— Всё, — обречённо произнёс Бубнитель. — Сейчас будет смертоубийство.

И поглубже натянул на голову шляпу.

— Устрой драку, — прошипела Зарифа.

— Что? — не понял Кихир.

— Устрой драку с Бегелордами!

— А-а… — И Бубнитель пристально посмотрел на ближайшего здоровяка, который держал в могучей лапе огромную глиняную кружку. Гипнотизировать мафтанов у Сумрачных получалось легко, и через несколько секунд здоровяк оказался под контролем Бубнителя. Но сам этого не заметил.

— Зачем ты меня сфотографировал? — тем временем задал вопрос Хилений.

— Подожди, не отвлекай, — попросил фотограф, елозя когтем по экрану. — Здесь сигнал слабый.

— Ну, я, пожалуй, пойду, — произнесла Бабуля. — Заканчивайте без меня.

— Куда «пойду»? — вопросила Зарифа.

— Что значит «сигнал слабый»? — не понял Хилений. Но через секунду опомнился и завопил: — Я тебе покажу «выложу в ПрелеСеть»! Я тебе покажу фотографировать маленького! Бейте их!

И почему-то указал на Кутерьму.

Но прежде чем первый Аллигад нанёс первый удар, загипнотизированный Бубнителем Бегелорд метнул во врага тяжёлую глиняную кружку. Кружка с глухим стуком раскололась о твёрдый череп ближайшего Аллигада, который в ответ хрюкнул и бросил в метателя стулом.

Бубнитель радостно захохотал, и «его» Бегелорд легко, как пушинку, схватил шестиметровую скамью и могучим ударом разметал дикарей.

— Их тоже бейте! — запоздало уточнил Хилений, падая с плеча телохранителя. — Ай!

— Великий вождь! Где вы?! — Воин рухнул на четвереньки и принялся судорожно искать свалившегося повелителя, не без оснований опасаясь, что его раздавят: — Великий вождь, где вы? Отзовитесь!

А над его головой завязалось настоящее сражение.

Бегелорды, возможно, не хотели драться, но после выходки загипнотизированного приятеля не могли остаться в стороне и бросились в бой. Воинов Хиления поддержали все находившиеся в зале Аллигады, и мирный караван-сарай превратился в бойцовский клуб. В воздухе летали стулья, лавки, кружки, тарелки и незадачливые посетители. Чуть ниже звенели клинки, щёлкали клыки и рвали всё подряд острые когти. Аллигады были свирепыми воинами, но Бегелорды не уступали им ни в силе, ни в ярости, и потому самым пострадавшим должен был оказаться обеденный зал, который с одинаковым рвением крушили и те, и другие. Кто-то уронил большую, на тысячу свечей люстру; кто-то разломал стойку бара; кто-то выбил окно; и со двора полезли сторонники драчунов.

— Что ты наделала? — простонала Зарифа, прячась от ужасной драки за массивным шкафом.

— Я могу остановить побоище, — пожала плечами Бабуля. — Надо только вспомнить заклинание неподвижности…

— Не надо ничего вспоминать! — завопила девушка, вспомнив, что получилось с Хилением. Аримана рукой зажала Анфисе рот, нашла взглядом Бубнителя и приказала: — Сделай что-нибудь!

— Что именно?!

Господин Кихир не терял времени даром: несмотря на суматоху, он продолжил бубнить свои тайные заклинания, гипнотизируя других воинов, и теперь их троицу оберегали уже три Бегелорда, готовые исполнить любой приказ мафтана.

— Нужно прорваться к Стреку! — крикнула Зарифа.

— Проводите нас на улицу! — распорядился Кихир.

Здоровенные воины тут же перестроились и принялись уверенно пробивать дорогу к дверям. Первый по-прежнему орудовал дубовой скамьёй, второй ловко обращался с выломанной откуда-то доской, а третий лупил окружающих могучими кулаками. С такими провожатыми дело быстро пошло на лад, и устроившая кутерьму троица — бубнящий Бубнитель и злая Зарифа, которая одной рукой тащила Бабулю, а второй затыкала ей рот, — вырвалась из зала и помчалась к навесу, под которым дремал Стрек.

— Постойте! — завопил кто-то сзади. — Не бросайте меня!

— Скорее! — крикнул улепётывающий первым Кихир. — Не отставайте и никого не ждите: кругом одни враги!

— Я хороший!

Бабуля попыталась что-то промычать, но Зарифа ещё сильнее зажала ей рот:

— Я вас уважаю, Анфиса, но, пожалуйста, ни слова!

— Зачем ты душишь мою подругу, калявка? — осведомился Стрек, изумлённо взирая на мычащую волшебницу.

— Ты готов лететь? — вместо ответа спросила аримана.

— Далеко?

— Как можно дальше отсюда.

А Кутерьма наконец-то оторвала руку Зарифы от своего лица и подтвердила просьбу:

— Тут повсюду какие-то недоразумения.

— Тогда летим, — хмыкнул Стрек. — Лезьте на спину.

Беглецы на заставили себя упрашивать, Калявный взмахнул крыльями и поднялся в воздух, унося Бабулю и её новых друзей подальше от шумного караван-сарая.

