— Хорошо, а вы про что? — сделав непроницаемое лицо, спрашиваю я.

— Тьфу ты, вечно ты все изгадить горазд! — выругался майор.

— И в мыслях не было. Так о чем вы, товарищ майор? — я уже еле сдерживаю смех.

— Я сейчас кому-то пошучу, пожалуй, — комбат «въехал» в мою шуточку, — как вам пленный немецкий фельдмаршал?

— А, вон вы о чем, — безразлично ответил я, — так бы и сказали.

— Ну все, Иванов, пошутили и хватит, тут дельце предстоит, для этого и позвал.

— А мы-то грешным делом подумали, что нам дадут теперь немного отдохнуть…

— Ты в госпитале не отдохнул разве? Вот и помалкивай! Дело такое, — комбат указал на карту, лежащую перед ним.

Подойдя и наклонившись над столом, пытаюсь определиться, что за местность.

— А что это? — не понимая, я взглянул на комбата.

— Район Котельниково, недалеко тут.

— А мы тут при чем? — еще больше недоумевая, спрашиваю я.

— Прекращай, по-хорошему говорю, — Смолин посмотрел вначале на Петю, а потом уставился на меня. — После пополнения наш полк пойдет туда, на нас захват городка и его зачистка.

— О как! — охренев от услышанного, удивился я.

— Нет, а ты что думал, что будешь здесь, в Сталинграде, до победы сидеть? Дальше пойдем, думаю, скорее всего, на Ростов.

— Ничего себе, — удивился я, — там же наших войск куча, разве не они пойдут вперед, свежими силами, так сказать?

— Все пойдут, закончат с котлом и пойдут.

Дальше мы еще немного посудачили, мне еще разок «влетело» от комбата за мой поганый язык, и на этом нас отпустили отдыхать. А уже к обеду следующего дня нас, весь наш батальон в уже пополненном виде, бросили пешим маршем на юго-восток. Впереди заснеженные степи, спрятаться и укрыться просто негде, а еще там Манштейн, и силушки у него вполне себе достаточно.

— Что это вы тут задумали? — На нас с Петрухой смотрел сверху следак из особого отдела полка.

— Окапываемся, товарищ капитан, — просто ответил я.

— Вы что, оглохли? Приказ был идти вперед! — капитан-особист от моей наглости вышел из себя.

— Так некому скоро идти-то будет, товарищ капитан, — Петя, черт немазаный, нахватался от меня и начал борзеть наравне со мной.

— Что-о?! А ну-ка вылезай быстро. — А вот это уже серьезно, капитан схватился за кобуру. Мы о нем наслышаны уже, то еще говно. Наш батальон, понеся огромные потери, залег на подступах к городку Котельниково. У фрицев там серьезные укрепления, с наскока взять не удалось. Да и не было никакого наскока, если честно. Расстреляли нас из пулеметов и минометов, как куропаток. Степь, как я уже и говорил, спрятаться вообще некуда, а тут еще и особист подвалил, запрещает окапываться. А у нас от батальона, два дня назад пополненного, осталось едва сотня человек. Мне опять пришлось принимать под начало взвод. Комбат был вчера легко ранен, в санбат не пошел, но сейчас отлеживается где-то у нас за спиной. Вот особист и вылез, он тут сейчас старший, может права качать, как хочет.

— Товарищ капитан, вы же видите, две трети батальона полегло, зачем так разбазаривать бойцов, их на рынке не продают?

— Ты!!! Мне говорили о тебе, что ты слишком наглый, командиров не признаешь, панибратство у вас в батальоне процветает, но я это пресеку, — следак от напряжения, того и гляди, лопнет.

— А пресекалки хватит? — Ой, блин, это что, я сказал? Особист был уже зеленого цвета, на фоне белого полушубка его лицо выделялось очень хорошо.

— Оба, вылезли сюда! — рявкнул он, а голосок-то не поставлен, молодой еще. — Сдать оружие, отправляетесь под арест, трибунал вас уже заждался.

— Зря вы так, товарищ капитан, в атаку-то сами пойдете? — раз уж все равно трибунал, то я теперь на нем отыграюсь, накипело.

Особист, указывая нам стволом ТТ, ждал, когда мы сложим оружие. Я не торопился, Петя, глядя на меня, тоже. Вряд ли он отважится шмальнуть, вон, уже народ вокруг заинтересованно смотрит, но никто не лезет.

— Я приказал сдать оружие, бросай винтовку немедленно. — Пистолет капитана едва не упирается мне в живот.

— Эту винтовку никто и никогда не бросит, — раздался голос позади особиста. Ба, да это же Нечаев. — Эта винтовка столько жизней наших бойцов и командиров спасла, не сосчитать, а уж врагов столько на тот свет отправила, вообще в уме не укладывается.

— Ты, командир роты, зачем сюда явился, сопроводить своих бойцов под арест? — ехидно спрашивает особист, пропустив мимо ушей резкое замечание Нечаева.

— Не вижу причины, по которой лучших бойцов полка нужно арестовывать, — веско заметил Леха.

