Аарон Дембски-Боуден

Повелитель Человечества

Посвящается Саванне Лили Дембски-Боуден, украсившей мое плечо пятном мерзкой, детской молочной рвоты всего за пять минут до того, как я написал эти строки. Спасибо, скаут.

...
The Horus Heresy®

Это легендарное время.

Галактика в огне. Грандиозные замыслы Императора о будущем человечества рухнули. Его возлюбленный сын Хорус отвернулся от отцовского света и обратился к Хаосу. Армии могучих и грозных космических десантников Императора схлестнулись в безжалостной братоубийственной войне. Некогда эти непобедимые воины, как братья, сражались плечом к плечу во имя покорения Галактики и приведения человечества к свету Императора. Ныне их раздирает вражда. Одни остались верны Императору, другие же присоединились к Воителю. Величайшие из космических десантников, командиры многотысячных легионов — примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они — венец генной инженерии Императора. И теперь, когда воины сошлись в бою, никому не известно, кто станет победителем.

Миры полыхают. На Исстване V предательским ударом Хорус практически уничтожил три верных Императору легиона. Так начался конфликт, ввергнувший человечество в пламя гражданской войны. На смену чести и благородству пришли измена и коварство. В тенях поджидают убийцы. Собираются армии. Каждому предстоит принять чью-либо сторону или же сгинуть навек.

Хорус создает армаду, и цель его — сама Терра. Император ожидает возвращения блудного сына. Но его настоящий враг — Хаос, изначальная сила, которая жаждет подчинить человечество своим изменчивым прихотям. Крикам невинных и мольбам праведных вторит жестокий смех Темных богов. Если Император проиграет войну, человечеству уготованы страдания и вечное проклятие.

Эпоха разума и прогресса миновала. Наступила Эпоха Тьмы.

Действующие лица

ИЕРАРХИ ИМПЕРИУМА

Император — Повелитель Человечества

Малкадор — Сигиллит, Верховный лорд Терры

Рогал Дорн — примарх Имперских Кулаков, Преторианец Терры

Магнус Красный — примарх Тысячи Сынов, владыка Просперо

Койя Цу — министр Ануатанских степей

ЛЕГИО КУСТОДЕС, ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ

Константин Вальдор — капитан-генерал

Сагиттар Малак — воин моритов

Ра Эндимион — трибун гиканатов

Диоклетиан Корос — префект гиканатов

Чжаньмадао Навенар — префект таранатов

Гиарик Остиан — воин катафрактов

БЕЗМОЛВНОЕ СЕСТРИНСТВО

Дженетия Крол — командующая Безмолвного Сестринства

Каэрия Касрин — Сестра Безмолвия из сторожевого отделения «Стальные лисы»

Мареи Юл — Сестра Безмолвия из сторожевого отделения «Огненные змеи»

Мельпомена — голос Бездушной Королевы

Вароника Сулат — Госпожа Черного флота

МЕХАНИКУМ МАРСА

Загрей Кейн — генерал-фабрикатор священного Марса (в изгнании)

Тримейя Диаданеи — локум-фабрикатор

Архимандрит — экзекутор принципус

Йозос архимастер Десяти Тысяч

Архан Лэнд — техноархеолог

Сапиен — псибер-обезьяна

Иеронима — магос-домина. Ордо Редуктор

Альфа-Ро-25 — сикарий-протектор

Нишом Альварек — принцепс «Наследницы неугасимого света», Легио Игнатум

Энкир Морова — принцепс «Черного неба», Легио Игнатум

ЛОСКУТНОЕ ВОИНСТВО

Зефон Ваальский — боец Воинства Крестоносцев

Джайя д'Арк — баронесса дома Виридионов, страж Хайрока

Деврам Севик — рыцарь дома Виридионов

Иллара Латарак — рыцарь дома Виридионов

Торолек — старший ризничий

ГРАЖДАНЕ ИМПЕРИУМА

Скойя — говорящая-с-предками


Ад пуст! Все дьяволы сюда слетелись! [Шекспир У. Буря. Акт 1, сцена 2. Пер. М. Донского.]

«Темпестиум», еретик Ариэль Сикоракс,
Старая Земля

Пролог

ПРЕДВЕСТНИК

— Отец.

Он прошептал это слово под тревожный вой сирен. Разряды молний, будто в панике, метались между перегруженными генераторами, беспощадно уничтожая мужчин, женщин и механизмы. Он понимал, что, присутствуя здесь, нарушает непреложные законы, дерзко оскверняет святейшее место, но застыл в смятении. За всю свою жизнь этот полубог, окутанный огненными языками, никогда не чувствовал себя таким слабым, как сейчас.

Пещеру, в которой он оказался, едва ли можно было бы назвать лабораторией в привычном смысле слова. Пламенеющие глаза смотрели на творение поистине богоподобного разума: бесконечные механизмы и переплетающиеся кабели повторяли строение человеческого мозга. В самом центре возвышался престол из чистого золота, когда-то холодный и спокойный, но теперь плюющийся вспышками, достаточно яркими, чтобы от них болели даже глаза, созданные из пламени.

