Татьяна Патрикова

Тонкости эльфийской генеалогии

Генеалогия (от гр. genealogia) — в широком смысле слова наука о родственных связях.

Пролог

Эльф психологу товарищ

Андрей

Вот живешь себе неполных двадцать четыре года и в ус не дуешь. А потом неожиданно оказывается, что мир-то наш не один. Во всей множественности вселенных миров много. Теперь я это точно знаю — не далее как несколько недель назад нашел себе нехилую такую подработку. Устроился штатным психологом при Университете маготворчества и маготехнологий в мире с не очень благозвучным названием Халяра. Интересно, это у меня одного название мира с «халявой» ассоциируется? А вообще, как я на такое подписался? Да ничего сложного. Выложил свое резюме в Интернете, и в какой-то момент мне позвонили. Причем телефонное собеседование, если тот разговор можно так назвать, началось просто с гениального вопроса: «Андрей Игоревич, а как вы относитесь к темным эльфам?» Вот такая петрушка.

Не стану вдаваться с особые подробности, но теперь я на самом деле психолог, и это несмотря на то, что на Земле еще учусь на пятом курсе среднестатистического политеха. А на Халяре под мое шефство отдали целый класс молодых и перспективных магов-первокурсников со звучным названием «колокольчики», и учу я их тому, что предрассудки — зло и надо быть толерантнее, как можно толерантнее. Нельзя безоглядно доверять общественному мнению. Оно живет мгновение и устаревает быстрее, чем породившие его события. Единственный важный советчик в этой жизни, мнением которого все же не стоит пренебрегать, — это трезвый ум, а еще к нему стоит приплюсовать искреннее стремление видеть в людях хорошее, даже если знаешь, что не все твои знакомые — приятные в общении личности. Вернее, хорошее надо видеть не только в людях. Почему я так в этом уверен? Потому, что уже убедился в правильности такого подхода на примерах здешней жизни.

О чем говорю? Да о том, что вся Халяра поделена на два лагеря — светлый и темный, потому что здесь живут эльфы именно этих двух видов. А представители остальных рас, коих, надо сказать, в этом мире немало, по своему усмотрению принимают либо сторону одних, либо сторону других. Должен заметить, что после окончания последней Великой войны между светлыми и темными по одному из пунктов мирного договора в Университете маготворчества и маготехнологий, единственном на всей Халяре учебном заведении такого рода, практикуется совместное обучение представителей разных рас и цветов кожи.

Но до моего появления студенты этого университета только делали вид, что все у них тип-топ. На самом же деле светлые в стенах университета втихую травили темных. Но мне, работая с моим классом и другими студентами, удалось частично преодолеть застарелую вражду и недопонимание. Не стану вдаваться в подробности и доставать вас рассказами о том, чего все это стоило, тем более что серьезные меры пришлось принимать в короткие сроки. Но без ложной скромности похвалюсь: теперь моих «колокольчиков» просто водой не разольешь, да и не только их. Есть у нас тут еще и коммандос — мечники (темные) и лучники (светлые) — два элитных военных подразделения, которые несут службу на территории университета и регулярно разнимают студентов, периодически бьющихся между собой не на жизнь, а на смерть. Руководят этими бравыми парнями два командора, которых я с момента своего появления в этом мире ласково называю — Барсик и Мурка. Опять-таки не стану раскладывать все по полочкам, упомяну лишь, что теперь эти двое весьма дружны, и это несмотря на то что еще недавно регулярно дрались на дуэлях. А их подчиненные уже не идут друг на друга при первом удобном случае стенкой на стенку, как было раньше. И к этому я тоже лапу приложил.

