— Магам — отдыхать. Остальным — осматриваться! — махнул рукой Белый, смотря на север.

Столб пыли на горизонте был виден. Преследователи были уже близко.

Белый поспешил вниз. Пригорок был довольно крут, уставшие кони без помощи людей не затянут повозки на вершину. Но и обороняться будет легче. Задавить их массой Змеи не смогут — кругом вязкая топь. Теряется и их преимущество в коннице, которой Белого могли раскатать еще вчера. Но конница плетется вместе с пешими колоннами. Или они боятся Белого после падения Ужгорода, или решили дать боевую выучку этим Неприкасаемым.

Из повозок выстраивали стену, поднимая борта, как щиты, закатывая колеса в подрытые ямки и стопоря их. В повозках устанавливали все четыре осадных стреломета, снятых с башен Ужгорода. Белый чувствовал, что понадобятся. И запретил их, тяжелых, выбросить, когда на обочину летели операционные столы Сестер Боли.

Было у них много и ручных самострелов. Намного больше, чем стрелков, умеющих из них стрелять. А умеющих попадать стрелами в цель — еще меньше. Именно поэтому Белый организовал невиданное — стрелковые расчеты. За каждым стрелком закрепил по нескольку подростков и женщин, как ополченцев, так и Безликих. И стрелки стали учить их взводить и заряжать самострелы. А самых лучших стрелков, самых метких, поставили на стрелометы. На них стрелок также должен был только наводить орудие и стрелять. Крутить ворот, накладывать метровые стрелы должен был расчет.

Пока устанавливали повозки, пока крепили стрелометы, стемнело. Пристрелять не успели. Расчеты занялись бесконечными взведениями и зарядками самострелов. При этом на них кричал стрелок, другие воины стучали с наружной стороны щитов обухами топоров и древками секир, толкали, пинали, быстро доведя до слез не только женщин, но и подростков.

— А как вы хотели? — кричал Зуб. — В бою все это и будет! Крики, раны, огонь, смерть. А вы должны зарядить и подать! Зарядить и подать! Иначе — сожрут.

И в данной ситуации «сожрут» — очень даже буквально.

Остальные в это время копали утрамбованную, черствую корку Пустошей. Копали неглубокие, но — рвы, снося землю в мешках, в узлах, да и просто — в подолах, к повозкам, засыпая их по самое дно, полностью похоронив в земле колеса повозок, образуя невысокую, но — стену.

Копали небольшие, по ширине лопаты, неглубокие — на глубину лопаты — ямки. Но часто, много и беспорядочно. Конечно, если смотреть под ноги, ничего в них опасного не было. А плотный строй? А конная лава?

Конечно, Комок все это сделал бы лучше, быстрее, но Сила магов дороже золота. И каждый понимал, что они и живы до сих пор только потому, что с ними маги Красной Звезды.

Ловкачи доложили, что восточного края топи не нашли, а с запада топь пропадает в зарослях измененных скверной растений. И из зарослей на них уже бросались мелкие измененные Твари.

— Твари — это хорошо, — кивнул Белый. — Значит, Бродяг нет. А если они мелкие — не полезут. А были бы рядом крупные Твари — мелочь уже разбежалась бы. Корень, едрить тебя, ты что, в этой топи купался?

— Упал я, — пробасил Корень, ножом счищая белесую от соли грязь. — Сапог в топи оставил, вырвал ногу, а сапог как корова языком слизала. Потому и плюхнулся.

Никто не засмеялся. Топь — опасная вещь.

— Посветлу, выведай мне конный путь через скверные заросли в обход топи.

— Отсюда — туда? Или — наоборот?

— Отсюда — им в тыл. Хотелось бы и наоборот, но там — как выйдет. Всем, кто умеет верхом, с полуночи коней подготовить и отдыхать. Ты понял?

— Что тут непонятного? Обычный удар в затылок. Сделаю. У нас и бабы умеют верхом. Их — как?

— Тоже берем. Но ставим в самый зад строя. Добивать. Да-да, ее — тоже, — добавил Белый, видя вопрос в глазах Корня.

— Я ей саблю Стрелка отдам.

— А сам?

— Конному копьем удобнее. И топор у меня есть на длинном черенке. Пойду я, командир. Ты бы отдохнул.

Конец ознакомительного фрагмента