Вопрос.

Вздохнув, Костя свернул со Светланской, поднялся по крутому переулку и вышел к серой высотке, укоренившейся на склоне. Во Владивостоке не найти ровного места — сплошные спуски и подъемы…

Квартирка у него была маленькая, зато своя. Нора. Берлога.

Убежище.

Стащив ботинки, сбросив куртку, Плющ прошагал в комнату и переоделся в старые треники, подцепил пальцами ног разношенные тапки. Сразу стало уютно. Покой…

Прошлепав на микрокухню, Костя сообразил себе бутерброд с колбасой и включил чайник — в обед он забегал в кондитерскую на углу Океанского проспекта, прикупил пару булочек-синнабончиков. С чаем — самое то.

Схомячив и первое, и второе, Плющ прошествовал в комнату (она же зал, она же спальня, гостиная и т. д.) и уселся за комп. Запустил, послушал, как взвыл трудяга-вентилятор.

Протренькала мелодийка «винды», и экран расцветился.

Костя откинулся в кресле, наслаждаясь самой неторопливостью, этакой растянутостью бытия. Никуда не надо спешить, скачивать и распечатывать рефераты. Можно просто посидеть, полистать сайты, новости узнать.

Тут заиграл скайп, простеньким аккордом призывая ответить абоненту «andott70».

«Дед Антон!»

Костя быстренько соединился, и с монитора на него глянул седой старикан. С бестрепетным взглядом, шрамом на щеке и серьгой в ухе, он здорово смахивал на пирата.

— Здрасте, дед Антон!

— Здоров, Костян. Я Валерке не звонил пока…

Старик замялся, и Плющ насторожился:

— А-а… Так вы откуда? Я думал, вы от Валерки… ну, по скайпу.

Дед мотнул головой.

— Из дому я. Прихватило мне в Сокнхейде поясницу, я и подался в станицу родимую. Отлежался, а старуха моя отварами лечила, она по этому делу — знаток… — Помолчав, старик сказал: — Эльвёр похитили!

Костя резко подался к экрану, выдыхая:

— Кто?!

— Ты… это… спокойно, понял? — строго сказал дед. — Портал все равно только завтра откроется. Кстати, тот, что в самом Сокнхейде, опять растворяться перестал, выходить надобно у Стьернсванфьорда. Во-от… Короче, к конунгу нашему сам Харальд Косматый пожаловал. Всем велит себя королем норвежским звать, не иначе. А с ним флот и дружина, поневоле будешь почтителен… Хьельд-конунг с королем не спорил, поляну накрыл, угостил как полагается. Ну и Харальд чем-то там отдарился, не наглел особо и своих в узде держал. А в самый день отъезда увидал Эльвёр. Ну и заявился к ней. А та его выгнала!

— Молодец! — вырвалось у Плюща.

— Так-то так… Сдержался Харальд, ничего не сказал, а под вечер велел подручным своим уволочь девку — и на корабль. И ведь что надумал, с-сучок замшелый! Не себе взял, а то прознают еще, не посмотрят, что король, ряшку начистят. Шлет Косматый посольство аж в Миклагард, в Константинополь, то есть к тамошнему императору-базилевсу. Стало быть, послы дары с собой везут — кучу мехов, клыков моржовых и прочего барахла. Ну и девок заодно…

— И одна из них — Эльвёр… — тяжело обронил Плющ.

— Ну да…

Костя прикрыл глаза. Эльвёр — наложница какого-то вонючего ромея, пусть даже коронованного? Ни. За. Что.

— Не бывать тому, — спокойно сказал Плющ.

Он уже все решил. Сразу. Да и что тут думать да гадать? Спасать надо Эльвёр! Вот и весь сказ. А уж как им быть и где на ПМЖ остановиться — это они потом решат. В свободное от погони время.

— Большое посольство? — ровным голосом спросил Костя.

— Четыре скейда и столько же кнорров.

— Скейдов? А почему не драккаров? А-а, ну да… Они путем «Из варяг в греки» двинут?

Старик на экране покивал седой головой:

— Драккар велик и тяжел, его волоком не протащишь и пороги днепровские не пройдешь — там же, особенно на грядах Айфор, по воде вообще никак. Вытаскиваешь свое плавсредство на берег и шесть верст прешь вкругаля.

— Понятно… Спасибо, дед Антон. Вы вот что… Не звоните Валерке, ладно?

— Думаешь? — усомнился старик.

— Думаю. У него ребенок, жена еще в себя не пришла от радости. Не надо.

— Ну ладно… — проворчал дед Антон и глянул из-под насупленных седых бровей. — Так ты что же, в одиночку?

Костя серьезно покачал головой:

— Куда ж я один? Соберу команду, идеи есть. Короче, ладно, пошел я вещички собирать. Пока!

— Пока…

Выключив комп, Плющ стал собираться. В поход.

Расстройства, досады на испорченный день не было — Костя даже повеселел. Харальд Косматый своею выходкой разом ответил на все Костины вопросы. Сделалось ясно и понятно, что делать.

