— А что тут представлять? — ехидно поинтересовался я. — Иди себе спокойно. Мы оба теперь знаем, что это безопасно. Максимум, что тебе грозит, — это легкая пробежка.

— Э, нет, парень. — Крос хитро прищурился. — Я человек простой, и чем меньше в моей жизни магии, тем дольше протяну. Я лучше настил сделаю.

— Ну, делай, — пожал я плечами.

Телу требовался отдых, так что, устроившись поудобней на мшистой кочке, я с интересом наблюдал, как лысый строит противомагическую гать из подручных материалов. На это у него ушло чуть больше часа, после чего он осторожно ступил на получившийся настил, постоял немного и пожал плечами.

— Ну что? — крикнул я ему со своего места. — Рогатые твари уже из земли полезли?

— Да нет вроде. — С сомнением на лице Крос попрыгал по настилу и с облегчением кивнул. — Видать, не пробить магии мою поделку.

Вдруг его лицо изменилось, и он с ужасом посмотрел под ноги.

— Печет, ой печет! — взвыл лысый и огромными прыжками пересек заколдованный участок земли…

* * *

В русском языке слово «красный» не всегда означает цвет. Например, в толковании Ожегова и Шведова есть пять направлений, объясняющих значение. Среди них есть такое:

«Употребляется в народной речи и поэзии для обозначения чего-нибудь хорошего, яркого, светлого. Красный денек. Красный угол (в старых крестьянских избах: передний, противоположный печному, обращенный на юго-восток угол, в красном ставился стол, и вешалась икона). Красная (красна) девица. Долг платежом красен».

Однако к Красному лесу это отношения не имело. Со слов всезнающего Кроса, лес так назван был потому, что где-то в его чаще, недалеко от транспортного камня, был выстроен дом мага и отшельника Красного Сокола. Маг этот был великий, могучий, истинный, проживший на этом свете почти триста лет. Именно Красный Сокол смог создать первый артефакт, который позже поместили в башню в славном городе Илиноре. Красный Сокол общение не любил и принимал только тех, кого считал достойным своей аудиенции. Именно поэтому он усложнил доступ к себе настолько, насколько это было возможно. Оградил свой лес магическим кольцом, напустил в чащу всяких ужасов, а сам, похоже, взял да умер. Последние лет сорок о маге Красном Соколе не было вестей, а те редкие смельчаки, что ходили к нему на поклон, так и не вернулись назад.

— Дурная слава у этого леса. — Крос шел чуть позади меня, опасливо озираясь по сторонам и аккуратно переступая те участки почвы, которые казались ему наиболее подозрительными. — Разбойный люд тут не живет, охотники не бродят, торговцы огибают стороной, хоть и ближе им к городу-то. Вот сам и думай.

— А есть хоть какие-то доказательства, что тут происходит неладное?

Я шел спокойно, дыша полной грудью и наслаждаясь вынужденной прогулкой, однако после заговоренного кольца тоже был настороже.

— Это как?

— Ну, свидетели, улики? Может, тут просто дикий зверь ходит?

— Ну как тебе сказать, — стушевался вдруг Крос. — Людская молва, она тоже не так просто возникает. Мне вот что еще один старик рассказывал. Пошел, значит, староста деревенский в лес, чтобы у Красного Сокола лучшей доли попросить. Мужик он был умный, хваткий, рукастый, за землю свою радел, однако считал, что не его это судьба, вот, значит, и пошел…

— И как? — лениво поинтересовался я, с трудом перелезая через очередное поваленное дерево. — Что ему Сокол этот ответил?

— А фиг его знает. Старосту нашли позже, рядом с лесом. Он в сторону Илинора шел. Имени своего больше не помнил, точнее, помнил, но называл его как-то чудно. Ты представь себе, имя из трех имен!

— Вроде Сергей Александрович Котов? — наобум брякнул я.

— Вроде того. Похоже. А ты что, эту историю тоже слышал?

В голове моей снова зажглось предчувствие, замигав красным тревожным светом.

— Нет, не слышал. — Я с новым интересом взглянул на шагающего рядом Кроса. — Новой судьбы, значит, тот мужик захотел?

— Ага. Кто он и откуда, староста так и не вспомнил потом. К работе на земле он интерес потерял, долго слонялся, выспрашивал все какие-то направления. Города называл странные, королей неизвестных, а потом, в один прекрасный день, снова пропал, и больше его никто не видел.

Все внутри меня ликовало. Похоже, сам того не ведая, я уцепился за единственную ниточку, которая могла помочь распутать загадочный клубок моей реинкарнации. История старосты очень походила на мою. Я тоже очнулся, ничего не понимая и не умея того, что мне приписывали. Условия старта у нас, правда, были разные. Староста был аграрием, путешествующим пешком, а я подсудным некромантом за решеткой.

— А что еще этот староста говорил?

— Да я уж и не помню. — Крос пожал плечами, похоже даже не заметив моей заинтересованности. — Старик рассказывал, да я забыл.

