Туи Т. Сазерленд

Против течения

Посвящается Элиоту и Ионе, а также моему зверю-воителю Саншайн

Т. С.

1

Ково

Жители Стетриола называли это место Ворчащей Скалой.

Они не знали точно, где именно в глубине выжженных, бесплодных районов континента оно находится. Им был знаком рокот, от которого земля дрожала на много миль вокруг.

И они знали имя заключенного там темного, зловещего существа.

Главное же — они знали, что нельзя приближаться к Ворчащей Скале, если дорога жизнь.

Поэтому так никто и не посетил Ково в его обезьяньей тюрьме на протяжении сотен лет. Впрочем, если бы кто-то попытался добраться туда, ему бы пришлось нелегко. Ворчащая Скала высилась в сердце пустыни Стетриола, на расстоянии многих дней пути от ближайшего источника воды. Каждая сторона скалы представляла собой отвесный гладкий склон без единой щербинки, словно кто-то отсек каменистые края гигантским мечом.

Опаленная солнцем вершина нагревалась почти добела — разумеется, никто никогда не замерял точную температуру, но этого было достаточно, чтобы мгновенно и сильно обжег ногу или лапу любой, кто ступит на раскаленный камень.

Клетка — большое сплетение прочных прутьев, твердых как алмазы, — казалось, вырастала прямо из вершины скалы. Она сверкала чистым, ослепительно белым цветом, особенно выступающие части, которые очертаниями походили на гигантские лосиные рога, столетия назад вонзенные в землю Великим Зверем Теллуном.

И, конечно, в вышине парил орел: Халавир, остроглазый страж, охранял Ково и денно, и нощно.

Поэтому: никаких посетителей. В течение очень, очень долгого времени.

Только ворчание.

— Сначала я сдеру с них кожу, — рокотал голос, как громовое эхо в горах. — Я раздавлю их черепа между кулаков. Заверну кости каждого в его же зеленую мантию и спалю их дома. Их замки станут прахом под моими ногами.

Злобные глаза громадной гориллы сверкали сквозь прутья. С густой темной шерстью, Ково изнывал от жары. В клетке негде было повернуться, поэтому он сидел, размышляя и выжидая, как и делал веками. Короли и империи расцветали и погибали с тех пор, как его заточили в клетку, но он все ждал.

И выжидая, Ково мечтал о мести.

— Я убил четверых Великих Зверей, — бормотал он. — Когда обрету свободу, я накажу наглых Зеленых Мантий, которые последовали за Четырьмя Павшими. Я разорву на куски их духов зверей, а после убью всех немощных людишек. Некоторых медленно удавлю, других утоплю, а третьих раздавлю ногами.

Он погладил широкую часть рогов, державшую его внутри.

Где-то далеко, в раскаленном небе, пронзительно и отчаянно крикнула хищная птица.

— Ни часу дольше. Бесполезные людишки. Будь я на свободе, уже бы собрал все талисманы. Мы бы стали владыками мира, и все бы кланялись нам в ноги.

Он толкнулся в стенки клетки, и его мощные мускулы взбугрились.

— Скоро. Мое время придет. Скоро они вернутся за мной, — забормотал Ково и, прищурившись, поглядел на клочок пустыни, видный сквозь щели. — Гератон уже несколько недель на свободе. Медлительные, жалкие людишки. Наверное, я оторву им пальцы.

Он поднял голову: гигантские ноздри раздувались, когда Ково нюхал воздух. Хитрая ухмылка медленно расплылась на его морде.

— Гератон, — прогремел пленник. — Наконец-то.

— Я поняла, что ты готов пролить кровь врагов, — произнес голос сзади. — Но раз уж ты ждал веками, что значит месяц-другой?

— Я буду ждать столько же, сколько уже прождал, ради осуществления моих планов. Покажись, чтобы я мог тебя видеть.

Мальчик с каштановыми волосами появился в поле зрения Ково и встал в нескольких футах от клетки, недалеко от подножия скалы. Худенький и маленький, едва ли достаточно взрослый, чтобы выпить Желчь, он был страшно обожжен солнцем. На плечах виднелись длинные кровоточащие царапины, и он, казалось, не замечал, что его обувь дымится. Но все это, скорее всего, было привычно той, кто сейчас в нем находилась и смотрела на мир змеиными желтыми глазами с огромными удлиненными зрачками.

— Слишком маленький носитель для тебя, — прорычал Ково. — Больше похож на твою закуску, чем на посланника.

Он взглянул на небо, но не заметил Халавира. Как удачно, что его неустанно бдящий страж пропал как раз во время посещения.

— О, уверена, что съем его позже, — сказал мальчик, и, хотя это не был голос Гератон, в нем все равно проскальзывало шипение, присущее Великому Зверю с извивающимся телом. — Пос-с-смотрим… с-сколько лет прош-шло. Как себя чувствуешь?

