Павел довольно улыбнулся и зашагал бодрее. Сумеем ли мы расколошматить вермахт и люфтваффе менее чем за два года? А почему бы и нет? Задача эта решаемая, надо только расставить нужных людей да затеять важные мероприятия.
Наладить выпуск новых самолетов, вроде «Ла-5», «И-185», «Пе-8», «Ту-2» и прочих. Новых танков — модернизированных «Т-34», вылеченных от «детских болячек», «КВ» и «ИС». Самоходных артиллерийских и зенитных установок, пистолетов-пулеметов Судаева, мощных грузовиков и бронетранспортеров, радиолокаторов, раций, гранатометов и прочего, и прочего, и прочего.
Ни в коем случае не допустить провала РККА под Харьковом весной этого года, который приведет к Сталинградской битве. Если Харьковское контрнаступление Красной Армии удастся, то это реально создаст возможность окончить войну осенью 1943-го, максимум — весной 1944-го.
Следовательно, необходимо сделать все, чтобы обеспечить полное взаимодействие Брянского, Южного и Юго-Западного фронтов. Как? Мысли были…
Были и дела — он уже немало поработал на благо Родины. Судоплатов скромно держался в сторонке, в тени, но именно благодаря ему Красная Армия встретила врага во всеоружии, а не спросонья, бегая в подштанниках. РККА вовремя оставила Киев, избежала Вяземского котла.
Сейчас на Украине собран мощный кулак, в том числе и бронированный, чтобы как следует ударить по гитлеровцам. Положение сложилось куда лучше того, которое сидело у Павла в памяти. Надо только использовать его «по уму».
А если получится отсечь группу армий «Юг», как и планировалось, прижать ее к Азовскому морю и уничтожить, это потянет за собой череду новых побед. Ведь немцы будут просто вынуждены перебросить на юг части, снятые с других участков фронта. Ослабнет блокада Ленинграда, и можно — нужно! — будет освободить город на Неве. А там и подготовка к наступлению в Прибалтике…
А его роль, Павла Анатольевича Судоплатова, будет заключаться в предоставлении Ставке разведданных, которых добыть нельзя, если только ты не Ева Браун. Он положит на стол сфабрикованные документы, в которых будет правда, только правда и ничего, кроме правды. Об операциях «Фредерикус» и «Блау», о плане «Ост» и прочих мерзопакостных задумках фюрера.
Что и говорить, игра выйдет опасная. А что делать?
К тому же его деятельность не должна ограничиваться кабинетом и коридорами наркомата. Нужно, необходимо просто поработать «в поле».
Идет набор в 4-ю ОМСБОН? Отлично, но этого мало. Необходимо стихию партизанского движения выстроить и организовать. Расширять партизанские зоны, сливая их в партизанские края, а те, в свою очередь, объединяя в республики. Сбивать отряды партизан в бригады, в дивизии, создавать в тылу врага лесную Красную Армию, способную в дальнейшем координировать свои действия с РККА, окружать и громить регулярные части вермахта. Тогда партизанам и танки понадобятся, и самолеты… Ничего, у немцев этого добра много.
Судоплатов вздохнул с радостным облегчением. Цель была поставлена, задачи ясны. За работу, товарищи!
Вспомнив сценку из «Бриллиантовой руки», Павел улыбнулся и пробормотал:
— Действуем без шума и пыли, по вновь утвержденному плану!
На стадионе все шло штатно. Опытные бойцы тренировали новобранцев, учили всему, что знали сами, — ставить мины, стрелять на огонек сигареты, убивать ножом, топором, лопаткой, всем, что под руку попадется. Бегать, прыгать с парашютом, обращаться с рацией, ставить растяжки и «монки»… У разведчика-диверсанта много умений.
Март был сырым и холодным, но от рядовых 3-й ОМСБОН пар валил — муштровали тут бешено. А иначе нельзя — подготовить опытного разведчика-диверсанта за несколько месяцев просто невозможно. Дай бог хоть что-то заложить, а навыки придут сами — в боях, в рейдах по тылам, в секретных операциях.
Запахнув полушубок, Судоплатов уселся на скамейку посреди трибуны, где стаял снег, и нахохлился. Возбуждение, что накатило на него, уже схлынуло, сменившись унылостью.
Павел сам себе показался юношей-прожектером, склонным к маниловщине. Нужно исправить череду губительных ошибок, допущенных советским командованием «в прошлой жизни», чтобы одержать победу над Германией к концу 1943 года. Всего-то!
Вот только в одиночку эту «работу над ошибками» не проделать.
Никак. Можно, конечно, привлечь молодых и горячих, верящих ему и в него, использовать их «втемную». Да не только можно, но и нужно. И все же одному не вытянуть, нужны соратники.
Сообщники.
Хорошо. Но ведь сразу возникнут вопросы: а откуда ему известно, что немцы поступят именно так, а не иначе? Тот же Наум, которому можно доверять полностью, первым и спросит, ласково так, с прищуром: «Павлуша, а с чего ты взял, что немцы дойдут до Волги?» И что ему ответить?
