— Да брось, просто старушка. Для похода — самое то. Ведь я твой оруженосец, а не мятежный лорд, так? — Рут скорчил максимально простецкую рожу. Я пожал плечами в ответ. — Да и сразу видно, что крадена.

Так вот почему приятель сбывал ее на отшибе, вдали от главного тракта. Рут добавил:

— Слишком уж хороша для таких, как я.

Я промолчал о том, что Рут слишком хороший друг для вспыльчивых мечников. Мы прошли высокие ворота без преград. В Оксоле досматривали только обозы и мелкие телеги.

— По пути заглянем на рынок. Нужно многое добрать, — Рут зевнул, — сушеного мяса, нормальную посуду, а не это дерьмо, — он поморщился, вспоминая наш путь, — и, конечно же, картишки…

— Думаю, в походе не будет времени на игры, — я приподнял бровь.

Рут тяжело вздохнул:

— Мое дело предупредить. Не будешь сам, так мне возьми.

Из чувства острой вины я сдался. Одним хлебом сыт не будешь, особенно если ты Рут. Через четверть часа я вернулся из торговых рядов. Приятель присматривал за лошадьми и явно скучал.

— Держи!

— Это еще что? — поморщился он, приняв деревянную шкатулку.

Я задрал подбородок:

— Лучшая игра по обе стороны моря! Финка или конкор…

— О, нет-нет-нет! — Рут приподнял крышку и взвыл: — В нее и пьяным играть невозможно, дружище!

— Ты просто не запомнил правила…

— И не собираюсь. — Рут спешился и вернул мне подарок. — Гони серебряк, я за картами.

Я вздохнул и полез в сумку. Обменял шкатулку на колоду. На лице Рута застыл немой вопрос.

— Стоило попробовать, — я пожал плечами.

Рут спрятал карты и мрачно предрек:

— Видит солнце, ты прогоришь в первый же месяц.

Я беззаботно махнул рукой. Энтузиазм гнал меня под знамя. Кому, как не Руту, это понимать?

На его глазах я разделался с лучшими гвардейцами, которых предлагала Восния. Когда начнется настоящая битва, я смогу показать свое мастерство в полной мере. Битва против крестьян с шестоперами, палками и стеганками вместо кольчуги? Шутка в сравнении с тем, что я уже прошел на манеже.

Я буду милосерден и справедлив к врагу, ибо уже превосхожу его на много порядков. И маршалы, и даже сам король не смогут обойтись без моих мечей.

От честной славы и достатка меня отделял сущий пустяк — разговор с сержантом. Или на крайний случай с десятником из вольных.

Вместо башни Восходы завели себе в Оксоле целую площадь с двумя казармами, фонтаном, постоялым двором.

Мы привязали коней, и я достал свой счастливый билет под знамя. Тот почти не помялся, все так же хорош. Я еще раз пробежал глазами по заветным строкам. Путь к новому дому, к свободе. Пусть и извилистый, но точно путь.

Все не зря.

К Руту вернулась болтливость:

— Я все думал, просечешь ли ты, отчего у Восходов плату не берут, а у Долов — требуют золотом.

Я вздохнул:

— Потому что пройдохи и взяточники, все до единого. Одни платить не хотят, другие не прочь еще и с тебя нажиться. Чего тут понимать…

Приятеля явно не устроил мой ответ, он покачал головой:

— Будь точнее. Думай еще.

— Это вообще важно? — Я почти его не слушал, высматривая жертву для расспросов. Меня волновало одно: как добраться до сержанта.

— Подскажу. Они меняются раз в сезон, — заметил Рут с таким видом, будто это имело значение.

«Вот! Нашел. Идет более-менее прямо, скорее устал, чем выпил. То, что надо», — я приметил помощника.

— Не понял. Кто и с кем? — Я заспешил к гвардейцу, Рут семенил следом.

— Долы с Восходами. По условиям приема. В Криге.

Я рассеянно кивнул и спросил у гвардейца:

— Доброго дня! Я ищу сержанта Восходов, вы не могли бы подсказать…

— Ум-хм, — пробормотало из-под шлема. — Там.

Боец махнул на здание слева, ткнул пальцем во второй или третий этаж. Уходил от нас гвардеец куда быстрее, чем патрулировал площадь.

— Спасибо, — сказал я, будучи уверен, что меня не услышали. — Так о чем ты говорил, Рут?..

Приятель вздохнул. Я уже спешил к нужной казарме.

— А о том, что выбора и нет. Видел, как рыбой торгуют на привозе? У входа дороже всего. Наценка такая, что брать страшно. Но вроде есть запасной вариант, так? — Рут не отставал, и по шуршанию плаща я догадывался, что он широко жестикулировал. — В самой середине, куда сложней пробиться, всегда толпа. Товар там, конечно, не первой свежести, зато и цена ниже. И вот ты, весь побитый локтями, с несвежей тушкой ползешь домой, считая, что победил…

До такой нищеты жизнь меня еще не доводила. Я ухмыльнулся:

— Не для меня пример…

— …а на деле-то все наоборот! Куда ни сунься — поимеют, — заключил Рут чуть тише, когда мы встали перед охраной корпуса. — Выбираешь из двух зол: большее или поменьше. — Голос у него стал тише. — Побеждают только они, дружище. Там все схвачено.

