— Отвечай, Готос, какой ритуал ты затеял в ответ на все это? — хриплым голосом потребовал бог.

Яггут нахмурился:

— Они тут устроили такую сумятицу. Я хочу все это хорошенько вычистить.

— И конечно же, при помощи льда, — язвительно фыркнул Маэль. — У яггутов, как известно, на все один ответ.

— А какой ответ дал бы ты, Маэль? Затопил бы этот мир?

Древний бог поглядел на юг. Рот его скривился.

— Мне нужно дождаться моей союзницы Кильмандарос. Она появится с другой стороны разрыва.

— Из одиночников у тисте остался лишь один, — сообщил богу Готос. — Похоже, он решил избавиться от союзника и поместить того во двор Башни Азатов. Там и так хватает поселенцев.

— Напрасно он поспешил. Или сей одиночник решил, что к’чейн че’малли — единственные его противники в этом мире?

— Возможно, — пожал плечами яггут.

Маэль помолчал, затем вздохнул и сказал:

— Только не переусердствуй со своим льдом, Готос. Не разрушь все подряд. Наоборот, сохрани. Это моя просьба.

— Сохранить? Но зачем?

— У меня есть на то свои причины.

— Приятно слышать. И какие же?

— Дерзкий и наглый яггут! — сердито сплюнул древний бог. — Ты всегда был таким!

— С какой стати мне меняться? Так что за причины?

— Хорошо, скажу. Знай же, яггут: в морях раскрывается время. На глубине обитают течения седой древности. Мелководье нашептывает пророчества о будущем. Между ними происходит непрерывный обмен. Таков мой мир. Таково мое знание. Окружи эти просторы своим поганым льдом, Готос. И тогда время здесь замерзнет. Сделай это, и я стану твоим должником… что однажды тебе пригодится.

Готос ненадолго задумался над словами древнего бога, а потом кивнул:

— Хорошо, Маэль. Я выполню твою просьбу. Отправляйся к Кильмандарос. Прихлопните этого дракона, элейнта тисте эдур, и рассейте его народ. Но поторопитесь.

— С какой стати спешить? — прищурился Маэль.

— Дело в том, что я чую дальнее пробуждение… впрочем, не такое уж и дальнее.

— Аномандер Рейк?

Готос кивнул.

— Понимаю, — протянул Маэль. — Оссерк торопится встать у него на пути.

— Опять? — Яггут усмехнулся, обнажая большие клыки.

Древний бог тоже улыбнулся ему в ответ.

И хотя они оба улыбались, веселого на равнине, усеянной трупами, было мало.

1159 год Сна ОгниГод Белых Прожилок в Черном ДеревеЗа три года до Седьмого завершения (по летерийскому летоисчислению)

Когда он пришел в себя, то увидел, что его наполовину засыпало белым песком, который был полон обломков — следов недавнего шторма. Во рту ощущался противный горько-соленый привкус, словно бы его щедро накормили морской солью. От первого же вдоха свело все кишки. Он застонал и перевернулся на другой бок.

Весь берег был усеян мертвыми телами. Во впадинах и отлогих ямах быстро таяли большие куски и целые глыбы льда. Между ними тысячами сновали какие-то мелкие рачки.

Хотя очнувшийся был высоким и крепким, хорошо сложенным мужчиной, однако сейчас ему едва хватило сил, чтобы кое-как подняться на четвереньки. Голова закружилась, и его вырвало желчью. Бедняга повалился на спину. Голова раскалывалась от бушевавшего внутри прибоя. Каждый удар туманил ему зрение. Прошло немало времени, прежде чем он сумел сесть и оглядеться по сторонам.

«Берег… там, где не должно быть никакого берега».

Минувшей ночью из морских глубин вдруг поднялись ледяные горы, и одна, самая крупная, пропорола днище большого плавучего мекросского города. Льдина располосовала его так, словно это был игрушечный плот из прутиков. История мекросов знала крушения, но чтобы полностью уничтожить двадцатитысячный город… Человек, который спасся, до сих пор не мог поверить в увиденное: это казалось порождением воспаленного мозга.

Но он знал: это не выдумки. Он все видел собственными глазами и каким-то чудом уцелел.

Лучи солнца были теплыми, но не жгучими. Небеса имели странный белесый цвет. И птицы, кружившие над волнами, больше напоминали летающих ящериц с бледными крыльями.

Кряхтя, мужчина поднялся на ноги. Головная боль медленно отступала, но теперь его начала бить дрожь, а жажда превратилась в неукротимого демона, так и норовящего вцепиться когтями в глотку.

Судя по изменившимся крикам летающих ящериц, они что-то заметили на берегу. Чудом уцелевший человек повернулся и увидел трех зверей, ковыляющих между кустиками пожухлой травы, которая окаймляла границу приливов. Ростом они были ему по пояс; чернокожие, начисто лишенные шерсти, с идеально круглой головой и острыми ушками. Ему сразу вспомнились бхок’аралы. Когда он был еще мальчишкой, тех диковинных зверюшек привезли матросы торгового корабля, вернувшиеся из Нэмила. Эта троица чем-то напоминала бхок’аралов, но была помускулистее и вдвое крупнее, чем те любимцы моряков. Животные направлялись прямо к нему.