— Здорово, товарищ старший майор! — послышался веселый голос.
«На ловца и зверь…»
На трибуну поднимался Наум Эйтингон.
— Фу-у! — выдохнул он, плюхаясь рядом с Судоплатовым. — Орлы! А?!
— Орлы, — согласился Павел.
Наум внимательно поглядел на него.
— Случилось чего?
— Да так… — промямлил Судоплатов и тут же рассердился на себя. Хватит мямлить и рефлексировать! Пора действовать!
— Слушай, Наум, дело есть. Очень и очень важное. Важнейшее.
— Выкладывай.
Павел покачал головой:
— Не могу. Пока. Ты просто не поверишь, и это в лучшем случае. А в худшем — поможешь санитарам связать меня и отправить в дурдом.
— Загадками говорить изволите, гражданин начальник? — прищурился Эйтингон. — Ну, хоть на чуточек-то откройся! Приподними завесу тайны, товарищ старший майор!
Судоплатов усмехнулся:
— Мне известно… кое-что, и это кое-что случится в ближайшем будущем. В марте, в мае… Давай сделаем так: я тебе откроюсь «на чуточек», расскажу, что произойдет через неделю, а после того, как ты убедишься, что я пророк еще тот, мы поговорим серьезно.
— Пугаешь ты меня… — проворчал Наум. — И что же такого случится через неделю?
— Помнишь Демьянова?
— Сашку-то? «Гейне»? А как же! Его сейчас гоняют в школе абвера.
— Уже не гоняют, — сухо сказал Судоплатов. — Пятнадцатого марта немцы забросят Демьянова к нам в тыл.
Взгляд Эйтингона сразу стал острым.
— Откуда знаешь? — спросил он.
— Оттуда, — усмехнулся Павел. — Ни во что не вмешивайся, никому об этом не рассказывай. Демьянов высадится с парашютом, колхозники его задержат и доставят в Ярославль, в тамошнее управление НКВД. Будем ждать звонка.
Неделя прошла незаметно. Судоплатов боялся, что часы и дни будут тянуться, вытягиваясь вязкой бесконечностью, но дела закрутили его, завертели… Смотреть на часы и даже на календарь было просто некогда.
Лишь пятнадцатого числа время угомонилось. Вечером Павел задержался, хотя Мамулов и звякнул насчет наркома — Берия уехал на дачу, так что и старшему майору позволено было топать домой.
Но не сегодня.
Судоплатов прихватил с собой кучу бутербродов, чтобы не скучать по «вкусной и здоровой пище», а здоровенный медный чайник уже медленно закипал на электроплитке.
Наум Эйтингон тихонько сидел в уголку, изредка посматривая на товарища. Судоплатов старался не замечать пытливых взглядов — слишком много сомнения в них читалось, а это раздражало.
Нет, Павел прекрасно понимал состояние Наума — тот не мог не доверять ему, но и поверить… Вот и маялся «Леонид Наумов» [Один из псевдонимов Н. Эйтингона.].
— Чай будешь? — проворчал Судоплатов.
— Ну, давай…
И тут грянул звонок. Он разорвал тишину в клочья, заставляя участиться пульс. Павел неожиданно ужаснулся — а вдруг ничего не выйдет? Вдруг реальность поменялась настолько, что многое из «прошлой жизни» уже не произойдет в этой?
Подняв трубку, он сказал:
— Алло? Старший майор Судоплатов слушает.
— Товарищ старший майор, — сквозь помехи донесся окавший голос, — тут к нам доставили немецкого парашютиста…
От волнения Павел начал вставать с места.
— Что он сказал? — резко спросил он.
— Да все твердит чегой-то… Начитанный. Гёте… Чего? Как-как? Тут меня товарищи поправляют — не Гёте, а Гейне.
— Немедленно в машину! — выдохнул Судоплатов. — В Москву!
Из записок П. А. Судоплатова:
«В 1939 году, после того как П. Фитина, молодого журналиста, пришедшего сразу на руководящую работу в органы НКВД, недавно окончившего ускоренные курсы разведывательной Школы особого назначения (ШОН), и меня назначили руководителями Иностранного отдела (внешней разведки), Берия, тогдашний нарком НКВД, счел нужным разъяснить нам основные направления наших государственных интересов в тайных взаимоотношениях со странами Запада. Его высказывания со ссылками на «указания тов. Сталина» резко контрастировали с официально провозглашенными на XVIII съезде ВКП (б) целями «советской внешней политики». Считаю нужным воспроизвести их по памяти.
«Не думайте, что ликвидация Троцкого может подменить трудную и важнейшую вашу задачу обеспечения по линии разведки важнейших акций советской внешней политики, — говорил Берия. — Надо научиться защищать методами агентурной работы наши позиции в местах, где у нас переплетены интересы с противником и где без тайного сотрудничества в силу ряда соображений ни англичанам, ни французам, ни американцам, ни японцам, ни немцам без нас не обойтись. И наша разведка должна сопровождать акции действия советской дипломатии, во главе которой поставлен В. Молотов».