Дзен согласно кивнул.
— Едва ли это временная петля, — возразил я.
— Но я читал! — обиделся Мерри.
— Это что-то другое, — продолжил я, не обращая на него внимания. — Они не помнят ничего из прошлого, и время не откатывается назад. Временная петля затронула бы и нас, но мы не повторяем одни и те же действия, как болванчики. Их будто… вырезали. Как фрагмент личности в определённый момент времени. Вырезали и вставили в качестве ширмы. Но это очень хлипкая ширма, а это значит…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
По спине пробежали мурашки, меня пробрало до костей. В голове взвыли сирены, замигали красные предупреждающие огни. Я не видел, но чувствовал, что сзади приближается нечто смертельно опасное, и развернулся на одних инстинктах, на ходу освободил цепи и ударил ими перед собою. Голова матушки Гусыни взорвалась как арбуз. Ну что, сучка, понравилось? Маньячка старая. Я ликовал, хотя изнутри меня грыз червячок сомнения — слишком уж лёгкая победа.
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Ветер затих, птички замолкли, словно природа догадывалась, что вот-вот здесь развернётся кровавая бойня. Я огляделся, не понимая, откуда ждать удар. Тишина и спокойствие. Странно. Мне показалось, что скрипнула дверь, но она была плотно прикрыта. Да что за ерунда.
— Ладно, давайте сперва поедим. Может, пока челюсти будут жевать, на ум придёт хорошая идея, — я потопал к домику, потянул за ручку и бросился на пол. Чуть-чуть бы позже — и топор вонзился бы прямо в лоб, а так — лишь слегка обрил висок. Я перевернулся на спину и осмотрел притолоку. Кто-то на ней соорудил ловушку: прикрепил топор так, что обух держался за притолоку, а лезвие летело вниз, прямо в лицо входящему человеку.
— Вы уходили из дома? — сквозь зубы процедил я и поднялся, но от дверного проёма не отошёл, перегораживал дорогу.
— Нет! — закричал Мерри. — Один из нас всё время находился здесь. Да если бы кто-то зашёл в дом, мы бы…
— Да, мы бы увидели, — подтвердил Дзен.
Я освободил цепи, прищурился и уставился в сумрак комнаты. А ведь здесь единственный выход. Если матушка Гусыня умеет становиться невидимой, как Бригитта, то придётся самую малость разгромить домик. Я ударил цепью под кровать, потом — за стол, а следом — в угол за печью. И последний удар попал в цель. Старуха выскочила на середину комнаты и вдруг оказалась у окошка. Она перемещалась рывками. О-о-о-о-о, дорогуша, это мы уже проходили. Я разрезал воздух цепями, вычерчивая горизонтальную линию. От стены до стены.
Матушку Гусыню располовинило, на пол высыпались кишки.
— Вы её поймали? — спросил Мерри из-за моего плеча.
— Ну, тут как сказать…
…
…
…
— Нам недолго осталось, — проскрипел Дзен. — Скоро из нас сделают таких же безмозглых марионеток.
— Верно…
Я покачал головой. Можно ли спасти людей, которые заперты в этой деревне? Кажется, что у них сохранилось сознание и характер, они могут мыслить, помнят о своих целях и планах, беспокоятся о любимых. Что будет с ними, если я убью матушку Гусыню? Они умрут? Освободятся?
Внезапно на солнце блеснули зелёные капли. Жгучая жидкость плеснула мне в лицо, растворяя кожу. Я чувствовал, как нос стекает по подбородку, но ничего не ощущал. Адреналин и состояние аффекта делали своё дело. В местах, где кислота попала на руки, образовались впадины, и они грозились скоро превратиться в дыры. Это явно что-то посильнее серной кислоты.
Я упал на колени и обвёл двор взглядом. Правый глаз, который ещё оставался зрячим, видел плохо, но достаточно, чтобы я заметил, как Дзен и Мерри корчатся в агонии, тоже облитые кислотой с головы до пят. У домика стояла матушка Гусыня и улыбалась. Я сделал несколько судорожных вдохов и…
Умер.
…
…
…
— Мр-р-р-рау, — раздалось справа. Из голубого телепорта выпрыгнул Борис и распушил хвост.
Глава 3
— Мр-р-р-рау, — раздалось справа. Из голубого телепорта выпрыгнул Борис и распушил хвост. В его зелёных глазах горело недовольство. Он оглянулся и фыркнул: — По каким пердям ты нас таскаешь? Ты ж бизнесмен. Я видел, у тебя и в этом мире фирма есть. Почему бы не создать для любимого котика идеальные условия? Чтобы молочко подливали, спину массировали и мои шикарные усы хвалили.
— Губа не дура, — усмехнулся я. — И чего ты морду наглую опять показал? Хочешь что-нибудь выпросить? Например, поджопника?