Мне снова захотелось с кем-нибудь подраться.

— Думаешь, обе стороны в сговоре?

— Жалование не платит ни одна. — Рут оглянулся на серый флаг со светилами.

— Даже если так, к чему это все? Сейчас.

Рут поковырялся в ухе, обвел взглядом роскошные владения Восходов. И сказал:

— Просто, чтоб был готов.

— К чему?

— К чему угодно, — он быстро пожал плечами. — Откуда ж мне знать? Я простой оруженосец.

В кабинете сержанта Восходов

К порядку здесь относились строже, чем в Криге. При входе мы сдали оружие: право на меч ценилось меньше, чем здоровье чинов. Я не возражал, а Руту и сдавать было нечего.

— Ой, — привстал со стула сержант. — Вы кто? Вас приглашали?

Странно, что не спросил, откуда мы и наши ли это доспехи. Вот так и привыкаешь к дурным традициям. Я вежливо кивнул и положил рекомендацию на стол — достаточно близко, чтобы не пришлось за ней тянуться.

Знали бы Восходы, как сложно не измять в пути простой документ…

— Доброго дня. Я Лэйн Тахари, первый мечник Крига и победитель турнира. — Я припомнил все, что могло впечатлить не только одиноких восниек, но и скупого маршала. — А это мой оружено…

— Сколько под вами? — сержант явно заскучал.

Я обернулся, посмотрел на Рута и заключил:

— Все здесь.

— М-да. А это еще что? — поморщился человек, от которого зависело мое будущее.

— Как что? Рекомендация. Для сержанта в Оксоле…

На чужом лице расцвело такое презрение, будто я попросил руки его матери. Сержант не прочитал ни строки. Только бросил:

— Идите-ка отсюда, пока я не позвал кого.

— Вот же печать из Крига, — я постучал пальцем по свертку.

Сержант рявкнул:

— Да хоть из спальни Ее Величества!..

— Прошу меня извинить, — вдруг подал голос Рут и подвинул меня плечом. — Аванс оставили господину Кассу, как и полагается, а вам должны золотой…

Повисло гнетущее молчание. Я невольно подумал, что и эта комнатка от пола до потолка куплена Симоном. Что нас признали, я зря не продал коня и теперь уже не удрать, не откупиться.

А Рут сиял.

— Вас двое, — поправил сержант и цыкнул зубом, — а значит, два.

— Позвольте, — выдохнул я, — но это же мой оруженосец! С каких пор…

Рут незаметно толкнул меня локтем. Две золотые монеты присоседились к письму. Возможно, последнее, что осталось у приятеля от продажи кобылы. Сержант смягчился, попробовал чеканку на зуб.

— А чего сразу не припомнили? — мрачно покосился он на нас.

Я как стоял с приоткрытым ртом, так и повернулся к Руту. Мой приятель не затыкался:

— Только с дороги мы, миленькое дело: плохой сон, еда через раз…

Этот жадный хмырь, отрыжка воснийской земли, ухмыльнулся:

— Все хитрят, вертятся. Мы тут, знайте, тоже не лыком шиты! — Кажется, кулаком по столу он ударил для острастки. Быстро остыл. — Но это ничего. Лучше хитрый солдат, чем солдат тупой, а? Так вы, того гляди, до капрала выслужитесь, или сотником возьмут…

Еще никогда в жизни мне не было так сложно держать язык за зубами. Я еле дотерпел, пока нас определили к некоему Тувиру. Пустую рекомендацию я забрал лишь для одного — запомнить имя на листке.

Выбравшись на свежий воздух, я дал себе волю:

— Если сержантам положено стать такой сволочью, я бы предпочел идти в палачи!

— Успеется, — беззаботно ответил Рут и что-то стал напевать под нос.

Мы отвязали коней, проверили поклажу. Затем прошли ряд покосившихся бедных зданий. Здесь строили еще хуже, чем в Криге: скакуны то и дело поскальзывались в грязи. На моих сапогах чистого места не осталось. Я не унимался:

— Не пойму, на кой черт тот ублюдок вручил мне рекомендацию. Она что, фальшивая? По рекомендации вообще никого не берут? Вольная страна…

Рут почесал затылок, явно ощутив причастность к воснийскому заговору. И поправил:

— Думаю, он тебя заверить хотел, успокоить. Умаслить, как сказала бы матушка. А сам потом тихой сапой — к Варду. Пока Вард не пришел к нему первым, — рассуждал Рут да поглядывал по сторонам.

Так вот кто меня сдал? Я сжал кулаки.

— Подонок. Не зря я его подрезать хотел. Нет, послушай, Рут, объясни же мне… как ты жил тут все эти годы? — Я поднял лицо к небу. — Как тут вообще жить можно…

Я бы продолжил ругаться и задавать пустые вопросы, но Рут меня прервал:

— Матерь солнца и все двойное! Погляди с другой стороны: мы в деле, под флагом. Как ты и желал, так?