«Последний шанс».


Слова новые, но в прежней интерпретации проносятся фоном в голове. Патроны, мне нужны патроны! Рядом в окопе нахожу углубление в земле. Там лежит каска, а в ней патроны россыпью. Точно, на мне же нет каски! Нахлобучиваю кастрюлю и застегиваю ремешок под подбородком. Быстро обтирая об себя, заталкиваю патроны в магазин винтовки, закрываю затвор. О, успел, вот и приказ. Рву вперед, несколько шагов, смена направления, взрыв справа, через несколько секунд слева. Падаю, ползу вперед не глядя. Перекат, укрываюсь за одним из убитых. Нет, далековато, нужно еще вперед. Что-то щелкает в голове, блин, а вот на хрена я туда бегу-ползу, а? Ну добегу, а дальше что? Бойцы вокруг меня падают один за другим, этак я тут вообще один останусь. Осмотревшись, замечаю труп метрах в пятидесяти перед собой, вот оттуда было бы уже можно попробовать пострелять, если враги дадут.

Сколько я полз, ума не приложу, но долго. Когда наконец остановился, укрывшись за трупом, обнаружил рядом ротного, ага, того, что завалил меня при прошлых попытках сюда попасть. Командир лежал метрах в пятнадцати левее меня и что-то кричал.

— Да не понимаю я тебя, хрен ли ты орешь? — ответил я, так же понимая, что и ротный меня не услышит. А я ошибся, народ-то вокруг подтягивается, не один я такой везучий. Пристроив на ногах убитого бойца свою винтовку, начал искать цель. Пулеметчика я почти не видел, даже очертания были смутными, вспышки выстрелов мешают. А, ладно, попробуем. На удивление, я успел сделать два выстрела, прежде чем пулеметчик попытался развернуться. Стреляя в третий раз, я уже понял его местоположение за пулеметом. Заткнулся стрелок ненадолго, видимо, второй номер оказался расторопным. Но и у меня еще оставались два патрона, с непривычки истратил оба, но пулемет заткнулся. На нашем участке, а как я понял, он был шириной метров в триста, других пока было не видать, может потому, что мы наступали узким клином. И тут произошел очередной приступ идиотизма у ротного. Умолкнувший пулемет противника принес с собой необычную тишину. Вроде как и стрельба идет, но я отчетливо услышал:

— Рота, броском впере-ед! — Твою мать, ну что, в шестой раз начинать сначала? Так, стоп, там ведь звучало что-то про последний шанс… Да пошло оно все, не встану, нехай стреляет. Или, может, мне самому… того, выстрелить…

Покинув свою ухоронку за трупом, пополз вперед, огибая небольшие воронки и лежащие тела. Времени подумать о том, где я и когда, до сих пор не было, ползу. Противник, дождавшись, когда мы поднимемся, ну, все почти встали, кто еще мог, открыл минометный огонь. Первой же миной, со свистом прилетевшей с неба, убило ретивого командира роты, земля ему… Бойцы как по команде попадали и начали пятиться, а вот это хреново. Если с таким трудом мы почти дошли до позиций врага, к своим вернуться вряд ли кто-то сможет. Да и мало тут фрицев, вряд ли больше роты, это и по минометам понятно, стреляют максимум два и калибр небольшой, воронки маленькие. Винтовку я уже перезарядил, но вот с минометчиками тягаться не смогу, они где-то укрыты, суки, но вот козла с биноклем и поднятой рукой вижу, вон он, метров сто до него всего, но я, блин, теперь без «укрытия», но стрелять все же нужно.

— Мужики! Нельзя назад, всех передавят, пока ползем, паршивых сотня метров осталась, впере-ед! — Кто так крикнул, я не знаю, не видно, да и непонятно ни хрена, но оглянувшись, отметил, что бойцы остановили бегство. Вперед пока не лезут, просто остановились в нерешительности, но хоть пятиться перестали.

— Эй, кто из командиров есть? — это уже я.

— Сержант Черный, ты кто? — донеслось в ответ.

— Зверев я. Слышь, сержант, я корректировщика сейчас сниму, но надо вперед идти, осталось-то!

— Давай, — ответил сержант и тут же крикнул громче: — Мужики, давай вперед. За Родину, мать вашу! — Призыв подействовал.

Сняв наблюдателя, я заставил минометы заткнуться. Сам, не вставая, пополз вперед. Остальные бойцы уже поравнялись со мной. Теперь я смог разглядеть сержанта. Мужик оказался рядом, всего в пяти метрах. Крепкий, видно, что немолод уже, но за счет сложения выглядел внушительно. Немцы неожиданно сбавили темп стрельбы, нервничают. Минометы ухнули было по прежним координатам, но мы-то уже ближе к их позициям, поэтому продолжать не стали. Вновь появившегося пулеметчика метким выстрелом снял кто-то из бойцов, и фрицы побежали. Отчетливо видно, как они направились в тыл. Длинных ходов сообщения, видимо, у них нет, поэтому многие вылезали из окопов и бежали, пригибаясь, становясь при этом хорошими мишенями.