А что тут еще поделаешь? Опоясываешься мечом — и вперед!

Глава 2. Константин Плющ. «Выход в город»

Интермондиум. Вне времен

Костя не собирался в поход слишком основательно — лишь бы добраться до Интермондиума. Вся его «средневековая» амуниция, включая оружие и одежу, находилась там, в «камере хранения».

И отправился Эваранди, как был, в утепленных джинсах и зимних кроссовках. Куртка сверху, шапка вязаная на голову.

Готов к труду и обороне.

Костя поправил шапку и шагнул за порог. Закрывая дверь и проворачивая ключ, подумал, что его головной убор — единственное, что он прихватил с собой из Средних веков.

Собственно говоря, это была не шапка даже, а подшлемник — натягиваешь его, а сверху пялишь круглый шлем.

Плющ поглядел на дверь квартиры и усмехнулся.

Когда еще он увидит ее? И вернется ли сюда вообще?

Академку он взял на крайний случай. В деканате проблем не было — Константин Плющ на хорошем счету.

Пропуск Костю волновал не слишком — знания у него есть, да и опыта поднабрался. До полного звания программиста ему не хватает самой малости — диплома. Сдать экзамены…

Сдаст, куда он денется…

Спускаясь по лестнице, Плющ вспоминал себя до того, как угодил в прошлое: сопливого, наивного «ре-кона», реконструктора то бишь, мнившего, что занятия историческим фехтованием делают его крутым меченосцем, — и после.

После того как отбивал наскоки лихих рубак и сам лично погружал клинок во вражью требуху, накалывал сердце или сек шею. Убивал. Причинял смерть.

Валерке, прошедшему чеченскую кампанию, было проще — он уже проливал кровь. А каково вчерашнему студиозусу убивать?

Главное, еще и ныл постоянно — вот, дескать, не развернуться ему никак, только на фестах и помашешь клинком. Ах, ему бы ко временам рыцарей! Уж там бы он натешился вдоволь!

Костя фыркнул, выходя из подъезда и сворачивая к остановке автобуса. Натешился…

Скучно ему было на фестах, видите ли! Конечно, в любой момент можно выйти из бугурта [Бугурт — рыцарский турнир. У реконструкторов — массовый бой стенка на стенку.], сказавшись усталым. А куда ты выйдешь из настоящего боя?

Вот прешь ты на врага в строю — собралась дружина «клином» и ломит на противника. И справа побратим, и слева — прикроют. А ты, если что, от них секиру вражью отведешь или щитом стрелу словишь. Как бросить строй?

Или струсить и бежать, или быть убитым. Третьего не дано.

Но когда ты наступаешь, плечом к плечу, то понимаешь, впитываешь с потом и кровью — лучше смерть принять, чем дать слабину! Жизнь, может, и сохранишь, но от позора вовек не отмоешься…

…Автобус, что шел на Русский остров, был полупустым. Покружив по теснине улиц, автобус «МАН», похожий на аквариум, выкатил на Золотой мост. Скоро ему сходить, встрепенулся Костя, — тот самый форт Морской крепости находился на Чуркине [Чуркин — полуостров, отделяющий бухту Золотой Рог от пролива Босфор Восточный.].

Фыркнув мотором, «МАН» затормозил возле остановки, и Плющ вышел, пропуская в салон энергичную тетку с сумкой-чувалом. И как она ее только тащит…

Асфальт кончился, по склону потянулась набитая тропа — ею пользовались мужики из гаражей, что уступами спускались по склону. Там кипела жизнь — иномарки, новенькие или подержанные, крутые или не слишком, стояли с поднятыми капотами или принимали водные процедуры, благо стояла теплынь, редкая для зимней поры.

Миновав гаражи, Константин выбрался к откосу, где зиял полукруглый вход в форт.

Владивостокскую цитадель отгрохали еще в пору империи, получилось мощно — никто с моря Владивосток не обстреливал. Не осмеливались, понимая, что получат отлуп с крепостных батарей.

Плющ оглянулся — никого — и нырнул под гулкие своды туннеля.

Здесь было сыро и мрачно — серый бетон кругом, проемы, ведущие в пустые казематы, и все. Туристы здесь не ходят, им тут смотреть не на что, и селфи не сделаешь — темно, да и фона впечатляющего нет.

Вход отдалился настолько, что Константина окутала тьма. Он включил слабый фонарик, но этого хватало. А вот и тот самый проем — арка в стене.

Луч света уперся в кирпичную кладку, аккуратно замазанную штукатуркой. Здесь.

Плющ глянул на экранчик сотового. Ровно десять. Пора.

В душе, конечно же, закопошилось сомнение — а вый дет ли чего?

Перемещение в Интермондиум больше всего походило на волшебство. Валерка, правда, солидно утверждал, что тут используются супер-пупер-технологии, не отличимые от магии.

Началось!

Кладка словно поплыла, заколыхалась, покрылась рябью — и протаяла. Перестала быть.

Константин шагнул в портал и оказался в круглом зале, сложенном из камня, — зернистая порода переливалась в луче фонарика.