— Вот что ты мудришь, сынок? — сказал он неожиданно по-доброму и немного снисходительно. — Никто из орков ее не возьмет, так как ты оказался самым достойным. Ты не найдешь здесь глупца, который пойдет против воли Отца. Забирай ее к себе, к людям. И там делай с ней что хочешь. Тебе необязательно брать ее в жены.

Теперь Ленея волком посмотрела на деда. Но тот только пожал плечами.

— Внучка, я для тебя сделал все, что мог. Дальше ты уже сама. — Он окинул нас насмешливым взглядом и отвернулся.

Я догадался, что для него проблема закрыта и ее я буду решать самостоятельно.

— Эх! — махнул я рукой, так как понял, что придется золотокожую невесту забирать с собой и определять к Овору. От осознания глубины проблемы мне захотелось напиться, как у себя дома, на Земле. Не можешь справиться с проблемой — выпей.

Я достал из сумки бутылку лигирийского, открутил пробку и стал пить из горлышка. Под удивленным взглядом Ленеи осушил бутылку и понял, что не берет, гад симбионт перевел алкоголь в энергию. Даже не спросил, можно или нет. Он и Шиза не считают меня хозяином, хоть и живут во мне. Все делают, как хотят, сильнее огорчился я. Даже напиться не смогу!

— Дед правильно сказал, жениться тебе необязательно, — неожиданно проявилась Шиза, — а такой боец, как она, может пригодиться. И потом, я же вижу, она тебе нравится. Хотя, с другой стороны, тебе и эльфарка снежная нравится, и Вирона, и смеска. — Помолчала и нелогично добавила: — Кобель!

Сидеть дальше и пить их гайрат я не хотел, решительно встал и скомандовал, добавив властности в голос:

— Пошли отсюда!

Ленея вскочила, растерянно глядя на меня и не понимая, что ее заставило подчиниться, а вот дед одобрительно на меня посмотрел.

— Куда? — осторожно спросила девушка.

— К посольству! — Я был краток. Развернулся и, не прощаясь ни с кем, покинул пиршество.

Через пять шагов вышел из света костров и скрылся в темноте. Идет за мной орчанка или нет, я не проверял. Пошла — предки с ней, буду думать дальше, что делать, нет — выгоню за непослушание, скажу, сама ушла, не посчитала достойным. Значит, пошла против воли Небесного Отца. Я решительно шагал, спускаясь с холма, и у первых домиков мне преградили дорогу шесть фигур, еле заметных в темноте.

Разбираться, кто это и почему меня встречают, настроения не было. Было желание на ком-то сорвать злость и дать выход негативным эмоциям, которые терзали мое сознание по поводу моей глупости и, если так можно выразиться, землянности. Я поступил не как нехеец — просто и сурово наплевав на все, а как человек с Земли, вступился за женщину. Это у нас впитано с молоком матери и, наверное, вложено в гены от пещерных прародителей. Поэтому, увидав шестерых, которые двигались ко мне с явно недобрыми намерениями, я даже обрадовался, что могу подраться.

Заорав, как мастодонт:

— Аббаи-и! — бросился к первой фигуре, уклонился от дубины вправо и услышал, как со свистом палка пролетела мимо меня. На ускоренное восприятие не переходил, мне нужно было почувствовать скорость своих живых мышц, так чтобы они почти рвались от напряжения, и я это почувствовал, когда в следующее мгновение топор другого стал опускаться мне на голову.

Я успел правой ударить смачно, как хотел, в челюсть первого и, оттолкнувшись ногами, врезался спиной в того, кто бил топором. Сократив дистанцию, я не позволил ему попасть мне по голове. А удар спиной выбил из него дух и сбил с ног. Но смотреть и любоваться результатами не было времени. Пригнувшись, я прыгнул к ближайшему справа и, в полете выбросив ногу, ударил его в живот, развернулся и с огорчением увидел, что больше противников нет. Зато рядом стояла возбужденная Ленея, ноздри ее воинственно раздувались, а у ее ног валялись двое орков и держались за распоротые животы, их внутренности дымились рядом.

— Муйага, — кровожадно прошипела она и, обойдя по кругу лежащих, окровавленным ножом добила всех.

Вытерла нож об одежду последнего и, задрав юбку выше колена, сунула нож в ножны на ноге. Кстати сказать, в юбке я видел ее первый раз. Очень довольная, это было видно даже в темноте, подошла ко мне и, ни слова не говоря, впилась страстным поцелуем мне в губы. Тут же прокусила нижнюю, всосала мою кровь и проглотила.

— Я приду утром, как соберусь в дорогу, — сказала она и исчезла в темноте, а мне пришлось лечить губу.

Недовольно побурчал про глупого Лиана, что попустил орчанке нанести мне рану, но ощутил, как уходит недовольство собой и напряжение. Мне стало легче, и можно поругать другого, а не себя родимого. Мысленно возмущаясь предательством симбионта, пошел к стоянке посольства, которая освещалась пламенем костров на берегу реки. Лиан, услышав критику в свой адрес, показал мне, что девушка ему нравится, а я типа дурень, что не вижу ее достоинств. Вот всегда удивлялся, как он может транслировать понятные образы, сопровождая их определенными чувствами. И не говорит, как Шиза, но все понятно и без слов.

За костром у наших повозок сидела интересная троица: Гради-ил, Фома и снабженец. Все, в том числе и магистр, звали его просто снабженец и вкладывали в это слово какой-то глубокий и скрытый от меня смысл. Я бы понял таковое благоговение, если бы мы жили при социализме, в эпоху дефицита, там да, «сидящий» на материальных благах был уважаемым человеком. Но здесь, где всем правят деньги, отчего такое почтение к толстяку? Мне было непонятно. От лени, что ли, самому пойти и купить то, что нужно, или неспособности самого себя обеспечить всем необходимым?

Конец ознакомительного фрагмента