борьбы с цеппелинами кайзера. С тех пор появились существа и покрупнее, но ни одно из них пока не слетало в Индию и обратно, побив все рекорды германских воздушных кораблей.

Туловище «Левиафана» вырастили на основе тканей кита, но не только. При его постройке использовали тысячи видов животных, и каждый внес свой вклад в выдающиеся воздухоплавательные и боевые качества корабля. Гиганта постоянно сопровождали стаи птиц: разведчиков, истребителей, охотников, которые добывали ему пищу. Дэрин видела множество ящериц-вестовых и других фабрикатов, шнырявших туда-сюда по шкуре воздушного зверя.

В учебнике по аэрологии рассказывалось, что этих гигантов производят на крошечных островках где-то в Южной Америке, там, где Дарвин некогда совершил свои знаменитые открытия. «Левиафан» был не одним животным, а целой экосистемой, находящейся в подвижном равновесии.

Двигатели изменили тональность, заставляя зверя поднять нос. Гигант подчинился. Щетинки на его боках заколыхались, как целое море водорослей, ряд за рядом вставая дыбом и замедляя ход до минимума.

Теперь огромная туша проплывала над головой Дэрин, постепенно закрывая собой небо. Брюхо «Левиафана» было тускло-серым — маскировка на случай ночных полетов. В тени сразу стало холоднее, но Дэрин не замечала этого. Она смотрела вверх как зачарованная. Неужели это фантастическое существо в самом деле прилетело ей на помощь?!

Гексли вздрогнула, недовольная исчезновением солнца.

— Тихо, зверушка! Это всего лишь твой старший братец!

Сверху доносились голоса. Дэрин заметила какое-то движение. Рядом, разворачиваясь на лету, упала веревка. Потом еще одна и еще. Вскоре Дэрин оказалась в густом лесу покачивающихся веревок. Она потянулась к ближайшей, но достать не смогла — мешал купол медузы. Тогда девочка принялась раскачивать стропы. Это привело лишь к тому, что Гексли поджала щупальца и резко нырнула вниз.

— Ах так! Значит, теперь ты решила спуститься? — возмутилась Дэрин. — Нет уж, паршивка, ничего не выйдет!

Двигатели корабля снова сменили тональность, и веревочные заросли колыхнулись, впрочем нисколько не приблизившись. Затем рокот наверху стал ритмичным, то усиливаясь, то ослабевая, и канаты закачались ему в такт. Похоже, пилот «Левиафана» знал, что делать.

С каждым толчком веревки оказывались все ближе. Дэрин тянулась изо всех сил, пока наконец не ухватила одну; привязав ее к кольцу на стропах, нахмурилась.

Что они собираются делать дальше? Втянуть ее в гондолу? И как они это устроят? Перевернут медузу вверх тормашками?