— Скромности у тебя всегда было мало, — Истомин натягивал «лешего» и взглянул на меня.

— Да я просто парней знаю. Каждый раз приходится выкручиваться, чтобы «живым» уйти.

— А что за история со стрельбой из пулеметов?

— Да попросил как-то всерьез пострелять, так начальник полигона Лаврентию Павловичу позвонил. Ну, мне и вставили. Трое суток на «губе» сидел.

— Мало! — наставительно заметил Истомин.

— Да ну вас всех. На фронте пехтуру танками обкатывают? А здесь почему запрещают?

— Отстань! Давай начинать.

— Уже начали, — я усмехнулся и, щелкнув затвором, направился в кусты. — Не отставайте, товарищ генерал.

— Уж как-нибудь, — проворчал Петрович.

— Слева, второй дом. Сразу за забором. Примерно двести.

— Двести пятьдесят, — глазомер у меня был уже как лазерный дальномер. Мне и сетка на прицеле не нужна. Даже отдыхая дома, всегда прикидываю расстояние до объектов. Привычка. Как у летчиков через плечо смотреть.

— Ветер порывистый, северо-западный, метров шесть.

— На такой дистанции, в принципе, пофиг. — И правда, двести метров, да пуля пятнадцать граммов. Энергия у нее около пяти тысяч, при скорости за километр. Моей пуле ветер начинает мешать после четырех сотен, да и то не очень критично. Вот когда на восемьсот-тысячу стреляю. Там да, увод приличный. Так у меня пули для этого совсем другие. Сейчас я буду работать обычными, не заостренными пулями.

— Так чего не стреляешь? — задал вроде бы резонный вопрос Истомин. Ага, он со мной не тренировался ни разу по нескольким целям.

— Петрович. Чердак соседнего дома.

— О-о. Поторопился я, — понял ошибку Истомин. Ну не знает человек нашей специфики, мы можем и сутки пролежать для одного выстрела, но с минимальным риском для себя.

— Бывает. Хватит болтать, а то сейчас парни подползут и спеленают, — Петрович замолчал, а я наблюдал. Плохо. Не вижу больше ни одной цели. Сам так научил, вот теперь и расхлебывай. Этих «охранников» хрен найдешь.

— Я отойду, надо с другой стороны поглядеть, — прошептал я и начал медленно отползать назад. Двигался я очень медленно, настолько, что Петрович в нетерпении оглядывался. Я ему просто кулак показал. А что, это не в кабинете, здесь надо будет, я ему и пендаля выпишу. И он, кстати, об этом прекрасно знает.

Сделав довольно приличный круг, я зашел под углом в девяносто градусов к бывшей позиции. О да. Вот тут уже двоих вижу. Но не наблюдаю того, что видели мы вместе с Петровичем. Просто он с этой позиции не виден.

— Батя, давай с противоположной стороны заходи. Двинь назад метров на двести, затем уйди в сторону настолько же, — я вернулся к Истомину и стал раздавать указания.

— Чего, думаешь, оттуда лучше будет видно? — Петрович не любил ползать, вот и все. А наше дело — на пузе и еще раз на пузе.

— Я не думаю — я знаю. Парни тоже не больно любят в одиночку ходить. Сидят по двое, как пить дать. Ну или просто рядом располагаются.

— Как скажешь, командир, — ехидно осклабился генерал и начал движение, скопировав меня.

Отстрелялись мы вполне удачно. Трех из четверых убрали. Истомин промахнулся по своей второй цели, вот его и накрыли. Ох и матерился на меня генерал за то, что я парням приказал камнями кидать. Ему по башке попали аж дважды. Но вообще хорошо поползали, успокаивает меня это занятие.

С генералом мы стояли в стороне от «деревни», ожидая машину.

— Когда выходят? — я откинул штору с лица и взглянул в глаза Истомину.

— А я не знаю, когда у тебя будет готова группа. Лаврентий Павлович сам интересуется, когда вы сможете выйти на задание.

Я даже поперхнулся.

— А чего ты на меня так смотришь? Типа ты на гражданке и все это тебя не касается?

— Десять из шестнадцати полностью готовы. Последние шестеро прибыли совсем недавно, им еще учиться и учиться. Если, конечно, их не захотят слить… — я запнулся и отвел глаза.

— Я… этого… не слышал, — с долгими паузами прошипел генерал. — Скажешь кому еще, будет больно об этом вспоминать.

— Так точно. Разрешите получить инструкции?

— Все у Судоплатова. Но я взял копии, зная твое к нему «расположение». — Я улыбнулся. Наконец-то меня не стали отговаривать, а сами предложили дело. Хотя крайнее задание тоже было приказом. Я хорошо помню, как оно закончилось. Отныне только сам буду разрабатывать операции. Пусть только помощников дают, из тех, кто действительно может быть чем-то полезен.

— В конторе почитаешь. Но тебе все равно в Москву придется ехать, там «консультанты» ждут.