Глава II

в которой Выдриусы недовольны, Ириска рассказывает правду, Бабуля Кутерьма совершает невозможное, а Зарифа сохраняет хладнокровие

Сон, как это часто бывает, ушёл внезапно. Растворился, словно его не было, оставив после себя замечательное утреннее настроение и много-премного сил на игры и развлечения — а чем ещё заниматься на длинных летних каникулах?

И ещё сон оставил мягкое послевкусие интересной, но сразу позабывшейся истории: такой захватывающей, какой может быть только сказка.

Ириска открыла глаза, несколько секунд лежала, с улыбкой уставившись в дощатый потолок, затем сладко потянулась и подумала, что все события последних недель действительно напоминают головокружительный, полный приключений и сюрпризов сон, с которым категорически не хочется расставаться. Сон об удивительной Прелести и её великолепных городах, о забавных мафтанах и малых народцах, о злой тёмной силе, которая пытается поработить прекрасный мир, об опасных приключениях и, конечно же, — о Волшебстве.

Ведь главное отличие Прелести от мира людей в нём и состоит — в Волшебстве. И попадая в Прелесть, каждая девочка становится феей, обладающей удивительными способностями.

«Неужели это действительно происходит со мной? — думала иногда Ириска, наблюдая за творящимися чудесами. — Неужели всё это — правда?»

Иногда путешествия в Прелесть казались девочке сном, иногда она даже хотела, чтобы путешествия и в самом деле были сном, захватывающей книгой или фильмом, которые исчезнут, оставив после себя лишь хорошее настроение. А иногда Ириска мечтала о том, чтобы остаться в Прелести навсегда.

Жить на два мира оказалось сложнее, чем представлялось вначале, и девочка частенько путалась в том, где находится: пыталась обращаться к Волшебству в мире людей или же совершенно терялась в Прелести, забывая о том, что умеет творить чудеса. Однако мелкие неудобства и недоразумения не затмевали главного — восторга от увлекательных путешествий в невероятный мир. И от приключений, которыми были переполнены те путешествия. От опасных приключений, которые Ириска вспоминала с тёплой улыбкой: как прыгнула на Тёмную Тварь, спасая друзей от неминуемой гибели, как мчалась по Коралловому дворцу, с трудом уворачиваясь от пушечных ядер, как падала с высоченной Ректорской башни внутри упругого шара и как сражалась с Пятнами Плесени в подземелье Цитадели Разума. Каждое из этих приключений таило в себе смертельную опасность, но все они остались позади.

«Да, это происходит со мной, — улыбнулась Ириска. — И это весело!»

Она прислушалась, убедилась, что в доме тихо, и вновь потянулась. Вставать совершенно не хотелось, и девочка решила поваляться ещё чуть-чуть, наслаждаясь бездельем и вспоминая недавние приключения, как вдруг…

Бывает так, что в снах, даже очень-очень добрых и очень-очень тёплых, появляется что-то тёмное, как тень забытого кошмара, и чтобы прогнать её, приходится открыть глаза. Бывает, что посреди шумного карнавала вспоминается невыполненное обещание, или обида, или ссора, и к веселью добавляется горчинка, или, что ещё хуже, веселье уходит прочь, и праздник оказывается испорченным. Карнавал перестаёт радовать, тёплый сон уходит…

Улыбка соскользнула, и губы Ириски сжались в тонкую полоску.

Прелесть реальна. Прекрасные города, странные существа, удивительные заклинания — они есть. И враги — тоже есть.

И главное сражение ещё впереди…

* * *

Всё началось с Захариуса Удомо — очень сильного и очень подлого колдуна, научившегося отнимать у фей память о Прелести. Захариус никого не убивал, никому не причинял боль, не нарушал законов доброго мира, но все волшебницы, увидевшие фиолетовое сияние Звезды Забвения, навсегда возвращались в мир людей и лишь изредка, в снах, вспоминали прекрасную Прелесть.

Захариус изгонял из волшебного мира всех фей, но в первую очередь он охотился за Двором Непревзойдённых, поскольку умение этих девочек заключалось в противостоянии тёмной магии. Именно Непревзойдённые триста лет назад разгромили несокрушимую армию королевы Гнил и создали Закатный Рубеж, надёжно защитивший волшебный мир от ужасной Плесени, обители подлости и зла.

И замысел Захариуса почти удался.

Одна за другой вспыхивали над Прелестью Звёзды Забвения, отправляя домой ничего не подозревающих фей. Защита волшебного мира истончалась, старуха Гнил изготовилась к удару, мечтая взять реванш за давнее поражение, но Захариусу не повезло: Ириска, совсем юная ученица Двора Непревзойдённых, ухитрилась избежать печальной участи подруг и расстроила планы королевы Гнил, одержав победу и над армией Захариуса, и над страшной Тёмной Тварью. Но старуха не успокоилась. Напротив, воспользовавшись тем, что Двор Непревзойдённых невиданно ослаб, а защита Прелести едва-едва сдерживала напор злой магии Тьмы, повелительница Верхней Плесени строила новые козни, надеясь погубить Ириску или же развязать в волшебном мире войну.