Жанры
Новая книга одной из лучших современных англоязычных писательниц Николь Краусс («Хроники любви», «В сумрачном лесу») — сборник рассказов, который по мере чтения превращается в единое произведение. Его герои — мужчины и женщины, юные и пожилые, родители и дети — люди, которых читатель застает в поворотные моменты их жизни, которых они ждали долгие годы, порой не осознавая этого. А все самое важное происходит во взглядах, мимолетных жестах или едва уловимых интонациях. Тексты перекликаются, протягивают друг другу тонкие линии связей, сплетая отдельные истории в единое повествование: об отношениях, их зарождении и распаде, о памяти, еврействе, власти, любви, о тяжести прошлого и поисках нового опыта.
Когда-то я любила его, а он кинул документы на развод и выставил за дверь. Я ушла, не взяв от него ничего, кроме маленькой жизни под сердцем. Спустя пять лет у меня любимая работа и прекрасный сын. И всё бы хорошо, но теперь мой бывший муж, Евгений Воронцов — мэр города, и я могу лишиться работы и всего, что мне дорого, если не соглашусь на его условие… — Что тебе от меня нужно?! — огрызнулась я. — Заключим сделку, — выговорил он жёстко. — Я подумаю, что можно сделать, чтобы ты не лишилась работы. Я вскинула голову. Он всегда был тем ещё мерзавцем: амбициозный, упёртый, идущий к цели. Выходя замуж, я знала, что Воронцов не принц на белом коне. Но даже представить не могла, насколько он может быть безжалостным. — И что же я должна сделать взамен? — спросила сухо. — Рассказать о твоих подвигах? Или неземном благородстве? Может, подобрать невесту с учётом предпочтений в постели? — Вернуться ко мне.
Все строят планы на будущее. Кто-то думает о том, как устроить отпуск, кто-то готовится к поступлению в университет. Мысли Хитоми Ньюман заняты планированием собственной смерти. Когда все необходимое было готово и осталось только сделать шаг за порог дома, в котором она жила с матерью и отчимом, на пляже Форт-Лодердейл, происходит нечто, что заставляет её остаться ещё на восемь дней.
Комментарий Редакции: Проникновенный роман с символическим посланием: в самую темную и непроглядную ночь, тот, кто пристально смотрит на небо, непременно увидит звезду, которая укажет правильный путь.
В своей напористо-экспрессивной манере автор размышляет об идеологической роли искусства — и не только литературы, но и живописи, театра и даже архитектуры, — в формировании «нового» типа личности, и весьма жестко критикует, с одной стороны «пролетарское чванство» полуграмотных идеологов и влиявших на них представителей богемного авангардизма, мечтавших «сбросить старую культуру с корабля современности», а с другой — не менее хлестко прохаживается и по традиционно-патриархальным пристрастиям в искусстве Ленина и особенно Сталина (хотя прямо ни один из них в книге и не называется).
Рассказы Любы Макаревской можно квалифицировать как прозу поэта — автор действительно поэт и управляется с русским языком, как опытный дрессировщик с тигром. А можно — по степени искренности, откровенности и стремлению ясно видеть вещи, на которые прямо смотреть практически невозможно, больно, стыдно, страшно, то есть воспринимать их как предельно серьезный разговор о самом важном.
Люба Макаревская пишет о боли, смерти, любви и памяти так, словно одалживает читателю свой взгляд, тело и какой-то крохотный мерцающий фрагмент души; читая ее, всегда находишься внутри чего-то, что одновременно "я" и "не я". Ее удивительный дар описывать душевную диссоциацию без диссоциации текстовой, оставаясь внутри и одновременно снаружи — своего рода волшебный эффект снежного шара. Люба пишет острыми снежинками и собственной кровью на этом стекле свои послания нам и миру — читать их немного больно, но эта боль исцеляет.
Татьяна Замировская, автор романа "Смерти. net"
Открывающая книгу цитата из Сабины Шпильрейн здесь, конечно, не случайна. Существует особенная линия женского письма: Вирджиния Вульф, Сильвия Плат, Энн Секстон, Элизабет Вурцель. Люба Макаревская сознательно идет по их следам. Это, в первую очередь, книга о саморазрушении и стремлении к Танатосу.
Ольга Брейнингер, писатель.