Он почувствовал жар, исходящий от преследующих его бесчисленных хищников варпа. Пространство пошло рябью. Миллиарды существ разлетались по лабиринту тоннелей, следуя по проложенной им тропе. Эта хохочущая и завывающая орда катилась вперед, неумолимая, как океанские волны, неудержимая, как лавовый поток.

И тогда он понял, что натворил.

Он привел их сюда. Единственный, у кого было достаточно сил, чтобы пробить последние барьеры императорских казематов, проторил и вымостил врагам дорогу. Предупреждение, с которым он прибыл, так и не слетело с его нематериальных губ.

Сирены. Сирены продолжали выть. Воины из числа Десяти Тысяч, закованные в золото, окружили своего повелителя и, крича что-то, стреляли в воздух. Выпущенные ими снаряды распадались на атомы, коснувшись огненной фигуры. Весь гнев стражей тратился впустую. Кустодии не понимали, кто перед ними, хотя он знал их всех по именам. Вот Константин Вальдор, вот Ра Эндимион, а это — Амон Тавромахиан. Но все они подняли копья и открыли огонь. Хорошие люди, с философским умом и верными душами, пытались его уничтожить.

Его отец стоял в центре бушующей бури, глядя прямо на него, огненного предвестника гибели человечества. И все остальные — слуги, рабочие и ученые, те, кто не был охвачен пламенем и не убегал прочь под вой сирен, — смотрели на него вместе со своим королем. Огненный силуэт должен был стать последним, что узрят большинство из них, ибо его сияние безжалостно выжигало глаза.

Император смотрел на него — на своего сына, свое творение, — очами, видевшими гибель несметного множества солнц и цивилизаций.

— Магнус, — произнес он.

— Отец, — прошептало в ответ воплощение грядущих несчастий, охваченное пламенем.

Часть первая

БЕЗУМИЕ МАГНУСА

Глава 1

ПЕРВОЕ УБИЙСТВО. ЖАЖДА. ГОЛОД

Дни давно минувшей эпохи. Двое мужчин кричат что есть мочи. Рев убийцы сливается с воплями жертвы. В те времена, когда человек еще боялся огненных духов и молился ложным богам, чтобы они подняли солнце из-за горизонта, убийство ближнего стало темнейшим из деяний.

Кровь брызнула на лицо человека и на зажатое в руке древко копья, залила камни, на которое упало тело его брата. Приложившись губами к еще трепещущей ране, он попробовал дурманящую, словно вино, жидкость, текущую по венам брата, почувствовал, как она, пышущая жаром, касается кожи и стекает по бороде, ощутил вкус металла, о котором еще никто не слышал, и морской воды. Как только соленая влага обожгла язык, человек с невероятной четкостью осознал: он — первый.

Люди, во всем разнообразии форм, которые им пришлось принимать на протяжении бесконечного пути, — от жалкой ящероподобной твари до теплокровного млекопитающего, постоянно сражались за свою жизнь. Даже будучи сутулыми обезьянами и примитивными протолюдьми, они устраивали бессмысленные войны друг с другом, пуская в ход кулаки, зубы и камни.

Но этот человек стал первым. Таковым его сделало не чувство ненависти и даже не сам факт убийства, а хладнокровие, с которым он забрал чужую жизнь. Он был первым, кто совершил это преднамеренно.

Умирая, брат тянется к нему трясущимися руками, скребет грязными ногтями по коже, покрытой выступившим потом. Милости он жаждет или возмездия? Человек не знает, и ему, охваченному яростью, все равно. Он вгоняет копье глубже в податливую плоть, скребя наконечником по кости. И продолжает кричать, продолжает реветь.

Крик первого убийцы проникает сквозь завесу, и его эхо слышно и в реальном, и в нематериальном мирах.

Для существ, таящихся в варпе, эти звуки — прекраснейшая песня, когда-либо исполненная человеком.


За завесой крик принимает мириады форм, буйных и бесконечно разнообразных. Хрупкие законы физики, которым беспрекословно подчиняется материальная вселенная, не имеют власти здесь. В этих пределах они рассыпаются на части. Даже само время не имеет никакого смысла.

Вопль разносится все дальше и дальше, ударяясь о волны вечно бушующей бури, растворяясь в них и превращаясь во что-то новое. Он вызывает целый ливень новых криков, которые еще никто не слышал. Пробивает огненную плоть вопящих призраков, обрекая эти забытые и потерянные души на новые страдания. Рассекает болезнь, которую лекарства, созданные руками человека, уничтожили двадцать шесть тысяч лет назад.

И дальше. Дальше. Дальше. Сталкиваясь с событиями, которые еще не наступили и не наступят еще половину вечности спустя. Пробиваясь сквозь то, что происходило, когда первые существа на Терре выдохнули воду и втянули воздух в легкие.