Человек огляделся по сторонам, ища себе хоть какое-то средство обороны. Неподалеку валялся обломок древесного ствола.

«Сгодится вместо дубины».

Он поднял свое оружие и стал ждать приближения противников.

Звери остановились и уставились на него желтыми глазами. Потом средний взмахнул лапой. Жест был недвусмысленным, вполне человеческим и означал: «Подойди».

Уцелевший вновь обвел глазами берег. Ни один из его соплеменников не шевелился, и рачки беспрепятственно пировали на трупах. Он вскинул голову, дивясь странному небу, а потом побрел к неведомым зверям.

Они попятились, заманивая его на некое подобие луга. Таких трав он еще никогда не видел. Трубчатые стебли были треугольными и острыми словно бритва. Мужчина убедился в этом, увидев, что его ступни, да и не только ступни, а вообще ноги до самых лодыжек все в мелких порезах.

Дальше тянулась пустынная равнина, поросшая редкими кустиками такой же травы. Землю покрывала соляная корка. По равнине были раскиданы не менее странные острые камни. Вряд ли среди них нашлись бы хоть два одинаковых. Еще удивительнее, что природные стихии, казалось, совершенно не оставили на них следов.

Вдалеке сиротливо торчал какой-то невысокий шатер. Черные бхок’аралы повели человека туда.

Подойдя ближе, он увидел дымок, вьющийся из отверстия вверху шатра. Вход закрывал обтрепанный полог.

Сопровождающие остановились и снова указали лапами на шатер. Пожав плечами, мужчина вполз внутрь.

Когда глаза привыкли к сумраку, он увидел в дальнем углу какую-то сгорбленную фигуру. Разглядеть лицо мешал глубоко надвинутый капюшон. Рядом располагалась жаровня, от которой поднимался терпкий, удушливый дым. У входа стояла стеклянная бутыль с водой. На грубом подносе лежали сушеные фрукты и ломоть серого хлеба.

— В бутыли родниковая вода, — сказал на мекросском языке хозяин шатра. — Сядь, подкрепись и постарайся прийти в себя после всего, что выпало на твою долю.

Спасшийся торопливо пробормотал слова благодарности и припал к бутыли. Утолив жажду, он потянулся к хлебу.

— Спасибо тебе за гостеприимство, незнакомец. Но почему здесь так дымно? Я даже толком не вижу тебя. Из-за дыма все плывет у меня перед глазами.

Хозяин шатра засмеялся, что вызвало у него приступ кашля. Затем он едва заметно пожал плечами:

— Лучше плыть, чем тонуть. А что касается дыма… согласен, приятного в нем мало, но он облегчает мои боли. Я надолго тебя не задержу. Ты ведь оружейник Вифалий?

Гость удивленно вскинул голову:

— Да, я Вифалий из Третьего города мекросов… которого больше нет.

— Печально. И ты единственный, кто уцелел… благодаря моим стараниям, хотя мне пришлось приложить для этого немало сил.

— Что это за место?

— Назовем его… Нигдешность. Ты находишься в самом сердце Нигдешности. Это странствующий осколок мира, по которому можно бродить. Я придал ему облик, напоминающий мне родные края. Мои силы возвращаются, хотя боль в покалеченном теле так и не утихает. Но смотри-ка! Я сейчас произнес столько слов подряд и даже не закашлялся. Это что-нибудь да значит!

Хозяин шатра высунул из рваного рукава искалеченную костлявую руку и бросил на угли горсть семян. Семена дружно затрещали. Дым стал еще гуще.

— Ты кто? — спросил Вифалий.

— Павший бог… которому понадобилось твое ремесло. Я заранее приготовился к твоему появлению, Вифалий. Тебя ждут жилище, кузница и все потребное для работы. Ну и разумеется, одежда, пища, вода. А вдобавок — трое преданных слуг, с которыми ты уже познакомился.

— Бхок’аралы? — фыркнул оружейник. — Да что они…

— Нет, смертный, это не бхок’аралы. Хотя, возможно, они и произошли от бхок’аралов. Но эти звери зовутся нахтами. Я дал им имена: Шелуха, Кривляка и Хныкалка. Эту породу вывели яггуты. Смышленые твари. Научатся всему, что тебе надо.

Вифалий встал:

— Спасибо тебе за спасение, павший бог, но задерживаться у тебя я не собираюсь. Я намерен вернуться в свой мир.

— Ты меня не понял, Вифалий, — прошипел калека. — Либо ты сделаешь то, что я велю, либо будешь валяться у меня в ногах, умоляя о смерти. Ты теперь целиком в моей власти, оружейник. Ты мой раб, а я — твой хозяин. У мекросов есть невольники? Можешь не отвечать, я и так знаю, что есть. Мне хорошо известно, чем промышляют твои соплеменники. Набегами на прибрежные и островные поселения. Думаешь, тем несчастным хотелось идти к вам в рабство? Главное, ты представляешь, каково это — быть чьей-то собственностью. Но не унывай, Вифалий. Как только ты выполнишь то, что мне нужно, я отпущу тебя на все четыре стороны.