"Если представить себе, что все тени сходятся в одной точке, будет ли эта точка только невозможностью любой правды? И не хочу ли я в конце концов, чтобы огонь стер мою жадность вместе с ненасытностью моего зрения? И я снова, лежа на кровати, закрываю глаза и заключаю во тьму мир и храню в себе взгляды, кожу и мимику других — всех тех, с кем я была связана последние месяцы, и я наконец исчезаю. Мое зрение становится больше меня самой, оно зачеркивает меня, словно морская волна в преддверии то ли ядерной войны, то ли русской зимы, что для сознания почти всегда одно и то же".
Роман «Богоматерь Нильская» французско-руандийской писательницы Схоластик Мукасонга вошел в шорт-лист британской премии «Республика Сознание» в 2022 году, получив отличные отзывы от известных литературных критиков. Книга также была включена в «Большой юбилейный список для чтения» во время празднования платинового юбилея королевы Елизаветы II. В 2019 году «Богоматерь Нильскую» экранизировал известный французско-афганский режиссер Атик Рахими.
Очень хотелось чаю. Она открыла холодильник и налила себе вина. В этом вся женщина: мечтает об одном, выбирает того, кто опьяняет. Но того, кто опьяняет, не было. Кроме скуки — ничего. Когда женщине становится скучно, она ищет приключений на свою прекрасную часть тела. Чувствуя себя сногсшибательной, особенно приятно покрутить хвостом. Три романа, три поцелуя, три любви на фоне самых загадочных городов Питера, Венеции и Парижа, где главная героиня Фортуна, сквозь свои невзгоды и переживания доказывает, что любое исключение из правил — это хороший повод влюбиться… в собственную жизнь.
Дана привыкла жить в тени своей единокровной сестры, которая даже не подозревает о ее существовании. У Шорисс всегда было то, о чем Дана могла только мечтать: полная семья, финансовая поддержка, и главное, — она не была постыдной частью тайны их отца. С самого детства Дана жила наполовину, завидуя сестре и ее идеальной жизни, пока случайная встреча не перевернула судьбы обоих девушек и не заставила взглянуть друг на друга по-новому.
«Убить Бобрыкина» (премия «Русский Букер»)◦— роман-нежность и роман-трагедия, психологический детектив и любовная история. Герой Саша Шишин — не от мира сего; он от мира детства. И его любовь, девочка Таня, и ненависть — соперник Бобрыкин — тоже родом из детства. Победе над Бобрыкиным мешает мать Шишина, для которой взрослый сын остается вечным дурачком. Выход один: убить Бобрыкина… Так было ли в этом «сложнейшем» (по словам Галины Волчек) романе убийство? И кто кого убил?
«Убийство было. Убийство целого мира — Изумрудного города больших надежд. История убийства одной любви» (Саша Николаенко).
«Быть может, это лучшая русская книга начала XXI◦века. Ни одного лишнего слова, ни одной фальшивой ноты» (Сергей Беляков).
Многие привыкли воспринимать Оруэлла только в ключе жанра антиутопии, но романы «Дочь священника» и «Да здравствует фикус!» познакомит вас с другим Оруэллом, мастером психологического реализма. Оба романа социально-критические, об одиночках, не вписывающихся в общество.
«Дочь священника». Англия, эпоха Великой депрессии. Дороти — дочь преподобного Чарльза Хэйра, настоятеля церкви Святого Ательстана в Саффолке. Она умелая хозяйка, совершает добрые дела, старается культивировать в себе только хорошие мысли, а когда возникают плохие, она укалывает себе руку булавкой. Даже когда она усердно шьет костюмы для школьного спектакля, ее преследуют мысли о бедности, которая ее окружает, и о долгах, которые она не может позволить себе оплатить. И вдруг она оказывается в Лондоне. На ней шелковые чулки, в кармане деньги, и она не может вспомнить свое имя…
Это роман о девушке, которая потеряла память из-за несчастного случая, она заново осмысливает для себя вопросы веры и идентичности в мире безработицы и голода.
Гордон Комсток — главный герой романа «Да здравствует фикус!», бросил хорошую работу, перешел в книжный магазин, где получает половину денег от своей прежней зарплаты. Ведь он ненавидит общество потребления, материальные ценности и пошлость обыденного уклада жизни, которые символизирует фикус на окне. В своей реакции на чудовищную систему он сам превращается в своего рода чудовище. Комсток проходит путь к пониманию, что спасение можно найти не в побеге от жизни, а в столкновении с ней.
