Карпейн. Особняк герцогини Тенпиль

— Ваше высочество, — перед Ирен вытянулся молодой командир гвардейцев. — Почетный караул прибыл, чтобы сопровождать вас во дворец.

— Какой к хургам дворец? — воскликнула девушка. — Да чтоб я поехала в это скопище ядовитых змей и пропустила все самое интересное? А вот это видели!

И принцесса сильно стукнула ребром левой ладони по сгибу правого локтя. Она до конца не знала, что означает этот жест. Но после того как в очень бурном споре, еще в Мегаре, этим жестом Атей удостоил Гмара Окалину, а потом на ухо объяснил ему его значение, скандальный гном стал употреблять его направо и налево. В основном тогда, когда хотел в чем-то отказать своему собеседнику или сказать ему, что он не прав. И сейчас, после речи лейтенанта королевских гвардейцев, она посчитала, что этот жест в данной ситуации будет очень уместным.

— Но, ваше высочество, — лейтенант сдаваться не собирался, — я не могу вернуться во дворец без вас!

— Так и не возвращайся, — отрезала Ирена. — Пошли гонца к королю с вестью, что я остаюсь ночевать у тетушки, а уж для твоих гвардейцев, я думаю, в этом доме найдется пара пустых комнат, чтобы им было, где отдохнуть.

— Лейтенант, — поддержала племянницу Джинил. — Вы же знаете, что спорить с принцессой бесполезно. Сделайте так, как она говорит. Тем более на сегодняшний день мой дворец является самым защищенным местом на Тивалене.

— Вы так думаете? — с легкой иронией произнес гвардеец.

— Нет, не думаю… — ответила герцогиня, и молодой человек снисходительно улыбнулся, подумав, что женщина все же осознала, что самое защищенное место — это все же королевский дворец. Но улыбка так и застыла на его лице, когда он услышал следующие слова Джинил Строгой. Вот только теперь она у него была скорее идиотской, чем снисходительной.

— Я в этом просто уверена молодой человек.

— А можно мне спросить, чем эта уверенность подкреплена, ваша светлость? — после короткой паузы задал еще один вопрос лейтенант.

— Почему нет, — пожала плечами хозяйка дома. — Объясняю. Даже если бы в этом доме не было «верных» князя Сайшата, его оборотней, а теперь еще и вампиров, которые почитают его чуть ли не за бога, хватило бы его самого и его брата Сая.

Гвардеец задумался, переваривая слова герцогини, а потом стал вслух рассуждать:

— Про «верных» я уже слышал, — начал он. — Это воины, что носят на левом плече звериную лапу. Говорят, они действительно хороши, — услышав такую оценку воинам князя, находившиеся в этой комнате принцесса, герцогиня и ее дочь лишь в унисон хмыкнули. Уж они-то знали не по слухам, что собой представляют дружинники Сайшат.

— Даже про брата слухи ходят, что отличный воин, как и сам князь, — при этих словах женщины стали просто смеяться. Но офицер сделал вид, что этого не замечает, а продолжил: — Но оборотни и вампиры? Даже если это не байки ловцов про Пепелище, то они живут именно там и что самое главное — обособленно!

— Лейтенант, — вздохнула герцогиня. — Сделайте так, как сказала ее высочество, оставайтесь у меня, и я уверяю вас, что скоро вы будете одним из самых сведущих в отношении князя Сайшата разумных. Настолько, конечно, насколько позволят его воины и вассалы. И собирать сплетни по салонам и сомнительным заведениям у вас больше не будет нужды.

— Я подчиняюсь вам, ваше высочество, — склонил голову лейтенант и вышел из кабинета отдавать распоряжения своим гвардейцам.

— Вот зануда, — пробурчала Ирена.

— Он выполняет свой долг, дорогая, — не поддержала его герцогиня. — И старается это делать добросовестно. Давайте закончим о лейтенанте. Говори, что такое случилось в городе? Про вампиров я знаю только понаслышке. Начинай рассказ с самого интересного. Вон как раз и Виолин с Дариной идут, так что не получится, что мы как кумушки болтаем у них за спиной.

В двери большого кабинета герцогини действительно вошли альвийка и Игла. Прошли к небольшому диванчику и сели напротив остальных.

— Как он? — осторожно поинтересовалась принцесса.

— Успокаивается потихоньку, — вздохнула княгиня. — Но пока к нему лучше не входить. Своих он не тронет, не таков мой муж, но вот процесс его успокоения точно затянется. Вот же не благородные скоты, — зло выплюнула Виолин. — Князь их вернул к жизни, в прямом смысле этого слова. Что одних, что других. Права Анэхит — он для них, по сути, родитель.

— А кто эта Анэхит? — подала голос маркиза. Она редко участвовала в таких беседах и раньше, а после того, что задумал ее отец и что за этим последовало, она вообще на несколько дней заперлась в своей комнате. И выходила оттуда лишь принять пищу. И то один раз в сутки. Но после посещения ее Виолин и долгого разговора Авлина снова стала интересоваться тем, что происходит вокруг нее. И едва ли не больше, чем это было раньше.