— А еще таких случаев не помнишь?

— Были и другие, — вдруг признался Крос. — Из тех, кто к магу ходил, кто-то получал желаемое, кто-то нет. Одни хотели золота, другие удачи, третьи доли лучшей. Красный Сокол никому не отказывал, кто до него доходил.

— А кто не доходил? Убивал он их, что ли?

— Что ты! — Крос в ужасе замахал на меня руками и выразительно приставил указательный палец к губам. — Как можно подумать такое? Красный Сокол был истинным магом, а те ценили жизнь.

— Послушай, Крос, — решил я задать мучивший меня давно вопрос. — А почему люди так не любят некромантов?

— Их не сразу невзлюбили, — пояснил лысый, не сбавляя шага. — Они последние остались, кто по свету вот так, запросто ходит. Маги ненастоящие, их еще последышами называют, ютятся около артефактов, сработанных мастерами, и потому могут творить. Лет сто назад магия делилась на магию жизни и магию смерти. И та и другая плохой не была. Это как нож в руке у человека. Дай его порядочному гражданину, и он отрежет кусок бечевы. Вручи негодяю, и он всадит тебе лезвие в бок. Что-то случилось сто лет назад, и все маги жизни ушли кто куда. Непроходимая чаща, заснеженные горные пики, бескрайние болота и знойные пустыни стали их прибежищем, однако маги смерти остались, хоть и в незначительном количестве. Я так думаю, что последыши просто боятся их, считая, что силы в таком человеке достаточно, чтобы разрушить в прах их идеальный мир с чистыми улицами, румяными горожанами и геранью на подоконнике…

— Я говорю чудно, — обронил я, — однако и ты — не как крестьянин.

— Ничего удивительного. — Крос вдруг взмахнул палкой, которой до этого проверял кочки, и здоровенный мухомор на толстой ножке лишился своего очарования. — Я же не всегда крестьянином был. Родился я в южном прибрежном городке, без всяких башен и артефактов. Мой отец рыбу ловил, а мать латала сети. К тринадцати годам я чуть было не погиб в шторм и решил, что море не мое. Я ушел из отчего дома и много путешествовал по свету. Был и стражником в личной охране барона, и писарем при академии, грамоту я знаю. Довелось мне торговать шерстью на базаре, добывать золото в горах. Однако я становился старше и решил осесть. Замотала жизнь, замучила. Так я и стал крестьянином, завел свою живность, начал возделывать землю. Остальное ты знаешь…

Шли мы долго, и наконец, окончательно выбившись из сил, я поинтересовался:

— Долго нам еще, Крос?

— А кто его знает, — пожал тот плечами. — Может, к вечеру дойдем, а сдастся, и за неделю не управимся. Лес-то заколдованный.

Я печально огляделся вокруг, решительно не видя ничего волшебного.

— А что же ты об этом раньше не сказал? Мы бы хоть пожрать взяли.

— А я и взял. — Лысый довольно похлопал по карману своих брюк. — Тут несколько кусков мяса. Я их нарочно в лопух завернул, чтобы не пропали.

Привал устроили тут же. Получив от спутника кусок жареной кабанятины, я с наслаждением впился зубами в холодное жесткое мясо, только сейчас осознав, насколько голоден.

— Кушай, маг, кушай. — Лысый быстро справился со своей порцией и теперь снова шарил в карманах. — Нам силы понадобятся. Путь неблизкий, опасный. Может, и свернешь куда?

— Нет. — Я прожевал последний кусок мяса и отрицательно затряс головой. — Куда уж теперь, да и интересные ты мне, Крос, истории рассказываешь. Послушаю, так сам к Красному Соколу на прием напрошусь.

— Маги — люди занятые, особенно истинные, — скривился мой спутник. — К ним на чай не заглядывают. Примет тебя Красный Сокол, если, конечно, жив старик, только тогда, когда у тебя будет четкая просьба, заветное желание. Неопределившиеся — в сторонке пусть стоят. Вот так-то.

— Расскажи мне о магах и магии, Крос, — попросил я своего спутника, и тот с удивлением взглянул на меня.

— Странный ты парень, Серый. Вот пройдет твоя забывчивость, и сам все вспомнишь.

— А ты напомни, — решил я подзадорить лысого. — Может, и память быстрей вернется, а с ней и твое золото.

— Умеешь ты уговаривать. — Крос кашлянул в кулак. — Ну да ладно, что тебя интересует?

— Да все. — Я решил лгать самозабвенно, со всеми подробностями, так, чтобы никто не усомнился в том, что не вру я, а говорю чистую правду. — Я-то свое имя вспомнил только на скамье подсудимых. Остальное как отрезало.

— Ну ладно. — Крос почесал лысый затылок. — Расскажу, что знаю. В этом мире все подвластно магии, однако людей, способных творить чудеса, крайне мало. Раньше, когда маги ходили по земле, не скрывая лица и способности, было проще. На границах было тихо, на полях урожай, а в сердце спокойствие.