Красивая и легкомысленная Китти Гарстинг — яркая звездочка на небосклоне лондонского светского общества, желая опередить младшую сестру Дорис, которая в скором времени выходит замуж, принимает предложение руки и сердца безумно влюбленного в нее молодого ученого Вальтера Фэйна и отправляется с ним в Гонконг. Изнывая от скуки и отсутствия нормального общества, она вскоре влюбляется в тщеславного Чарльза Таунсенда. Когда ее муж узнает об этом, ее жизнь полностью меняется…
Сборник эссе Питера Уоттса, создателя «Ложной слепоты» и трилогии «Рифтеры», лауреата премии «Хьюго» и одного из самых необычных и талантливых научных фантастов современности. Здесь научные теории соседствуют с пронзительными мемуарами, рецензии на фильмы и книги с неожиданными и провокационными футурологическими прогнозами, жесткий социальный комментарий с передовыми гипотезами из мира биологии и физики, а невероятная искренность с черным юмором. Однажды Питера Уоттса чуть не съела бактерия. Он вырос в семье ревностных баптистов, которые ненавидели подарки. Как-то шизофреник чуть не сжег его дом. Уоттс с легкостью пишет об особенностях человеческого мышления и сознания, климатических изменениях, языке дельфинов, неминуемом конце света, «Звездном пути», «Солярисе», «Прометее» и творчестве Филипа К. Дика. Спектр интересов Уоттса огромен, а взгляды — всегда парадоксальны.
Легендарный турецкий писатель Сабахаттин Али стал запоздалым триумфальным открытием для европейской литературы. В своем творчестве он раскрывал проблемы взаимоотношений культур и этносов на примере обыкновенных людей, и этим быстро завоевал расположение литературной богемы.
«Мадонна в меховом манто» — пронзительная «ремарковская» история любви Раифа-эфенди — отпрыска богатого османского рода, волею судьбы превратившегося в мелкого служащего, и немецкой художницы Марии. Действие романа разворачивается в 1920-е годы прошлого века в Берлине и Анкаре, а его атмосфера близка к предвоенным романам Эриха Марии Ремарка.
Значительная часть романа — история жизни Раифа-эфенди в Турции и Германии, перипетии его любви к немецкой художнице Марии Пудер, духовных поисков и терзаний. Жизнь героя в Европе протекает на фоне мастерски изображенной Германии периода после поражения в Первой мировой войне.
«Полет саранчи» — роман-исследование «лихих» 90-х, в котором смелый нон-фикшн переплетается с традициями умной художественной прозы. В центре книги — судьба одного из самых влиятельных и сомнительных персонажей того времени, олигарха Бориса Березовского. Автор романа не понаслышке знаком со своим героем: бывший ученый, писатель на сломе систем оказался в большом бизнесе и работал бок о бок с одиозным БАБ.
Перед сознанием читателя проходит история ЛогоВАЗа, эпоха жесткого первоначального накопления капитала в стране и ее действующие полукриминальные лица. Параллельно разворачивается жизнеописание трех известных в российской истории авантюристов: Троцкого, Азефа, Парвуса. Гоголевский вопрос: «Русь, куда ж несешься ты?» — по-прежнему актуален, и перед вами новый ответ.
Хлоя Грин как никогда близка к победе. После переезда в Алабаму она провела четыре долгих года, избегая сплетен, одноклассников и администрации академии Уиллоугроув. Еще чуть-чуть — и статус лучшей ученицы школы будет у нее в кармане. Ее единственная соперница — Шара Уилер, дочь директора, идеальная буквально во всем.
Но за месяц до выпускного Шара целует Хлою и исчезает.
В поисках ответов Хлоя обнаруживает, что она была нс единственной, с кем Шара контактировала до того, как пропала. Есть еще Смит, парень Шары, и Рори, парень по соседству, которому она нравилась. У всех троих нет ничего общего, кроме таинственных записок.
Вместе они должны найти Шару, ведь как иначе Хлоя победит ее в честном бою?
Необычное трио отправляется в погоню за призраком через вечеринки, взломы и загадки. Со временем Хлоя начинает подозревать, что в этом маленьком городке творится гораздо больше странных вещей, чем она думала. И возможно — просто возможно, — Шара тоже была гораздо сложнее.