Конечно, не все так просто. Внутри класса регулярно возникают трения, коммандос тоже иногда подливают масла в огонь — когда нарочно, а когда и случайно. К тому же вот уже вторую неделю мы все дружно готовимся к родительскому дню, на котором я планирую познакомиться с папашами и мамашами моих студентов. Признаюсь, этот мир мне все больше нравится, а вместе с ним и один парень, самовольно переселившийся ко мне. Зовут его Ирирган Шутвик, но, как выяснилось, это не настоящее его имя. К тому же он вовсе не светлый эльф, как принято было считать, а ни много ни мало мерцающий. То есть принадлежит к одной из тех рас, которые входят в запретный список.

Что именно им запрещают? Учиться в университете вместе с другими. И все потому, что считается, будто представители этого вида разумных неспособны контролировать себя, когда находятся в переходном состоянии между своими мерцаниями. Так что Ир, как я его с некоторых пор стал называть, не просто тайно здесь учится, но уже закончил основной университетский курс, числится в аспирантуре и является бессменным секретарем нашего многоуважаемого ректора Карла Ви’Хольма. Вся беда в том, что мы с ним настолько закрутились со всеми этими событиями, начавшимися с примирения «колокольчиков» и закончившимися появлением в моем классе отца одной из студенток, которому кто-то донес, что его дочь провела ночь в компании темного эльфа, — что совсем забыли о Карле, который ни сном ни духом не ведал, как далеко мне удалось зайти в своей психологической помощи и чем аукнулось появление в моем классе Лукерьи. Благо удалось утихомирить воинственно настроенного папашу и тот забрал с собой обоих ребят — и Антилию и Карунда — для серьезного разговора. Собственно, на этом многообещающем событии мы и остановились. А теперь настало время продолжить рассказ.

Глава первая

Ох уж эти эльфы!

Карл Ви’Хольм

Нельзя всего предусмотреть, даже с моим опытом. Произошло то, чего ни я, ни кто-то другой не могли предвидеть. Андрей не просто прижился у нас, но за те недели, которые продолжалась его плодотворная деятельность, развил такую активность, которую трудно себе вообразить. С ума сойти можно. Я не преувеличиваю. Беда лишь в том, что долгое время, как бы парадоксально ни звучало это определение применительно к последним трем неделям, я по недомыслию игнорировал тревожные звоночки, которых было предостаточно, и не посетил его так называемый классный час, чтобы самому все увидеть. Но нет. Я был слишком занят подготовкой к предстоящему родительскому дню и не подумал об этом. Конечно, меня тоже можно понять. Ведь каждый год этот день становится для всего университета подлинным испытанием. Поэтому мы с преподавателями и обслуживающим персоналом поспешно приводили себя в состояние повышенной боевой готовности и мне действительно было не до Андрея с его «колокольчиками». Но когда в понедельник утром ко мне заявился Лукерель Таинственный, отец одной из студенток Андрея, после обычного приветствия сел в кресло для посетителей, закинул ногу на ногу и в лоб поинтересовался, насколько, по моему мнению, семейству Визария будет выгоден брак его дочери с темным, я решил, что демоны подземного мира прорвались на поверхность и теперь мы с моим посетителем сходим с ума, захваченные в плен жуткой в своих проявлениях магией. Рискнул мысленно произнести магическую формулу, призванную определить, не одержим ли я на самом деле демоном.

Разумеется, я не был одержим. Виноват во всем оказался Андрей. Хотя… это не извиняет мальчишеского желания Лукереля подшутить надо мной. Похоже, он уже пообщался с психологом и догадался, что ректор не в курсе происходящего. Разумеется, я не мог ударить в грязь лицом перед нежданным посетителем. Поэтому сухо ответил, что выгод может быть больше, чем он думает. Достаточно только как следует все просчитать.

— О, не сомневаюсь, их очаровательная Владычица сделает это за меня, — пропел мне на это коварный родитель, так и не вышедший из подросткового возраста, и добавил словно между прочим: — Пока ты с психологом своим консультироваться будешь, я с дочкой поговорю и с этим ее Каром.

— Карунд и Антилия? — вырвалось у меня помимо воли.

Он широко улыбнулся:

— Конечно. Ты не знал?