— Петрович, ну ты и нахал! Ведь ты же для этого и приехал? — сказал я, делая ужасно огорченную физиономию.

— Просто начальство приказало тебя «обследовать», в здравом уме ты или как…

— Это о чем это? — я удивленно приподнял бровь.

— Ты с ребятишками тут развлекаешься, но обязанности у них есть и дополнительные.

— Тогда я не готов, — покачал я головой. — Идти в тыл к врагу с людьми, которые от тебя что-то скрывают, а тем более следят за тобой…

— Не выдумывай. Это не твои, Пашины ребята, из «деревни». У них приказ, ты вообще-то майор Красной Армии, должен понимать, что такое приказ. Сам знаешь, ты не совсем обычный человек. Я даже не упоминаю о том, откуда ты. Такое везение, да плюс твои открывшиеся способности снайпера, дорогого стоят.

— А что значит «не обычный»? — я успокоился, но вопрос меня заинтересовал. Парни мои, по всем неписаным правилам быстрее умрут, чем хоть малость мне навредят. Ну так был же опыт, так и этих воспитывал. Несмотря на то что почти все из них старше меня.

— Серег, давай честно. Светланка переживает?

— ТАК! Это еще о чем? — Петрович опять меня заводил.

— Сколько у тебя подтвержденных? — Истомин перешел на самую тяжелую для меня тему.

Нет, не то чтобы я уж прямо волосы на себе рвал, из-за всех тех, кого я отправил на тот свет, просто не хотелось, чтобы об этом кто-то знал. Но Мурат всегда вел записи, в штабах все учитывалось. А когда Светланка узнала, что я снайпер, как-то холоднее стала. Не знаю даже, мне иногда стало казаться, что она меня боится. После долгих и откровенных бесед вроде все улеглось, но чую, что не до конца. Так вот, когда после очередной вспышки гнева я услышал:

— Более двухсот, — я малость задумался. А ведь тех, что неизвестны начальству, было еще больше. Мне как-то и самому стало не по себе. Самое противное, что узнала Светик не только о том, что я снайпер, а именно цифры. Жена Истомина вела с ним беседу обо мне. Просто разговаривали, я давно для них как член семьи, вот она и переживает. Она сказала мужу, что я после приезда стал другим, а тот ей и выпалил в сердцах о том, что станешь другим, убив столько людей, просто сам за меня переживал. Он ведь меня как сына любит. Весь этот разговор услышала и моя половинка, вот так секреты и расползаются. Главное, в чем он ошибся, это то, что фрицев людьми назвал. Из-за этого все и пошло-поехало.

— Петрович, по-моему, кое-кто уже один раз доболтался, — удачно воспользовавшись моментом, подковырнул я генерала. Он прекрасно осознавал, что если об этом узнают в руководстве, погоны точно полетят. Да и не только. Кто поверит, что он только «результат» случайно жене сболтнул, может, и про операции рассказывал. Ну, это уже так, паранойя.

— Не груби. Я ведь могу и рассердиться, — вполне серьезно проговорил Истомин. А я понял — шутки кончились.

На сборы и подготовку ушла неделя. Я-то как поправился — всегда готов, а вот ребята, которых я набрал в группу, все-таки новички. После долгих тренировок, наконец, выдвинулись. Почти неделю двигались к фронту.

Переход ленточки, ммм… Давно я тут не был. После всех моих приключений я вернулся на фронт. Более того, я иду за своими друзьями. Да, фриц сейчас совсем не тот. Посты редки и службу на них несут из рук вон плохо. Устал немец от войны и постоянных люлей от доблестной Красной Армии. Постоянные сбои в снабжении, вырезания целых подразделений с помощью снайперских и диверсионных засад. Командование развило мои фантазии до небывалых высот. Везде, где отсутствует большое количество танков, есть возможность уничтожить целую роту противника десятком хороших снайперов. Снайперов в полном смысле этого слова. Это уже давно не те люди, что сидели в окопе вместе с другими бойцами в соотношении один снайпер на роту. Снайперские команды в составе десяти-двенадцати бойцов, существуют теперь в каждой роте. Представьте себе эту силу. С новыми отличными винтовками, с хорошей маскировкой и прикрытием. Можно сказать, что в каждой роте один взвод это снайперская команда. Задержать атаку вражеского батальона — да не вопрос. Сосредоточенным огнем выбивают сначала командиров, затем пулеметчиков и минометчиков, если те в пределах видимости в прицел. На километр стрелять умеют очень многие, учителя хорошие. В основном, конечно, сибиряки и представители северных народов. Якуты вообще асы. Я когда узнал о количестве снайперских команд, только спросил у Петровича:

— Где людей-то столько берете? — Ответ оказался очень простым.

— Прямо в войсках и отыскиваем. Теперь все идут через учебку. Там замечают талантливых и начинают их проверять по всем показателям. Тем, кто подходит, предлагают заниматься углубленно, так и набираются группы. Плюс в действующей армии находятся многие, кто имеет талант.