Теодор Драйзер

Драйзер. Русский дневник

Анне, Тому и Робу посвящается

Предисловие

3 октября 1927 года Теодор Драйзер получил от Советского правительства приглашение приехать в Москву на празднование десятой годовщины русской революции. Тогда же он начал писать свой дневник, который закончил 13 января 1928 года, завершив свою долгую поездку по России. В Москве он встретил Рут Эпперсон Кеннел, которая стала его секретарем и спутницей в поездке и внесла значительный вклад в содержание дневника.

Бережное хранение работ Драйзера сделало возможным первую публикацию его «Русского дневника» 1927–1928 годов. Этот документ имеет особое значение для всех, кто интересуется американской и русской историей XX века. Во время пребывания в Союзе Советских Социалистических Республик Драйзер вел дневник, в котором записывал свои беседы с известными политиками и деятелями культуры страны, в том числе с Сергеем Эйзенштейном, Константином Станиславским, Анастасом Микояном, Владимиром Маяковским, Карлом Радеком, Николаем Бухариным и деятелем так называемого обновленчества Николаем Федоровичем Платоновым (Драйзер и его секретарь Рут Кеннел ошибочно называют Н. Ф. Платонова «архиепископом Платоном» (ред.). Содержание бесед Драйзера с ними о положении дел в Советском Союзе в конце 1920-х годов делает дневник важным свидетельством и одним из значимых исторических документов эпохи.

Это издание продолжает традиции публикаций Пенсильванским университетом драйзеровского наследия в виде авторизованных текстов, которые сохранились только в рукописях или по каким-то иным причинам недоступны как специалистам, так и обычным читателям. Реализация нашего проекта была бы невозможной без доброй воли администрации и специальной подготовки персонала Библиотеки Чарльза Паттерсона Ван Пелта по гуманитарным и социальным дисциплинам Пенсильванского университета. Постоянную поддержку проекту оказывал Пол X. Мошер, директор библиотеки, Майкл Т. Райан, руководитель отдела специальных коллекций в библиотеке, щедро тратил время и силы, стремясь облегчить своим сотрудникам работу над наследием Драйзера. Упорядочивание драйзеровской коллекции куратором отдела редких изданий и рукописей Нэнси Шоукросс облегчило подготовку этой книги и других работ.

Как и Пенсильванское издание «Американских дневников Драйзера, 1902–1926» (American Diaries, 1902–1926 / Edited by Thomas P. Riggio, textual editor James L. W. West. The University of Pennsylvania Dreiser Edition, 1982), и автобиографическая книга «Разнорабочий» (An Amateur Laborer, 1983), публикация «Русского дневника» является одной из запланированных к выпуску книг, в которых представлены подготовленные специалистами тексты личных документов Драйзера. Поскольку Драйзер не собирался публиковать этот дневник, он издается в соответствии с общепринятыми принципами, регулирующими редактирование личных документов. Редакторы Томас П. Риджио и Джеймс Л.У. Уэст III замыслили работу над этой книгой как приведение оригинального авторского текста, снабженного пояснениями и справками. Риджио написал введение, Уэст подготовил раздел «Принципы редактирования» и справочный аппарат. Оба редактора и младший редактор Ли Энн Драуд вычитывали и проверяли текст на каждом этапе подготовки.

ТОМАС П. РИДЖИО,

главный редактор Центра по изданию наследия Драйзера Пенсильванского университета

Благодарности

Редакторы благодарны попечителям Пенсильванского университета, которые являются обладателями авторских прав на неизданные работы Драйзера, за предоставление разрешения на публикацию текста «Русского дневника». Редакторы благодарны Артуру Д. Кашиато. Он подготовил первоначальный вариант дневниковых записей, который стал отправной точкой в нашей работе. Благодарим также Стивена Ф. Коэна и Розмари Рид, щедро поделившихся с нами информацией и фотографией Николая Бухарина.

Профессор Риджио благодарен Джей Уэст и Марине Чеботаевой за помощь в проверке правописания русских слов и уточнение транскрипции русских имен, событий и географических названий. Он также признателен Ирине Куткиной, помощь которой в качестве переводчика и гида по российским архивам и местам, где бывал Драйзер, сделало его пребывание в России более плодотворным и приятным.

Особая благодарность докторам Элеоноре А. Кравченко и Александре Куткиной из Москвы за их щедрость, гостеприимство и помощь в делах. Профессор Уэст благодарит Лаверн Кенневан Мэгиннис за помощь в подготовке текстов; он признателен Флоре Бэкалью, Ким Фишер и Сюзанн Маркум за большую помощь в работе с аннотациями.

Введение

Россия могла бы стать самым восхитительным социалистическим обществом, если бы император был внезапно смещен, а народ так же внезапно стал образованным. Сейчас все контролирует правительство; достаточно передать этот контроль народу, и у вас получится разновидность Утопии. Конечно, все это можно обратить в свою противоположность, и тогда прекрасное социалистическое общество превратится в самую деспотическую форму правления, при котором все рычаги управления будут находиться в руках одного человека. Но это вряд ли произойдет в том случае, если народ приобрел достаточный интеллектуальный статус.

