— Забудьте. Временами Джастин бывает просто несносным, я знаю. — Питер по-мальчишески усмехнулся. — Его нелегко понять.

— Нелегко? Скорее уж, невозможно! Он просто невыносим! — огрызнулась Рейчел.

Питер засмеялся.

— Ну… я бы так не сказал. Да, порой с ним бывает трудно, но вообще-то он парень что надо. Он не из тех красавчиков, что морщат нос от запаха навоза. Любую работу Джастин делает лучше всех. Он первый во всем — и в верховой езде, и в отлове лошадей. А сколько у него наград за победы в родео!

Рейчел напряженно слушала. Любопытство переполняло ее, и она впитывала в себя слова Питера как губка. Но одновременно в ней росло раздражение. Все на ранчо «Сердце ковбоя» признавали, что у Джастина дурной характер, но тут же спешили отметить, какой он в то же время замечательный. Просто смешно!

Пришпорив Звездочку, Рейчел понеслась вперед.

— Скачите налево! — крикнул ей Питер. — Там родник — и лошади смогут напиться.

Пока лошади пили, стоя в чистой прохладной воде, Рейчел нагнулась, чтобы сорвать колокольчик.

— Знаете, Питер, я приехала сюда, думая, что это будет обычный рабочий визит. — Рейчел огорченно вздохнула, разглядывая маленький сине-фиолетовый цветок на своей ладони. — Но у меня такое чувство, что с Джастином обычного не бывает. Но есть и еще что-то, о чем Лилиан посоветовала мне спросить самого Джастина. У меня сложилось такое впечатление, что здесь кроется какая-то тайна, причем неприятная. Может, у меня просто разыгралось воображение?

Питер смотрел на горы, задумчиво щурясь.

— Рейчел, есть некоторые обстоятельства, то есть довольно необычные причины…

— Да? — подбодрила она его, надеясь, что вот сейчас наконец-то что-то узнает.

Питер пристально взглянул на нее.

— Это никак не связано с вами и может даже причинить вам боль. Не задавайте вопросов. Для вашего же блага я бы посоветовал вам держаться подальше от этого.

Рейчел чувствовала, что Питер собирался сказать гораздо больше, но передумал. Бросив унылый взгляд на пасущийся скот, Рейчел подошла к Звездочке и подобрала поводья.

— Поехали обратно, Питер, на сегодня я видела достаточно.


Ночью Рейчел спала как убитая и проснулась с таким чувством, словно за все время сна даже ни разу не пошевелилась. Через открытые двери на террасу она с необычным ощущением покоя любовалась медленно плывущими по ярко-голубому небу кучевыми облаками. Поразительно, каким освежающим может быть хороший ночной сон…

Возможно, теперь, когда мысли ее прояснились, она сумеет осознать все то, что произошло с момента ее приезда.

Она надеялась, что, когда осмотрит «Сердце ковбоя», ей станет яснее, что связывало Ричарда с этим ранчо. Но все еще больше запуталось. И в довершение всех бед еще этот случай с Джастином…

Рейчел закрыла глаза и медленно перенеслась назад во времени. Как странно, что она запомнила все мельчайшие подробности нескольких минут в объятиях Джастина Холдейна.

Ужасно думать, будто ему после этого настолько неприятно видеть ее, что он поспешил уехать, даже не выяснив, что она собирается делать со своей половиной ранчо… И все же здесь не все ясно. Джастин — взрослый мужчина, и он, без сомнения, в состоянии посмотреть в лицо женщине после подобной сцены, даже если и считает, что такого не должно было произойти.

Нет, скорее всего, его побудило к отъезду то же, о чем не захотела говорить Лилиан, то есть нечто, имеющее отношение к Ричарду. Это представлялось маловероятным, но каким-то образом Ричард, несомненно, был причастен к здешним тайнам.