— Вперед, догнать надо! — крикнул сержант. Блин, теперь этот тупит.

— Сержант, сдурел, что ли? Кого догнать? Думаешь, их там два-три человека? Вот же они, стреляй — не хочу! — крикнул я и несколькими выстрелами положил двоих. Надо отметить, что возмущаться сержант не стал, тоже открыл огонь в спины противника. Никаких угрызений совести у меня не было, и я стрелял даже с удовольствием.

Вообще, мне приходилось видеть войну, хоть и не в таких масштабах, но тут и мне как-то поплохело. Мы все-таки заняли траншеи противника. Так как был уже вечер, часов восемь вроде, фашисты не стали отбивать назад свои позиции, на утро, наверное, оставили. Это дало нам возможность перевести дух, прибарахлиться и даже перекусить.

— Слушай, Зверев, ты ведь вроде хуже всех в роте стрелял, как же ты стольких немцев подстрелил? — Видимо, это «тело» не только трусом было, а еще и стрелком никудышным.

— Жить захочешь, еще не такое научишься делать, — ответил я просто. — Сержант, все это хорошо, конечно, но утром немчура вернется, есть предложения?

— Будем стоять, сколько сможем…

— А приказ-то какой? — перебил я.

— Стоять до последнего, сдерживать врага, насколько я слышал. Надо дать возможность нашим прислать подкрепление.

— Я, конечно, не командир, да только думаю, что никто к нам уже не придет. Сколько нас тут было?

— Рота, соседи рядом должны быть.

— Надо послать кого-нибудь наших, а то захлопнут нас утром в колечко, да и баста! — Поосторожнее нужно быть, не привыкли тут от таких, как я, слышать умные слова.

— Уже отправил двоих, в разные стороны, должны найти батальон. Ты вот что, Зверев, сможешь справиться с немецким пулеметом?

— Не знаю, но думаю, разобраться можно, ведь это всего лишь оружие, — пожал я плечами. — А что, у нас пулеметчика нет?

— Да убили его, во время атаки шел в полный рост, нашпиговали так, что места живого нет.

— Ясно, сейчас гляну. — Я двинул к бывшей позиции немецких пулеметчиков. Вообще, всего было две точки, хорошо видел, когда мы близко подползли. Так и вышло, через несколько минут притащили еще один. Усевшись с одним из бойцов за чистку и освоение МГ-34, не забыл и осмотрел позиции на предмет сменного ствола и перчаток, и ведь нашел. Хорошо мы так прибарахлились, два пулемета, пяток автоматов и немалая куча винтовок. Патроны, гранаты, в том числе и дымовые, приятно порадовали. Сам сержант, в отличие от меня, сползал чуть дальше в сторону немцев и нашел две ямки, в которых стояли готовые к стрельбе минометы, как и думал, маленькие, ротные. По два десятка мин к каждому стволу.

— Вот черт, я всех обошел, никто с минометом незнаком, да я и сам не знаю, как там и чего. — Спустя час, когда солдаты уже отдыхали, мы вели беседу с сержантом Черным, вот же фамилия.

— Так-то сложного ничего нет, стрелять начнем, поймем…

— Надеюсь, что танков тут у фрицев нет, а то беда, — не дослушав меня, перебивает сержант.

— Сержант, как тебя по имени-то? — спрашиваю я.

— Анатолий, — протягивает руку.

— Игорь, — жму крепкую, мозолистую руку командира. — Известий не было?

— Да пока никто не вернулся, вот же… — выругался сержант.

— Ничего, надеюсь, еще появятся. — И блин, появились. Я только закончил ставить растяжки, ага, а чего время зря тратить, тем более обнаружили у фрицев в блиндаже целый ящик наших «эфок», когда вернулся один из посыльных, а с ним…

— Сержант, кто командует ротой? — да с таким пренебрежением в голосе, что захотелось дать по морде, хотя и обращались не ко мне.

— А вы кто, товарищ командир? — Отдаю должное сержанту, не из робких.

— Что?!! Как вы разговариваете со старшим по званию? — мгновенно взвился пришедший с посыльным петух. Петухом я его в сердцах окрестил, как только увидел. От нашивок на форме аж в глазах рябит, хотя и темно давно.

— Извините, товарищ командир, но в темноте не видно вашего звания, — влезаю я, ну не сдержался.

— Боец, к тебе я не обращался пока! — выплюнул в мою сторону неизвестный.

— Да мне вообще пофигу, — буркнул я и отошел.

— Сержант, я батальонный комиссар Ежов, доложитесь как следует!

— Товарищ батальонный комиссар, а документы ваши можно. — Куда меня несет?..

— Что?!! — взвыл комиссар. Блин, да он меня сейчас кончит прямо тут, а мне это надо, по новой все начинать? Так, опять забыл, надо язык-то придержать, это ведь последняя попытка.

— Товарищ комиссар, диверсантов вокруг много, мало ли, нам политрук постоянно твердил о бдительности.

— Смотрите! — Комиссар выхватил из кармана удостоверение и сунул ближе к сержанту. Тот мельком взглянул и кивнул мне, зовя на помощь.