— Ваше благородие, — без видимого почтения улыбнулся этот тип. — Добро пожаловать в Северную Воснию.

— Мы знакомы? — Я чуть задрал подбородок, не отнимая ладони от ножен.

Восниец посмотрел на меня льдистыми глазами холоднее покойника. И перевел взгляд, будто увидел что-то за моей спиной.

Я обернулся. Створки на фасаде канцелярии оказались открытыми. Из окна выглядывал знакомый клерк, кутаясь в шерстяную накидку. Они явно приятельствовали с человеком-валуном.

Отвечать на мой вопрос восниец не собирался.

— Вижу, вы еще не присягнули.

Так нагло говорят либо стражники, либо аристократы. Переходить кому-либо дорогу на второй день по прибытии я точно не собирался.

— Я только попал в Криг, — честно признался я. — Хочу сперва разобраться.

Восниец улыбнулся, показав сразу три пропавших зуба.

— Какой верный подход! Для тех, кто мыслит свободно, — подмигнул мне этот валун, словно мы уже подружились, — господин Симон и обеспечивает порядок в городе. Ну, чтобы Долы и Восходы не расшалились, верно?

Я осторожно кивнул. Восниец точно стоял у забора с подмогой: еще три незнакомца косились в нашу сторону. С виду — без права на меч, но разве тычковой нож сложно припрятать в одежде? А расстояние в половину дома легко преодолеть бегом. Если что-то пойдет не так, я не успею нанести и трех ударов. Восниец подметил очевидное:

— Гостям Крига лучше иметь за спиной хороших друзей.

Гость — это, видимо, я и есть.

— Всем пригодится, — я обласкал взглядом приятелей валуна.

— Меня зовут Вард.

Широкая мозолистая ладонь придвинулась ко мне. Я смутился. В Воснии пожимали руки лишь проверенным людям.

— Очень приятно, — выудил я из памяти верные слова, но подставленной руки не коснулся. Странное дело, в воснийском водилось около трех разновидностей приветствия. Когда объявляешь другом чужака, когда вспоминаешь старого приятеля или признаешь мертвеца. Главное — не перепутать одно с другим. — Я — Лэйн. Ваша семья?

— Друзья не кличут друг друга, вспоминая отцов, — вывернулся Вард, не показав и тени обиды. Продел пальцы за пояс. Крепкий, добротный пояс — на таком можно носить хоть три меча. — Выбирайте друзей с умом, молодой господин.

Таким тоном матушка наставляла меня, отправляя на выслугу перед консулатом. Если кто-то дает совет, значит, что-то ему от тебя надо.

— Постараюсь. — Я улыбнулся, как приходилось кривиться перед важными чинами. — Разобраться бы…

Вард приподнял брови, и я понял, что слишком усердствовал, изображая простака. Пришлось развести руками:

— Столько вопросов…

— О, гостям и их вопросам всегда рады у господина Симона. Вы приглашены. Седьмой дом по улице Привозов, если считать от башни Восходов.

Один из приятелей Варда с неприязнью покосился на меня и шумно сплюнул на брусчатку.

— …Только господин Симон очень занятой человек, — голос Варда смягчился, что звучало совершенно нелепо от такой глыбы, — не хотелось бы заставлять его ждать.

— Спасибо за вашу заботу, я все запомнил. — Я не придумал лучшего ответа и поспешил прочь. — Буду, как смогу!

— Постарайтесь успеть до середины недели. Я буду болеть за вас на турнире, Лэйн, — крикнул Вард мне вслед. И, кажется, странно улыбнулся.

Я отвел от его приятелей взгляд лишь после того, как вернулся на главную улицу.

По пути я посчитал дни, загибая пальцы. Я не был хорошо знаком с местными обычаями. И очень плохо отличал угрозу от благих пожеланий, плохой шутки или расхожего намека. Ровно через два дня я должен был явиться на бой.

Симона моряки «Луция» при мне ни разу не упоминали.

На следующий день в башне Долов. Криг

— Я хотел бы встать под ваш флаг. — Я выучил эту фразу, посоветовавшись с хозяином постоялого двора. Даже если речь шла о найме, напрямую о том говорили лишь с друзьями.

Старый восниец, явно бывавший на поле боя не один раз, пристально изучил меня взглядом.

— Оружие у вас есть? Доспехи?

Я чуть не засмеялся. Подошел на шаг ближе, вытащил поочередно керчетты из ножен: до середины клинка и обратно.

— Вот. Вот они. Все на мне.

— Я спрашиваю, ваше ли это, — скривился интендант.

Мы какое-то время помолчали.

— Конечно. Как иначе? — Последний раз я был так ошеломлен, когда меня застали без портков на крыше у палисадника. Там, в Стэкхоле. Никто не поверил, что я был слишком молод, пьян и проиграл спор.

Интендант Долов еще раз пристально на меня посмотрел.

— Вы не из Крига, верно? — шмыгнул он носом.

— Из Содру… Дальнего Излома.