Разумеется, не знал. Но отвечать на провокационный вопрос не стал. Просто молча дождался, когда родитель покинет мой кабинет. Эльф не стал с этим тянуть. Ушел. А я поспешил в класс «колокольчиков». Вот уж кто просто обязан быть в курсе всех дел, так это новый психолог, особенно если вспомнить, как ребята себя вели, когда мы с ними виделись в последний раз после выздоровления их классного руководителя. К слову, Андрей сейчас должен был быть с ними, у них же классный час.

Я многое пропустил. Не думал, что можно так широко развернуться за столь короткий промежуток времени. И все-таки нашему психологу удалось сделать это. Хотя чему удивляюсь? Если вспомнить, как тщательно я его выбирал… Знаю, в их мире есть поговорка: «Обжегшись на молоке, на воду дуть станешь». Я слишком долго обжигался. Андрей был моим последним шансом. И я ухватился за него. Оказалось, что не зря. Если вдуматься, было в моем везении нечто запредельное. Вот только в первый момент, когда вошел в классную комнату «колокольчиков», не сразу сумел понять, радоваться мне или пугаться.

Меня встретили… скажем прямо, изумленно. Никто не ждал, что я могу к ним заглянуть. Только Андрея с ребятами не было. И разумеется, Кара и Лии — так, кажется, Андрей их прозвал — не наблюдалось. Детей забрал с собой Лукерель. И все же такой прием оказался для меня полной неожиданностью.

Когда я вошел, студенты сидели кто где. Кое-кто даже на полу, на мягком ковре. Классная комната изменилась до неузнаваемости. Занавески на окнах, пушистый ковер на полу. Ряд кресел, отодвинутых к стене, плазменный телевизор из мира Андрея. Но в первую очередь мое внимание привлекли котята. С ними возились Фаль — нелюдимый, но талантливый мальчик из пустыни Наби — и Гарилика — девушка-оборотень, родители которой очень просили не инициировать ее до полного совершеннолетия. Желание родителей — закон, но подобное отношение меня, признаюсь, удивило, ведь для оборотней, напротив, чем раньше произойдет полное перевоплощение, тем лучше. Но родители ссылались на какое-то семейное недомогание. Правда, узнал я об этом слишком поздно.

Без Ириргана как-то упустил весь набор этого года. Слишком привык к тому, что уже много лет именно он занимался всеми делами, которые не требовали моего прямого вмешательства. Секретарь всегда знал, о чем следует доложить в первую очередь, чтобы я обратил на ту или иную ситуацию особое внимание, а о чем можно и промолчать. Но когда Шутвик внезапно запросился в академический отпуск, а потом просто взял и ушел, я растерялся. В тех проблемах, которые у нас возникли с «колокольчиками» из-за необдуманного распределения поступивших, я оказался виноват сам. Нужно было несколько раз проверить, кого с кем объединили. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи извне и завести психолога. Долгое время казалось, что это пустая трата времени. Я почти отчаялся, но Андрей оказался ценным приобретением. Хотя… об этом интересном во всех смыслах юноше скажем чуть позже.

Стоило мне войти в аудиторию — и я сразу же завладел вниманием студентов. Вот только взгляды у них оказались настороженными, а у кого-то и откровенно испуганными. Признаюсь, такая реакция меня удивила. Все дело в том, что я никогда не был со студентами особо строг, даже тогда, когда они упрямились и, словно назло, продолжали в открытую чуть ли не на кулаках драться между собой. К тому же, пока Андрей пребывал в лазарете, мы с «колокольчиками», как мне казалось, вполне мирно пообщались и остались довольными друг другом. Что же на этот раз заставило их так на меня смотреть?

Пришлось придумывать способ разрядить обстановку. Именно поэтому я ухватился за котят.

— Какие очаровательные представители семейства кошачьих, — сказал вместо приветствия, — Андрей принес?

— Они наш живой уголок, — мягким, почти воркующим голосочком ответила мне староста Ириль, но эта легкость нисколько меня не обманула.