Драйзер в возрасте 22 лет, газета St. Louis Globe-Democrat, 2 января 1893 года

В разгар русской зимы, холодным днем 10 января 1928 года Теодор Драйзер шел по украинскому городу Одессе, промышленному центру, расположенному на Черном море. Он завершал свой напряженный двухмесячный визит в Союз Советских Социалистических Республик и испытывал трудности с получением визы для проезда через Польшу в Западную Европу. К его ужасу, таможенники сообщили, что для вывоза из страны рукописей и печатной продукции нужно иметь специальное разрешение. Больше всего писателя беспокоил дневник, который он вел с 3 октября 1927 года, когда впервые узнал о предложении Советского правительства совершить полностью оплачиваемую поездку в Москву Именно в тот день он начал вести рукописный дневник, записывая свои впечатления и размышления. Записи, начатые в Нью-Йорке, были продолжены сначала на борту океанского лайнера, потом в путешествии по Европе (в Париже, затем в Берлине и Варшаве) и наконец в России.

Первоначально Драйзер был приглашен вместе с полутора тысячами других знаменитостей международного масштаба на недельное празднование десятой годовщины Октябрьской революции. Но он попросил расширить рамки приглашения и профинансировать его более длительную поездку по стране — и сразу получил на это согласие Советского правительства. Драйзер сообщил российскому представителю, что хочет «увидеть настоящую, неофициальную Россию — скажем, районы бедствий в Поволжье» (см. стр. 59). Похоже, советский посланник не удивился его просьбе. Драйзер явно представлял большую ценность для Советов, которые успешно использовали тщеславие западных деятелей искусств и интеллектуалов. Писателю сообщили: «Советское правительство считает вас выдающимся литературным талантом Америки» (см. стр. 57), после чего быстро началась подготовка к поездке. В начале ноября, находясь в Москве, он нанял себе личного секретаря — Рут Эпперсон Кеннел, тридцатичетырехлетнюю американку, которая к тому времени более пяти лет прожила в России. Кеннел зарабатывала на жизнь переводами и редактированием так называемых юбилейных изданий американских писателей, в том числе Драйзера, для государственного издательства.

Вскоре после первой встречи в СССР Кеннел и Драйзер стали любовниками. Когда американский социалист и радикальный экономист Скотт Неринг предложил кандидатуру Кеннел в качестве секретаря писателя для более продолжительной поездки, Драйзер ухватился за эту возможность: «Поскольку мы уже так близки, — записал он в дневнике, — мне это представляется идеальным выбором». Местные чиновники возражали, поскольку Кеннел не была членом коммунистической партии, но когда Драйзер пригрозил, что вернется домой, между сторонами было заключено соглашение, по которому Кеннел оставалась секретарем Драйзера за его счет. Разумеется, правительство направило вместе с ними и официального сопровождающего, которого предоставило Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (БОКС) — агентство, ответственное за отношения с иностранцами в области культуры. Кеннел, повсюду сопровождавшая Драйзера, делала короткие заметки о его беседах и впечатлениях от увиденного, иногда писала под диктовку, а каждый вечер упорядочивала свои записи и печатала их на пишущей машинке, придавая заметкам вид дневника.

Несколько лет спустя Кеннел так вспоминала о своем необычном соглашении с Драйзером: «Он дал мне указание писать в дневнике «я», имея в виду себя. Но при этом он предоставил мне полную свободу изложения — за исключением отдельных напоминаний о том, что надо обязательно отразить в записях то или это» [Kennell Ruth Epperson. Theodore Dreiser and the Soviet Union. N.-Y.: International Publishers, 1969. P. 49. // Европа по своему расположению, а также по культурно-исторической и политической значимости является важнейшей среди пяти частей Земли, над которыми она достигла превосходства в материальном и даже в большей степени в духовном плане (Энциклопедический словарь для образованных классов. Т. 1. С. 373, 1847). — Пер. с нем. Д. Чанкселиани. ]. (На самом деле Кеннел иногда отклонялась от этой программы и подавала собственный голос, описывая действия Драйзера или обращаясь к нему с краткими вопросами.) Драйзер также попросил Кеннел печатать дневник под копирку, надеясь, что позже она поможет ему в подготовке записей к публикации. Кеннел усердно работала над выполнением этой задачи в течение всех 68 дней поездки. Она каждый вечер печатала записки, напрягая портативную пишущую машинку Corona до тех пор, пока у той не порвался привод (это вынудило Драйзера совершить безумный набег на крохотную ремонтную мастерскую в портовом городе Батум на Черном море). Иногда Кеннел тратила лучшие утренние часы на то, чтобы перепечатать объемные записи, сделанные накануне. В конце путешествия, как она позже вспоминала, был предпринят штурм, «чтобы закончить написание ежедневных заметок и на границе передать полный дневник путешествия моему работодателю» [Ibid., р. 183.].