Паулина приглашала нас в ресторан, обещая, что с Бамби посидит Мари Кокотт, однако она знала, что Хэдли ни за что не оставит Бамби на целый вечер, и еще она знала, что Хэдли будет уговаривать меня пойти в ресторан без нее.
Естественно, у меня в кармане не было ни гроша, и, естественно, если я все-таки соглашался пойти, платила Паулина. Она была умна, интересна, умела добиваться своего. Как все очень богатые женщины, она не понимала, что существует слово «нет». Клан Пфайферов владел городком Пигготт в штате Арканзас. Отцу Паулины принадлежали банк, хлопкозавод, а также кукуруза, пшеница, соевые бобы и все то, что выращивали его фермеры-арендаторы. Плюс сеть аптек и много чего еще — может быть, весь Арканзас. А ее дядюшка Гас был и того богаче, ему принадлежали парфюмерный дом «Ричард Хаднат Перфьюм», фармацевтическая фирма «Слоанз лимитед», компания «Уорнер Фармасьютикалз» и еще бог знает сколько фирм, производящих такое же дерьмо. Детей у Гаса не было, и на Паулину он разве что не молился, исполнял все ее самые немыслимые желания, стоило ей заикнуться.
Я спросил Эрнеста, как он чувствовал себя рядом с такой богатой особой, при собственной-то бедности.
Он ответил не сразу.
— Если честно, то тогда мне это скорее нравилось, ведь болезнь, именуемую бедностью, можно вылечить лишь деньгами. Наверное, мне нравилось, как она их тратит: туалеты от знаменитых творцов моды, такси, рестораны. Потом уже, когда я спустился с небес на землю, я увидел богачей такими, какие они есть: это гниль, что-то вроде плесени, которая поражает помидоры. Я об этом прямо написал в «Снегах Килиманджаро», но Гарри, ногу которого разъедала гангрена, уже было не спасти, и он умер, так и не простив их. Кажется, я и сейчас отношусь к богачам так же, как Гарри в том моем рассказе. И всегда буду так относиться.
Эрнест вызвал официанта и стал выбирать с ним вино. Выбрали кьянти того виноградника и того года, который показался ему интересным. Эрнест спросил меня, бывал ли я на фиесте в Памплоне. Я ответил, что нет. Он сказал, что та фиеста из его молодости резко изменила его как писателя и так же резко изменила его жизнь.
— Тогда Памплона была еще прежней, настоящей, — рассказывал Эрнест, — это потом ее заполонили туристы. Впечатления тех десяти дней в обществе Дафф и компании были такими яркими, что мне захотелось передать их на бумаге. Я начал писать вскоре после того, как мы уехали из Памплоны, и потом полтора месяца не мог оторваться, работал с утра до вечера, лихорадочно, одержимо и вставал из-за стола опустошенный, как бобовая шелуха. За ночь я набирался сил и утром был готов к лихорадке следующего дня. Эта лихорадка и зажгла поначалу небольшой пожар, который швырнул меня в постель к Паулине. Паулина пригласила меня выпить рюмочку к себе домой, в свою богатую квартиру на улице Пико, и там все и началось.
Сначала я назвал роман «Фиеста», потом «И восходит солнце». За эти пять недель где я только его не писал и все время давал себе слово, что, как только вернусь в Париж, перестану видеться с Паулиной, но лихорадка, в которой я писал книгу и потом переписывал, сделала меня беззащитным перед ней. Она заставила меня нуждаться в ней, как в наркотике, и, хоть мне тяжело в этом признаваться, я полюбил ее так же сильно, как любил Хэдли.
Конец ознакомительного фрагмента
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс. Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