— Развлекаюсь как могу, — проворчал Ково. Его черные глаза сверкали из-под нависших бровей. — Ты приползла сюда, чтобы похвастать свободой?

— Нет, — ответила Гератон с подобием добродушия, не свойственного ее натуре. — Я пришла рассказать, как прекрасно у нас идут дела. Захватчики только что похитили Хрустального Полярного медведя у этих мерзких букашек — Зеленых Мантий. К тому же я сумела поразвлечься, терзая душу одного из них, поскольку его мать — одна из моих игрушек. О, выражение лица сыночка, когда она пыталась убить его… Восхитительно!

— Чудесно, — кивнул Ково. — Если хочешь, можешь оставить меня здесь на эпохи, пока будешь развлекаться.

— Твое время для забав тоже скоро наступит, — сказала Гератон, заставив мальчика закрыть рот после зевка. — У нас собралось почти достаточно талисманов, чтобы тебя вызволить.

— Это… почти то, что я хотел услышать, — произнесла горилла с угрозой в голосе.

— Верь мне, — лениво протянула Гератон. — У нас есть свой источник сведений о Зеленых Мантиях, и мы знаем, куда направляются Четверо Павших. Как всегда. Мы раздобудем следующий талисман и уничтожим их.

— Отчего-то до сих пор вам это не удалось, — язвительно заметил Ково. — Можешь объяснить, почему они живы?

Мальчик по воле Гератон пренебрежительно махнул рукой.

— Пока что они приносят пользу мне. Нам. Королю Рептилий. Не волнуйся, скоро все они погибнут.

Внезапно мальчик закричал от боли и упал на четвереньки. На его коже разрастались пятна ожогов.

— О, незадача, — прошипела Гератон, странно спокойный голос исходил от мальчика, чье лицо исказилось от муки. — Этот трогательный мелкий костюмчик, кажется, вот-вот перестанет быть полезным. Наверное, нужно позвать его кондора — пусть унесет прочь.

— А, так вот как ты доставила его сюда, — сказал пленник.

— Да. Мы избрали самого маленького человечка и с помощью Желчи связали его с гигантской птицей.

Ково взглянул вверх: на фоне неба выделялись большие крылья — на этот раз не Халавира.

По телу мальчика пробегали предсмертные судороги, резкий запах горящих волос наполнил воздух.

— Ох, этот уже почти мертв. Как скучно с ним. Что же, думаю, это знак, что пора прощаться, Ково.

— Стой! — зарычала обезьяна, сжимая прутья. — Сколько мне еще тут вялиться?

— Когда увидимся в следующий раз, — прошипела Гератон слабеющим голосом, в то время как глаза мальчика закрывались и жизнь покидала тело, — мы оба будем на свободе. А потом… потом весь Эрдас станет нашим.

2

В море

...

«Так близко».

Абеке смотрела поверх темных, вздымающихся волн на бегущий мимо берег. Полуденное солнце согревало кожу и рассыпало яркие золотые пятнышки на воде, но ветер был холоднее, чем обычно.

...

«Нило. Мой дом. Моя семья».

Сейчас она видела только песчаную полоску и густые зеленые джунгли за ней. Эта часть Нило совсем не походила на саванну возле ее деревни, но все равно она больше напоминала настоящий дом, чем что-либо из виденного ранее.

«Интересно, что бы сказала Соама, увидев меня сейчас. Или отец». Абеке потерла левое плечо, в которое захватчик вонзил нож во время последней битвы. Рана затянулась, позволив ей управляться с луком — новым луком, взамен разбитого вражеским боевым молотом, — и все равно иногда ныла, особенно в холодную погоду. «Будут ли родные гордиться мной после всего? Или будут по-прежнему считать меня позором и разочарованием?»

Она плотнее закуталась в зеленую мантию и, почти не сознавая этого, вытянула руку, обнажая татуировку на предплечье, и вывела из спячки своего леопарда.

— Р-р-р-р-о-у-р, — произнесла показавшаяся Ураза. Она присела на миг, позволяя Абеке погладить ее по шерсти и злобно глядя на океан. Потом отпрыгнула и принялась прохаживаться взад и вперед по палубе, широко и мягко ступая.

«Наверное, я из-за нее чувствую себя так скверно». Как и большинство кошек, крупных и маленьких, Ураза терпеть не могла воду, тем более обширные водоемы, тем более когда громадные волны окружали ее со всех сторон, донося запах недоступной для нее рыбы.

— Знаю, — шепнула Абеке, наблюдая за беспокойной поступью духа зверя. — Я бы тоже очень хотела быть на суше.

Тяжело находиться в тесноте на корабле так долго, но Тарик настойчиво утверждал, что безопаснее всего двигаться к Океану вдоль берегов Нило. Прямой морской путь — пролив между Нило и Цонгом — наверняка сейчас кишит захватчиками.

Абеке уже хотела позвать Уразу и предложить ей отправиться в спячку, когда из трюма неожиданно выбралась Джи, большая панда, и очутилась как раз на пути леопарда.