Он хмыкнул, сложил губы трубочкой и присмотрелся к листам в переплете. Вздохнул несколько раз, скорбно поморщился. Полистал томик — замелькали столбцы цифр и надписи.

— У Долов сейчас предостаточно бойцов. Разве что вы готовы сделать посильный вклад…

Посильный — это, похоже, очередной десяток золотом или больше. Так я обнищаю еще до того, как начнется турнир.

— А как же война? — Я снова опустил голову.

На меня глядели как на чучело в базарном ряду.

— А что война? В Воснии не бывает мира, молодой господин.

К Восходам я добрался только под вечер следующего дня. И уже пылал надеждой: если добиться у них аудиенции в разы сложнее, выходит, это и есть самая серьезная сторона из двух. Перед башней Восходов сидела троица: какой-то помятый авантюрист-эританец, пухлый отпрыск благородной семьи и старый воин в плохом дублете. И все, разумеется, косились на меня.

Может, оттого что пришел я раньше назначенного часа. Или потому, что одни мои ножны стоили больше, чем весь их арсенал. Авантюрист зашептался с отпрыском, не отводя от меня взгляда. Я вздохнул. Если уж тебя задумали грабить, заговори первым.

— Доброго вечера, — окликнул я их. Звонким, уверенным голосом.

— Доброго, господин, — прохрипел старый воин, склонив голову. — Зачем вы здесь?

Похоже, этот вопрос волновал их куда больше предстоящей аудиенции.

Я пожал плечами, посмотрел на крышу башни и ответил:

— За тем же, за чем и вы, полагаю.

Отпрыск с авантюристом выпучили глаза. Старый воин кивнул, осторожно поднялся с места, размял спину. Долго отряхивал задницу, напылил. Затем повернулся к улице, еще раз поклонился и попрощался с нами. Я проводил его взглядом, чувствуя странную досаду.

— Следующий, — гаркнуло из-за двери женским голосом.

Первым зашел отпрыск. Авантюрист-эританец продержался за дверью чуть дольше. По лицам вышедших из башни я считывал недовольство, тоску и горечь. Выходит, и отбор пройти нелегко.

Я и сам занервничал, пока сидел, сцепив пальцы в замок. Когда настал мой черед, я так и не смог полностью выпрямить спину. Не помнил, как преодолел ступени до второго этажа. Я представлял себе лощеного и сытого умника за столом из красной древесины. Такого, какими были консулы в Содружестве. Одним движением руки тебя могли лишить крова, головы и последней гордости.

На втором этаже поставили всего одну дверь — не ошибешься. Но я простоял перед ней довольно долго. Пока не почуял знакомый запах.

— Меня зовут Лэйн. — Сначала стоит вежливо постучаться. — Я прибыл, как и положено…

Дверь легко открылась, обнажив передо мной главный срам кабинета. Интендант Восходов еле справлялся со своей работой. Проще говоря, с трудом держался ровно на кресле. Резкий шлейф от крепкой настойки и немытого тела — лучшая рекомендация Долам.

— Кхм. — Кажется, неловкость чувствовал только я.

Интендант что-то промычал в ответ. Под столом загрохотало. Я присмотрелся: пнули деревянное ведро.

— Так вы из этих, — он тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться на моем лице, — доб-бровольцев?

Я вскинул бровь:

— Ищу место в походе. Какова оплата?

Интендант покачнулся. Нашел опору в столе.

— С вас? Н-ни медяка не возьмем, чес-стное слово…

Мне самому стало больно смотреть на чужие страдания. Кажется, бедолага еле держался, чтобы не вернуться к ведру.

— Выходит, я буду воевать без жалованья?

— А к-как вы хотели? — вдруг разозлился он. — Началась, кх, во-ойна!

— В Воснии не бывало мира, — возразил я.

— Это уж-ж с какой стороны… — Он зажал рот ладонью, быстро управился с позывом и продолжил: — С ка-акой с-стороны поглядеть…

К постоялому двору я плелся еле-еле. Тяжелые мысли — тяжелее ногам.

Платить за право сложить голову под чужим флагом? Волочиться в пасть к смерти на силе идей? Щедрость Воснии не уступала Содружеству. Удо мог бы поучиться у местных «дикарей».

Свернув на улицу Привоза, я обернулся к башне Восходов.

Седьмой дом, говорил человек-валун. Друзья господина Симона и молчаливые моряки…

Я остановился перед широким зданием, седьмым по счету. Совершенно тоскливое местечко. На улице еще не померк последний свет дня, но я не видел и не мог расслышать, что творилось за открытыми ставнями и дверью. Казалось, что дом опустел. А еще — что из его щелей за мной точно следили.

Таких противоречивых чувств я не испытывал, даже сунувшись в воду на четвертый год жизни.

— Никого так никого. — Я пожал плечами и сделал вид, что неторопливо прогуливаюсь по Кригу.

Меня не окликнули, не позвали. Что ж, их вина. Видать, господин Симон и его валуны и впрямь очень-очень заняты.