— Девушка ваиктаиронка, что… — начала отвечать княгиня, но закончить не успела.

— Стоп, — подняла руки герцогиня. — Ви, до вашего прихода мы попросили принцессу рассказать нам о том, что произошло в городе, но раз уж вы здесь, то свою просьбу я теперь переадресую тебе. Что произошло?

Княгиня на некоторое время задумалась, упорядочивая свои мысли. Джинил не торопила ее и за это время разлила по высоким бокалам «Зандийскую Зарю», предварительно щедро разбавив ее холодной родниковой водой. Придвинула поближе к себе вазочку с засахаренными фруктами, что так любила, и, откинувшись на спинку кресла, приготовилась слушать Виолин.

— Все началось в этом хурговом зверинце, в который нас затащила Дарина, — начала княгиня, взяв свой бокал.

— Вот-вот, — кивнула принцесса. — Это Иголка виновата.

— Это еще почему? — возмутилась княжна. Присутствующие здесь женщины давно воспринимали ее как минимум равной.

— Да тихо вы, а то я рассказывать не буду, — пресекла намечающийся спор Льдинка.

— Ирена, Дарина, — поддержала ее герцогиня, — потом. Хорошо? Пусть Ви рассказывает.

Девушки кивнули и резко успокоились, а княгиня продолжила:

— Это все равно бы случилось, Ирена. Может быть, не сегодня, но произошло бы точно. В этом я уверена. Но об этом потом. Когда мы вошли в зверинец, Савмак почувствовал запах своих сородичей, а еще через какое-то время его брат-близнец почувствовал и вампиров или ваиктаиронов, как они сами себя называют. Как будто в насмешку хозяин зверинца поставил эти клетки напротив. И самые непримиримые враги, что в своем родном мире, что здесь, были вынуждены ежедневно лицезреть друг друга. Может быть, только поэтому они и не кинулись друг на друга, после того как муж и «верные» разбили их клетки, потому как видели смерть, что столько времени ходила рядом.

Виолин пригубила вино и продолжила:

— Как только мы подошли к клеткам, одна из девушек ваиктаиронок назвала моего мужа Изначальным. Почему и кто это — я не знаю. Лишь Савмак на это сказал, что если это то, о чем он думает, то Атей их сможет поставить на ноги каплей своей крови. Что и произошло. Муж порезал себя кинжалом и дал выпить свою кровь этой четверке. Потом обтянутые кожей скелеты стали меняться на глазах, и уже скоро рядом с нами стояли крепкие молодые разумные и называли князя Айтерианном, а себя — его детьми.

— Вот даже как, — задумчиво проговорила герцогиня.

— Именно, — кивнула Виолин. — Затем освободили оборотней-необращенцев и направились в ваш особняк. А вот тут и началось самое интересное. Едва мы вошли в центральные ворота и поднялись на мост, как откуда-то вынырнула пятерка новорожденных волков Сайшат и с рыком кинулись на ваиктаиронов, хотя и видели, что Савмак и Ситалк спокойно идут рядом с ними. Те тоже не остались в долгу и бросились им навстречу, хотя еще недавно и дышали через раз. Кроме Анэхит — это та самая девушка, что первой опознала в моем муже Изначального. Она, по-моему, и самая адекватная из них. Вот только вцепиться в глотки друг другу они не успели.

Девушка снова приложилась к бокалу.

— Такую ярость в муже я видела лишь тогда, когда погибла Медая и он отправился с близнецами и Саем мстить. Зарычав так, что волки прижались к земле, поджимая под себя хвосты, он кинулся между ними. А потом оборотни полетели в одну сторону с моста, а вампиры — в другую. А когда и те и другие, словно мокрые котята, выбрались на берег, произнес краткую речь о том, что, если они не поймут, почему не нужно резать друг друга, то прямо сейчас могут уходить на Пепелище. Развернулся и ушел, лишь бросил, чтобы его не беспокоили. Потом закрыл за собой дверь в кабинет и вот уже два часа ходит там как лирг в клетке, заложив за спину руки.

— А детишки его? — ухмыльнувшись, спросила Ирена.

— А детишки, — Виолин тоже улыбнулась. — Перед дверями сидят всем скопом вперемешку, ждут, когда папка остынет.

Женщины потихоньку засмеялись. Напряжение, что висело в замке герцогини последние часы, стало немного спадать. Однако буквально через мгновение в особняке раздался громогласный крик.

— СТОЯТЬ, МАТЬ…

— Князь, — вылетела из кресла Виолин, бросаясь к дверям. За ней, не уступая ни в реакции, ни в скорости, бросилась Дарина.

Стремительный забег по широким коридорам герцогского особняка, в котором участвовали все женщины, закончился в гостевом крыле. Картина, открывшаяся перед ними, могла бы вызвать улыбку, если бы не разъяренный Атей.