— Грубиян, — Борис дёрнул усами, перепрыгнул через невысокий заборчик и вперевалочку пошагал по крохотному огородику, заросшему бурьяном. Внезапно остановился, пригнулся к земле, замотал хвостом. И прыгнул, накрыл что-то лапами. — Агрх! Попалась!
Я с интересом глянул, что же он там треплет. Обычная садовая фигурка мыши из глины. Раскрашена кое-как, без изысков. Но где хвост, а где уши вполне угадывалось. Борис покатал фигурку по траве, воровато огляделся, открыл портал и прыгнул в него, предварительно схватив глиняную мышку. И я из него ещё вора делал? Ха! Да у него душа — бандита и грабителя, только прячется за милой кошачьей моськой.
Я продолжил путь к домику матушки Гусыни, но у разрушенной кузни — на вывеске была подкова — мне под ноги бросился маленький мальчик — он пытался поймать мяч. Я с трудом сохранил равновесие и выругался.
— Как вы можете! — мерзкий высокий голос резанул по ушам. Ко мне выскочила полненькая дамочка и прижала к себе мальчонку, закрывая его уши ладонями. — При ребёнке! Ругаться! Никакого воспитания!
Я застыл на полушаге. На меня обрушилось осознание, что всё это уже было. События повторяются точь-в-точь, но как это возможно? Почему я ничего не помню? Только смутные картинки, которые сложно поймать за хвост… Внезапно одна из них обрела пугающую яркость — я увидел, как умираю, смертельно раненый подлым ударом со спины.
Не обращая внимания на верещащую Пышку, я судорожно размышлял, что делать. Притвориться, что ничего не заметил? Блефовать? Неожиданно напасть? Что бы я ни выбрал, действовать всё равно придётся вслепую. И тут меня взяло зло. Матушка Гусыня считает, что может мной легко и просто манипулировать? Как бы не так! Она хочет драки? Она её получит!
К дому матушки Гусыни я добрался за считанные минуты. Она раскатывала тесто на крыльце дома и напевала заунывную песенку. Я ослабил ремни, освободил цепи и резко ударил ими по столу. В воздух взметнулась мука, в разные стороны разлетелись щепки и куски теста. Матушка Гусыня невозмутимо отряхнула руки и подняла голову, уставилась на меня пустыми глазницами. За моей спиной пыхтел Мерри, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.
— Здравствуйте, гости дорогие, — добродушно протянула она. — Чего желаете?
— Игры с нами играть вздумала, старая карга? Думаешь, мы не знаем, что здесь происходит?! — ну, на самом деле я и не знал. Но предполагал. Спутник матушки Гусыни манипулирует временем. В прошлый раз я умер. Но зачем она откатила время? Ведь всё сложилось наилучшим для неё образом. С одной стороны, я поступил поспешно и необдуманно, можно было бы прикинуться валенком и собрать информацию, но где гарантии, что она не нападёт раньше?
— Какие игры? — удивилась матушка Гусыня, её руки продолжали повторять движения, словно она вымешивала тесто. — Я пеку пирожки. В моей деревне много гостей, почти все трапезничают моими харчами. Вам тоже могу что-нибудь приготовить. Супчик на мясном бульоне, кости запечённые горшочке…
— Еда нам не нужна. Скажи, где прячется твой сынок, и мы уйдём.
— Мой сынок сидит в тюрьме. Если хотите с ним поговорить, ступайте в Исправительный Чёрный Замок. Или можете у меня пожить до следующей полной луны, я собираюсь навестить его, передать одежду и его любимый пирог. Он у меня обожает капустный пирог, с самого детства готов за него убить.
— Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, — протянул я и шагнул к крыльцу.
Только что матушка Гусыня стояла передо мной, но через секунду её уже там не было. Я моргнул, и она исчезла. Испуганно вскрикнул Мерри, и я на одних инстинктах увернулся от огромного тесака, метящего мне в шею. Матушка Гусыня потеряла равновесие и повалилась вперёд. Я отступил и ударил её цепью по затылку, ожидая, что она опять растворится в воздухе и вновь нападёт со спины, но цепь размозжила ей голову, и во все стороны брызнула кровь и осколки черепа.
— Как-то легко получилось, — протянул Мерри.
…
…
…
— Ну, тогда ты не возражаешь, если мы обыщем деревню? И начнём, наверное, с твоего дома, — протянул я и шагнул к крыльцу.
Матушка Гусыня улыбнулась и приглашающе махнула на дверь: мол, проходите и не стесняйтесь. Я поднялся по ступенькам и подождал, пока она не зайдёт внутрь, лишь потом последовал за ней. Тёмная комната, окна занавешены красной тканью, из-за чего все предметы отбрасывали тёмно-алую тень. Половицы скрипели под подошвами. Всё было нормально, но потом словно вырезали кадр. Вот — матушка Гусыня идёт в другую комнату, а вот — испаряется, а под моими ногами разверзается чёрный провал.