— Ты что, охренел? Я приказываю…

— Да приказывайте что угодно, товарищ капитан, я, как командир этих бойцов, требую объяснений. На каком основании вы хотите их задержать? — непреклонно стоял на своем Нечаев.

— За невыполнение приказа командира полка! Они отказываются идти в бой, трусы и паникеры! Из-за таких, как они, враг и дошел до Волги! — Ну, это ты зря, товарищ особист.

— Что? Это наш сержант трус? Слышь, капитан, ты в уме? Он один на отделение фрицев выходил. Против двух взводов с танками стоял в одиночку и не отступил, это ты его в трусости обвиняешь? — Нечаев даже ухмыльнулся. — Да я удивлен, как он тебе еще в рожу не дал за такие слова. А самое главное, свой приказ комполка Елин отменил десять минут назад, полку приказано занять оборону и окапываться! — Капитан не знал, что делать. Вроде он и неправ, но и уйти, получив такую пощечину, он не мог.

— Да только за то, как он себя ведет, не выполняет приказы, хамит и дерзит, ему уже трибунал обеспечен.

— Только через мой труп, капитан, ясно? — Нечаев встал вплотную к особисту, взглянув тому прямо в глаза. Капитан почти мгновенно дернулся и убежал. Ржали все, наверное, полчаса, разве что не свистели.

— Лех, про приказ правда? — спросил я у командира роты.

— Ага, только из штаба иду. Как тебя угораздило с ним сцепиться, он уже стольких съел, не подавился, что и тебя проглотит.

— Не-а. Я не вкусный, поперек горла встану, да еще и растопырюсь во все стороны, нехай глотает. — Заржали все.

— Эх, сколько же тебе объяснять, дурья твоя голова. Хотя голова вообще-то умная, но у дурака на плечах сидит, — Алексей наклонился ко мне и сказал на ухо: — Это ставленник бывшего члена Военного совета фронта, Никиты Сергеевича.

— Ясно, такой же идиот! — взял да и сказал я.

— Ты давай завязывай, сдадут тебя и точно к стенке прислонят. А о покойнике либо хорошо, либо никак, ясно?

— Так точно, ясно! — рявкнул я. — Да все наладится, Леха, вот увидишь!

Темнело. На часах всего четыре часа дня, а уже темно, зима, черт бы ее побрал. Я, отлучившись ненадолго с позиций роты, добрался до штаба полка. Ага, ликвидировать решил проблему, пока не разрослась. Особиста не видно что-то, уже полчаса тут лежу, наблюдаю, но еще ни разу тот не вылезал из хаты. Штаб полка расположился в деревеньке, чудом не уничтоженной фрицами. Несколько полуразрушенных домишек, какое-никакое, но убежище, хотя бы от непогоды. Винтовку я брать не стал, взял только два ножа в руки, больше ничего не пригодится. Наконец, из одного домика выползли на улицу несколько командиров, комполка Елина узнал сразу, а еще и этого говнюка. Особист о чем-то жарко спорил с командиром.

— Надо валить его, а то эта сука меня тут совсем загнобит, — сказал я шепотом сам себе.

— Сань, ну его на хрен, может, обойдется! — вдруг услышал я сзади. Резко обернувшись, разглядел в полутьме Петю. Твою мать, я так задумался, что даже не слышал, как он подошел.

— Ты чего тут? — буркнул я.

— Сань, пойдем со мной, не надо…

— Петь, это мое дело, ты тут не при делах, не пачкайся.

— Он же свой, как так можно? — недоумевал напарник.

— Петь, да такие «свои» вреднее чужих. Если бы мы безропотно выполнили его приказ, что случилось бы потом? Он положит всех, сколько сможет найти, вот и встает вопрос, а может, он по заданию своих хозяев это делает? Налицо вредительство и подрыв боеспособности бойцов Красной Армии, разве не так?

— Вот что-что, а загнуть так, чтобы все обалдели, ты всегда мог! Я прикрою, рядом посижу, если что, свистну два раза, ты знаешь как.

— Лады! — кивнул я. В Пете я был уверен, сомневаться будет, но никогда не сдаст, никогда.

Особист тем временем закончил свой разговор с комполка и двинул куда-то к соседним домам. Осторожно выбравшись из развалин, черт, камень под ногой двинулся и слегка стукнул о другой, я последовал за особистом. Надо проследить, в каком домике он квартирует. Капитан шел быстро, боится, гад, что немчура может здесь ползать, вот и идет чуть ли не бегом. Завернув за угол, особист ненадолго исчез из моего поля зрения. Добравшись до угла, я осторожно выглянул из-за него и тут же убрался обратно, так как увидел капитана с направленным в мою сторону пистолетом. Грохнул выстрел, черт, что теперь делать? Ведь он точно меня узнал, расстояние всего пару метров было, теперь капитан заявит, что я его преследовал.

— Товарищ капитан, вы чего по своим пуляете? — включил я дурака.

— А ты не «свой»! — грубо отозвался особист. — «Свои» не следят за своими командирами. Выходи давай, дело я на тебя все равно завел, а теперь еще добавлю попытку убийства представителя особого отдела.