Как мне показалось, даже в кабинете Лучистого при том неприятном инциденте с поцелуем она была не так напряжена, как сейчас. Что у них тут произошло? Не думаю, что Лукерель стал бы так себя со мной вести, если бы причинил прямой вред одному из моих сотрудников. Похоже, пришла пора принимать решительные меры.

— Ира — он ведь так тебя называет? — скажи прямо, что тут произошло и где Андрей?

— Я скажу, — неожиданно вмешалась Илюизмена.

Внимательно всмотревшись в лицо девушки, понял, что темная куда лучше владеет своей мимикой, чем ее светлая соученица, но мое присутствие в их классной комнате ей тоже не по душе. Того и гляди, ребята дружно кинутся на меня, свяжут по рукам и ногам, а потом зашвырнут в самый дальний угол, чтобы под ногами не мешался и ничего не вынюхивал. Не такими мне представлялись отношения с представителями подрастающего поколения. Оставалось одно: и дальше продвигаться к пониманию ситуации осторожно, так, будто идешь по лугу со взрыв-травой и сохраняешь отчаянную надежду не подорваться при любом неверном шаге. Я прямо спросил у темной:

— Что с Андреем?

— Он с Иром у себя.

Не стану скрывать, в моем возрасте такая бурная реакция выглядит немного нелогичной, но я всегда чувствовал себя молодым душой, потому, когда от этой простой фразы внутри похолодело, удивляться было уже нечему.

— Ир — это в исполнении Андрея Ирирган?

— Да.

— И давно он с вами?

— Давно. Разве вам не докладывали, что он стал открыто появляться на территории университета?

— Осмелюсь предположить, — уточнил я, проигнорировав вопрос о докладах гипотетических соглядатаев, — что до недавнего времени Шутвик не делал этого открыто.

— Он не покидал университета. Разве что ненадолго, еще летом.

— Иля! — воскликнул Томас Рутберг, хулиган и повеса, вечная головная боль своего знаменитого отца.

Но темная так посмотрела в его сторону, что парень, как ни странно, осекся.

— Я тоже считаю, что нужно попытаться заполучить столь влиятельного союзника, — поддержала Илюизмену Ириль, явно имея в виду меня, после чего я с чистой совестью сел за преподавательский стол.

Откинулся на спинку стула и еще раз обвел студентов взглядом. Остановился на старосте класса и Темной Владычице и выжидающе на них посмотрел:

— Я вас внимательно слушаю.

— Андрею стало плохо от нервного перенапряжения, — сухо проинформировала меня Вик-Холь.

В тот момент стало плохо уже мне. Это снова моя вина, я совсем не подумал о том, что землянин может перенапрячься. А ведь эта мысль должна была прийти мне в голову. Но сейчас уже было поздно сокрушаться.

— Что Ир?

— С ним. Я дала ему пару советов и сказала, чтобы он уложил Андрея в кровать и заставил полежать хотя бы до вечера.

— Мы сами его отвели, он еще брыкаться пробовал, — хмыкнув, объявил Рутберг, но его взгляд, как ни странно, выражал неподдельное беспокойство.

Похоже, и мне пора было браться за голову. А лучше возвращать своего секретаря, без которого я оказался совсем как без рук и, судя по некоторым признакам, без мозгов. Как это я смог так опростоволоситься и не предугадать подобного развития событий?

— Насколько все плохо? — прямо спросил у Или, как ни странно, ее и правда удобно было так называть.

— Вы действительно беспокоитесь об Андрее? — вмешалась Ириль. И все-таки Лучистый ошибся насчет нее. Если Ир каким-то образом и прятался среди студентов, то точно не в образе Рассветной.

— Да. Действительно. Знаю, что подобные вещи, учитывая его расовую принадлежность и особенности их мира, могут быть весьма опасны для нервной системы.

— Особенности? — слева от меня подал голос Машмул, низкорослый темный, задиристый и откровенно нахальный. Когда-то он казался именно таким. Сейчас его голос дрогнул. А рядом с ним сидел светлый — Алиэль Душистый — и прожигал меня не менее взволнованным взглядом.

