Глава пятая

Аврос был одной из колоний, составлявших хребет Империи Людей. Даже на предельной для «Бродяги» скорости на то, чтобы добраться туда, ушла большая часть дня. Боуман отсиживался у себя в каюте, тело Стеллы лежало в медицинском отсеке, замороженное тем же способом, что и далек. Иронию, впрочем, никто не оценил, и меньше всех Доктор.

Он зашел попрощаться.

Она мирно лежала на узкой смотровой кушетке, с руками, сложенными на груди, похожая на мраморное надгробное изваяние. Кожа была бела и совершенна, как алебастр, покрытый тонкой вуалью морозного тумана.

Он хотел было сказать, как ему жаль, но какой в этом смысл? Ее здесь все равно больше нет. То, что делало Стеллу уникальной, исчезло, ушло; тело осталось, а личность — разум, юмор, отвага, так быстро промелькнувшие у него перед глазами, — покинуло эту вселенную навсегда. Этого Доктор на самом деле никогда по-настоящему не понимал.

— Она ведь тебе понравилась, правда? — спросил из коридора Скрам.

В медицинском отсеке помещались только двое зараз.

— Да, — отозвался Доктор. — Понравилась. Она напомнила мне кое-о-ком… кое-о-чем… что я потерял.

— Она была хорошим другом.

Доктор прикусил губу и кивнул.

— Да уж, наверняка была.

— Нет смысла виснуть на этом, — сказал Скрам. — Она едет домой, вот все, что нам нужно знать.

— У нее есть какая-нибудь семья?

— Нет, вряд ли.

— Это хорошо.

Скрам пожал плечами.

— Никогда об этом не думал. Сейчас так много народу осталось сиротами.

— Из-за далеков?

— Угу. Это называется «далековое поколение».

— Знаю.

Скрам откашлялся, явно желая сменить тему. Доктор посмотрел на него и выдавил улыбку.

— Как там Передний Край, уже починил шлюз?

— Он работает над этим.

— Надеюсь, не перерабатывает.

— Починит как раз ко времени посадки на Аврос. Ты тоже можешь там сойти.

Доктор кивнул.

— Мне придется вернуться обратно, на Хуралу. Мой корабль остался там.

— Да там, небось, далеки кишат!

— Вот это-то меня и беспокоит.

Доктор пошел за Скрамом по узкому коридору на бортовую кухню. Еще дальше по коридору, от шлюза, раздавался какой-то технический шум — там работал Передний Край. Поглядев туда и сюда, Доктор поразился, что далека нигде не видно.

— Нам пришлось его передвинуть, — объяснил Скрам. — Краю не хватало места для работы.

— А вот это было очень рискованно, — сердито сказал Доктор. — Даже мертвый далек опасен. У них сотни автоматических защит в панцире.

— Все в порядке, мы до него даже не дотрагивались. Я использовал пару грузовых захватов, чтобы перетащить его на склад. Кроме того, крио-заряд полностью вывел эту штуку из строя. Он даже не пискнул, когда Передний Край ампутировал ему глаз.

Доктор встал как вкопанный.

— Когда Передний Край — что?

— Ну, глаз ему отрезал, на стебельке который. В качестве трофея.

— Я же ему говорил этого не делать!

Скрам поглядел на Доктора слегка ошеломленно.

— Э-э-э, Доктор, он твоих приказов слушаться не будет. Тут командует капитан Боуман, если ты вдруг не заметил. А живем мы, между прочим, вот на эти далековские трофеи: это подтверждение ликвидации, нам Земное Командование за него деньги платит. Мы сдадим глаз властям на Авросе, и нам снова будет, что есть.

Доктор ничего не сказал и просто уселся на кухне, сжав губы в ниточку.

Скрам сел напротив.

— Я все думаю об этом далеке… Нечасто выпадает случай рассмотреть его так близко — и заполучить так надолго. Там же наверняка можно кучу всего узнать, научиться — если бы только мне дали его разобрать…

— Даже не думай об этом, — мрачно отрезал Доктор.

— Да он же мертвый! Я бы мог открыть его, если подобрать правильные инструменты.

Доктор так и вытаращился на него.

— Поверь мне, ты этого совсем не хочешь. У каждого далека есть защита специально на такой случай. Это как играть с ручной гранатой без чеки. Тварь внутри, может, и мертва, но скорлупа под завязку набита антивзломными приспособлениями и ловушками, от которых у тебя волосы крючками завьются. Там внутри достаточно механизмов самоуничтожения, чтобы на месяц осчастливить целую бригаду саперов.

— Но пока он здесь…

— А я сказал, забудь. Как только шлюз починят, выбросьте его в открытый космос и забудьте. Считайте, нам всем повезло, что мы не кончили как Стелла.

Доктор тут же пожалел о вспышке, но сказанного не воротишь. Скрам холодно таращился на него минуту или две, потом встал.

— Если Боуман добьется своего, в космос за далеком последуешь ты.

Доктор поднял бровь.

