— Ясно. И что теперь?

— Ничего, — стал убирать свои волшебные приспособления доктор. — Сколько прошло с того момента, как вы надели на нее кулон? Час? Значит, осталось три. Потом — стремительное удушье, и все. Остановка сердца. Можно, конечно, вынести несчастную на холод… Однако этим мы лишь продлим агонию.

Он посмотрел на барона — точь-в-точь Грон, когда тот по молодости рычал на всех близко подходящих людей без разбора. А потом подбегал к хозяину извиняться за несдержанность.

— Я составлю официальное заключение, — продолжил доктор торопливо. — Пусть хоть с бедняжки снимут обвинение. И прослежу, чтобы это преступление было расследовано как следует.

Барон по-прежнему пребывал в глубокой задумчивости. Потом вздохнул, словно очнулся. И решительно сказал:

— Нет.

— Что? — удивился доктор Фульд. — Не надо заключения?

Хозяин дома достал пластину, набрал комбинацию цифр. Спустя несколько гудков его настороженно спросили:

— Господин барон?

— Да, именно.

И собакам, и доктору показалось, что они увидели воочию, как собеседник (который до этого, должно быть, мирно ужинал) подскочил, стряхнув салфетку на пол и вытянулся по стойке смирно.

— Мне нужна от вас любезность, мой дорогой Петер.

— Чем могу служить?

— В вашей конторе есть противоядие от «Водяной Смерти»?

— Эту гадость еще используют? Ее же запретили по последней конвенции об отравляющих веществах. И даже, как ни странно, все страны придерживаются этой резолюции. Отрава действительно страшная!

— Похоже, ее стали использовать в частном порядке. Что, как вы понимаете, меня весьма раздражает.

— Я вас понял, господин барон. Противоядие есть. Но оно… слишком экспериментальное.

— Сойдет и такое. Выбора у нас все равно нет.

— Мы немедленно начнем масштабную проверку запасов, господин барон.

— Сделайте это по-тихому, без помпы. И пришлите своих следователей в марку Орнока. Под видом частных лиц. Пусть разберутся, что у нас происходит. И — не сочтите за труд — отправьте мне копии отчетов.

— Слушаюсь.

— Оставьте это, Петер. Я теперь частное лицо. И еще — по поводу противоядия. Оно мне необходимо через два часа.

— Кулон отсрочки смерти?

— Именно он. Хорошего вечера.

И барон нажал на кнопку, выключая связь.

Глава 2

— И вы не знаете, что случилось с вашим супругом, госпожа фон Лингер?

— Нет. Я знаю лишь то, что он не пришел домой ночевать. На связи его тоже не было. Я забеспокоилась и обратилась в полицию.

— Свидетели говорят, что в последнее время вы с супругом ссорились.

— Не больше и не меньше, чем любая супружеская пара после семи лет совместной жизни, — спокойно ответила женщина.

— А вчера?

— Вчера… Людвиг с утра уехал в город. Сказал, что у него дела. Я этим была не очень довольна. У нас — книга, сроки.

— Вы работаете вместе?

— Мой муж — знаменитый писатель, лауреат Королевской премии. Я — его помощница.

— То есть? Что вы имеете в виду? Тоже… пишете?

— И это тоже. Секретарь. Иногда — нянька. Часто — тиран. У нас более чем щедрая оплата, но жесткие условия контракта. Мы не можем себе позволить работать по принципу — «пойдет» текст или нет.

— То есть если бы не кровь на сиденье экипажа и вокруг него, то можно было бы предположить, что ваш муж просто все бросил и уехал. Так?

— Я могу только надеяться, что он жив. Что кровь — не его, — еле слышно отвечала женщина.

— Кто еще проживает в поместье?

— Мать моего супруга. Она вдова. Еще — ее старшая дочь. С сыном. Они с мужем разъехались в этом году, и она приходит в себя. Младший брат мужа также гостит у нас.

— Но дом принадлежит вам?

— Да. Мне и моему мужу. Недвижимое имущество у нас общее.

— А ваша семья?

— Поместье моих родителей было на линии высадки десанта имперцев в марке Нея.

— Сочувствую, — проговорил следователь.

Действительно, во время этой высадки оклеровские солдаты уничтожали все на своем пути.

Госпожа Агата неспешно кивнула, принимая соболезнования.

— Послушайте, госпожа фон Лингер, а что с вашими счетами? — продолжал следователь.

— Деньгами занимался муж. У меня есть свой счет, хозяйственный. И тот, на котором лежат деньги, оставленные мне покойными родителями. Я знаю, что мы обеспеченные люди. Вот — поместье купили в прошлом году. Землю с виноградниками…

— Вы достаточно спокойны.

— Если бы я билась в истерике и поминутно теряла сознание — было бы лучше?

— Так она его и убила, — громко и безапелляционно заявила пожилая полная дама, распахивая дверь в комнату.

— Добрый день, фрау фон Лингер, — вежливо поднялся следователь. — Будьте любезны, мне необходимо закончить беседу с вашей невесткой.