— Их мир отличается от нашего, но подробности вам лучше узнать у самого Андрея.

— И узнаем! — прогудел Пауль Виттебранд и посмотрел на меня глазами подлинного рыцаря без страха и упрека. Сколько единодушия! Просто удивительно. Но сейчас мне некогда было об этом размышлять.

— Сходите к ним сами, — вдруг предложила Иля и добавила: — Мы пропустим.

— Хочешь сказать, что, если бы я повел себя как-то иначе, не пропустили бы?

— Попытались бы не пустить, — открыто глядя мне в глаза, призналась она. Владычица трезво понимала, что их совместные силы против меня, боевого архимага, маловаты, и все же решимость, которую я увидел в ее глазах, удивила.

— И не думайте, что у нас бы это не получилось, — встряла Ириль. Странно, никогда бы не подумал, что она способна так открыто мне угрожать. Выгнув брови и внимательно всмотревшись в прекрасно знакомое мне лицо светлой эльфийки, вроде бы в шутку уточнил:

— Как кровожадно. Девушка, я вас знаю?

И увидел то, о чем следовало бы задуматься. Девушка поменялась в лице и отшатнулась от меня, но к ней тут же шагнул Фаль, оставивший котят на попечение Гарилики. Пустынник успокаивающе сжал плечо эльфийки и внимательно посмотрел на меня:

— Сходите к Андрею, он должен вам все объяснить.

— Очевидно, нам с ним давно следовало поговорить.

— Он просто был слегка занят, — объяснил Алиэль, тоже выбравшийся из-за парты. — И Ир тоже. Вы даже не представляете, как поменялась наша жизнь с приходом психолога.

— Надеюсь, когда вернусь, уже буду иметь какое-то представление обо всех изменениях, — отозвался я и решительно направился в сторону небольшой двери, ведущей в квартирку землянина.

Никто из детей не посмел меня остановить, но все равно они провожали меня одинаково напряженными взглядами. Мир действительно сошел с ума. Но таким он мне нравился даже больше.

Квартирка Андрея встретила тишиной. Конечно, я не мог похвастаться таким же тонким слухом, каким обладают эльфы. И все же не счел нужным прибегать к магии в месте, где сплелись воедино два разных мира. И его — абсолютно немагический, и наш — со своей природной магией активно проникающий на территорию Земли, позволяя частично сохранять свои магические способности.

Я нашел своих сотрудников в дальней комнате, которая, судя по всему, являлась спальней. Андрей лежал на незастеленной кровати, он был искусственно погружен в оздоровительный транс.

Первой моей мыслью стало: откуда светлый эльф, коим и являлся мой секретарь, может знать тонкости этой техники темных? Но стоило Ириргану, который стоял на коленях у кровати Андрея, обернуться на звук моих шагов, как я увидел его желтые глаза и все понял. Удивительно… но все оказалось так просто…

В глазах мерцающего мелькнуло мгновенное узнавание. Он молниеносно поднялся на ноги и оказался возле меня. Шутвик был пониже ростом, и ему приходилось слегка запрокидывать голову, чтобы смотреть мне в глаза. Мерцающий юноша пытался разглядеть выражение моего лица. И я, не раздумывая, попытался показать, что его расовая принадлежность ничего между нами изменить не может.

Улыбнувшись, поднял руку и сжал его плечо. Одними губами, чтобы не нарушить здорового сна нашего психолога, спросил:

— Поговорим?

— На кухне, — тут же полушепотом ответил он.

Прошел мимо меня в коридор, и через пару шагов мы оказались в той самой комнате, которую Ирирган назвал кухней. Комнатушка была еще меньше предыдущей и предназначалась для приготовления и приема пищи. Я знал, что земные люди способны жить на очень маленьких площадях, и все равно такой подчеркнутый минимализм меня несколько смущал.