— Мне казалось, только пираты заставляют людей ходить по доске.

— Не забывай, Доктор, Стелла была одной из нас. В отличие от тебя.

И Скрам вышел, оставив Доктора на кухне одного.

Передний Край возился с дверью. Внешний люк немного погнуло, из-за чего помялись направляющие основного шлюза. Все нужные инструменты у него были, да вот только сосредоточиться никак не выходило.

Думать он мог только о Стелле. В ушах до сих пор пронзительно визжал далековский луч смерти; ему вторил не менее пронзительный крик гибнущей подруги, распятой на стене одной только силой энергетического удара. Закрывая глаза, он до сих пор видел сине-белую вспышку и в ней череп Стеллы, откинутый назад, с раскрытыми в вопле челюстями.

Рука у него соскользнула, и он ободрал костяшки о металлическую решетку палубы. Край выругался и швырнул гравитационный ключ через весь коридор; на пол он приземлился с тяжелым лязгом.

— В следующий раз в меня попадешь, — заметил Скрам, выходя из-за угла. Ключ разминулся с его ногой на пару сантиметров.

— Ничего не могу сделать. — Передний Край покачал головой.

— Все ты можешь. Ты годами разбирал это старое корыто, а потом снова собирал.

— Я не про это. Посудину я могу починить, даже не просыпаясь.

Он тяжело вздохнул и сел на пятки, уронив могучие руки на колени.

— Я про… а, черт, даже не знаю, про что я.

— Мы сражаемся с далеками за деньги, — тихо сказал Скрам. — Нас могут убить в любой момент — да, любого из нас. Ты сам это знаешь… все мы это знали — и Стелла тоже.

— От этого, знаешь ли, не легче. Она никогда не хотела в этом участвовать, в отличие от нас. И то, что она вот так умерла, — это неправильно, бро.

— Я понимаю, о чем ты. — Скрам уселся напротив него на палубу и полез в поясной карман, вытащил маленькую металлическую фляжку, отвинтил крышку, отхлебнул.

— На, — он протянул ее Переднему Краю.

— Что у тебя там?

— Старый земной напиток. Очень старый. Ужасно дорогой, потому что редкий.

Край взял фляжку, отсалютовал, глотнул и чуть не задохнулся.

— Эй, что это к чертовой матери такое? Оно меня чуть не прикончило!

— Считай, что это лекарство.

Край сделал еще глоток, поперхнулся и заморгал.

— Как это называется?

— Имбирное пиво.

— Своеобразно.

— Только для особых случаев, — Скрам забрал фляжку и тоже выпил. — За Стеллу — она была из настоящих парней.

— Аминь.

Некоторое время они уютно сидели в молчании; фляжка гуляла туда и сюда. Наконец, Скрам привинтил ей крышку на место и убрал в пояс.

— Что ты думаешь об этом Докторе? — спросил он.

— Ну, он точно не пират, — отозвался Передний Край. — Но помимо этого понятия не имею, что он такое. Я и половины не понимаю из того, что он говорит. Он в этом отношении типа тебя, только выглядит получше.

Скрам шмыгнул носом.

— Он много всего знает.

— О чем?

— О далеках, например. Такого, чего нам не говорит.

— Ну, может быть. В любом случае это без разницы, потому что Боуман все равно при первой же возможности вышибет его тощую задницу с корабля. Тем лучше для нас всех.

— Это еще почему?

— Потому что кем бы и чем бы он там ни был, — Край наклонился вперед, — он не принес нам ничего, кроме несчастья.

А Доктор тем временем решил, что нет никакого смысла торчать на камбузе в полном одиночестве и строить из себя идиота. Все равно он застрял на «Бродяге» по меньшей мере до Авроса, а, значит, самое время сориентироваться в обстановке. К тому же он никогда не умел противиться желанию немного порыскать вокруг. По каковой причине, собственно, и влипал во все свои истории.

Первым делом надо проверить машинное отделение. Корабль был маленький, но мощный — интересно, какая у него пропульсивная система? Не так уж много космических судов в эту эпоху полагались на антикварные топливные механизмы типа астронной перезарядки.

По дороге в машинную он миновал склад и, конечно, не смог не заглянуть внутрь через пластиковый иллюминатор в двери.

Там, поблескивая в дежурном освещении, высился далек — словно какая-то жуткая ледяная скульптура. Там, где из купола должен был выходить стебелек глаза, в гнезде торчал жалкий заиндевелый пенек. Из отверстия свисала пара проводков и обрывок оптоволоконного кабеля.

Даже слепой, далек выглядел опасным. Сам его облик уже пробирал Доктора до костей. Слишком много скверных воспоминаний, слишком много ночных кошмаров, чтобы чувствовать что-то, кроме отвращения.

И страха — о, да.

Он испустил глубокий вздох, и окошко затуманилось, спрятав из виду скованного морозом демона внутри. Только это и не дало Доктору разглядеть одну-единственную каплю воды, сорвавшуюся с края далековой руки — той, что с присоской.