— Беседу?! Какую еще беседу? Я требую, чтобы вы арестовали эту мерзавку! Это… это она… О! Мой бедный мальчик! Мой сын! — Женщина опустилась на небольшой диванчик, вскинув голову и прогнувшись в том месте, где должна быть талия. Диванчик жалобно всхлипнул.

Фрау Агата привычно и устало смотрела на свекровь.

— Она присосалась к нему, как пиявка! К моему бедному, доверчивому, талантливому мальчику! — Полные пальчики фрау пощекотали воздух, намекая следователю о том, что даме не плохо бы подать стакан воды.

Следователь потянулся за графином, бросив едва заметный взгляд на госпожу Агату. Та поморщилась, вздохнула и, откинувшись в кресле, положила руку себе на лоб. Дамы явно раздражали друг друга.

— Мда… — выдохнул следователь, протянул женщине стакан с чистой, прохладной водой, а про себя подумал: «Мальчик… Как бы не так!» — С личным делом лейтенанта в отставке фон Лингера он уже ознакомился.

Тридцать лет, военная академия — ускоренный выпуск, правда… Воевал, тяжелая контузия. Год был адъютантом при штабе фронта. Скрывал свое состояние, чтобы не комиссовали. Отправлен в отставку по состоянию здоровья. Женился на выпускнице филологического факультета столичного университета. Стал автором популярнейших в королевстве книг про агента фон Церга. Пару месяцев назад переехал с супругой из столицы сюда, на юг, в марку Орнокс, поближе к морю. И вот теперь — пропал.

— Его убила она! — продолжала бушевать мать фон Лингера, жестом предлагая забрать у нее стакан.

— Вы знаете, вашего сына еще не нашли. Пока идет поисковая операция. И потом, вам не кажется, что ваша невестка слишком хрупкая для того, чтобы нанести рану мужчине, тем более военному?

— Значит, она наняла наемных убийц!

— Как жаль, что подавать на родственников в суд считается дурным тоном, — тихо проговорила госпожа Агата. Ее свекровь чуть не задохнулась от возмущения, но так и не нашлась что сказать. Хозяйка дома поднялась. — Господин следователь, я вызвала нашего поверенного, как только он приедет — появится у вас. Я была бы очень вам признательна, если бы все вопросы мы решали через него.

— Благодарю вас за беседу. Однако должен сказать, что вам, как и всем обитателям дома, запрещено покидать границы поместья. До выяснения обстоятельств исчезновения вашего супруга.

Госпожа Агата склонила голову и вышла.

Спустилась на кухню. Несмотря на то что в доме обитали почти все родственники мужа, угол кухни, тот, что ближе к камину, негласно оставался только ее территорией. Там стоял… Чай-шкаф. Редко где можно встретить такое, разве что в чайной лавке. Хозяин одной из них и помог Агате выписать это диковинное чудо из столицы. Отторнский белый дуб, ручная работа. Артефакты, встроенные в ящички и полочки, позволяющие сохранять оптимальную температуру для сухих трав, специй и настоек. Баночки валльского хрусталя. Все это стоило немалых денег, конечно. Но ведь она работала над книгами ничуть не меньше мужа, а значит, заслужила маленькие радости!

Травы были ее страстью. Агата знала рецептуры чайных сборов и способы их заваривания. Не меньше тысячи уж точно! Раз даже победила в конкурсе женского кулинарного журнала «Ароматный пар» на рецепт лучшего сбора от головной боли. Правда мужу признаться в этом не решилась. Он регулярно пил ее отвары, снимающие мигрень и помогающие уснуть, но к этому ее увлечению относился весьма скептически.

— Здравствуйте! — чуть поклонилась она крошечным пузырькам, хранившим за хрустальными гранями покой, бодрость, наслаждение, дельные мысли и сладкие сны. — Помогите, пожалуйста! Сегодня мне как-то особенно тяжело…

Слуги привыкли, что чаи она себе заваривает сама, поэтому никогда не беспокоили. Рука сама потянулась к верхней полке — там располагались редкие травы. Маленький заварной чайник риберского камня уже грелся на спиртовке.

— Так… Что тут у нас? Собачьи ушки, слезы ветра, цветы рутинника и пряный дунник. — Отвар должен был успокоить, расслабить, привести мысли в порядок.

Немного подумав, за основу взяла розовый чай. Банку с цукатами ровики — для поднятия настроения. Взяла чашку, опустилась в кресло у камина, сделала несколько осторожных глотков и задумалась.

«Людвиг, где же ты? Как так получилось? Мы считали, что главное — добиться успеха. Заработать много денег. Девочка-сирота после университета. Комиссованный лейтенантик с бешеными приступами головной боли. Денег вечно не хватало. Ты запретил мне трогать родительское наследство… Сказал: «Мы всего добьемся сами!» И понеслось! Арендованная под самым чердаком комнатка, где мы были так счастливы. Первая книга. Чистка формы перед тем, как идти в издательство…»