Больше всего беспокоило Рейчел то обстоятельство, что обнаружилась еще одна неизвестная ей сторона личности ее покойного мужа, которого, как убедилась Рейчел за последние несколько месяцев, она знала далеко не так хорошо, как думала. Сердце ее сжалось. Что делало Ричарда скрытным? Разумнее всего было приписать его замкнутость природной потребности сохранять неприкосновенность своей личной жизни.

Рейчел предстояло принять решение: ждать возвращения Джастина или позвонить Майку Линнету и условиться о времени отъезда. Единственное, что мешало ей упаковать вещи и покинуть «Сердце ковбоя», была свойственная ее натуре потребность доводить все до конца. Если она вернется в Миннеаполис, бросив все как есть, то всю жизнь будет гадать, какой же секрет остался для нее нераскрытым.

В конце концов Рейчел приняла решение — она должна остаться, и плевать на то, что сделает Джастин, когда вернется и обнаружит ее присутствие на ранчо. С этим твердым намерением Рейчел откинула одеяло и встала.


Гряда гор простиралась далеко на северо-запад, насколько хватало глаз. Слегка пришпоривая Звездочку, Рейчел думала о том, что горы отнюдь не выглядят такими грозными, как описывал их Питер. Скорее они похожи на спящих великанов, ограждающих цветущую долину, в них нет ничего, что могло бы заронить в сердце страх. Даже в сердце человека, всю жизнь прожившего в городе.

Рейчел слегка занервничала, представив себе Джастина, который, укрывшись за этими зубчатыми пиками или притаившись в темной расселине, наблюдает за ней в полевой бинокль.

Конечно, это всего лишь игра воображения, но если бы он действительно наблюдал за ней, то был бы очень разочарован тем, что она не уехала. Ее несколько удивило собственное злорадство, но она тут же оправдала его естественным желанием отыграться. Она уже потеряла три дня и до сих пор не имела понятия, когда может вернуться Джастин. Ей хотелось, чтобы и он хоть немного страдал.

К ее удивлению, эти три дня, проведенные на ранчо, доставили ей немалое удовольствие. Во всяком случае, скучать ей не пришлось. Ранчо «Сердце ковбоя» оказалось очень красивым, живописным местом. Мирным, спокойным, лишенным суеты. Здешняя жизнь всю больше нравилась Рейчел.

Лилиан тоже была довольна, что хозяйка продлила свое пребывание, приняв немудреное объяснение, будто ей необходимо отдохнуть после изнурительной поездки. Рейчел не солгала, просто это была не вся правда.

Но после двух-трех дней беззаботного отдыха Рейчел почувствовала любопытство Лилиан и Питера. Они поняли, что Рейчел ждет Джастина, и неоднократно она замечала озабоченность в их глазах.

Разрешение ездить на Звездочке в одиночестве Рейчел получила лишь после того, как Питер убедился, что она хорошо справляется с лошадью. Надо сказать, они оба — и брат и сестра — относились к ней с искренней заботой и симпатией и Рейчел за эти дни тоже привязалась к ним.

Едва заметная калитка в заборе завораживала ее. За ней находились валуны, служившие своеобразной границей между плоскими пастбищами и горами. За склонами, покрытыми травой, Рейчел различила темную зелень лесистых гор. Именно туда показывал Питер, когда она спросила его про Грин-Пойнт. Значит, за этим забором и уходящей вверх тропинкой, которая вьется по склону горы, находится Джастин.

Рейчел знала, что с помощью инструкций или карты вполне может отыскать дорогу к охотничьему домику. Если он не вернется в ближайшее время, именно это она и попытается сделать. Она не может спокойно ждать, и, даже если ей суждено потеряться в диких лесах Колорадо, она готова рискнуть. Кроме Питера и Джастина на ранчо работает еще пять-шесть человек. Заговорить с одним из них и, не вызвав подозрений, получить необходимую ей информацию не составит никакого труда.

Сколько времени она еще даст ему, прежде чем сама отправится к нему? Задумчиво хмурясь, Рейчел потянула Звездочку за повод и повернула назад.

Она понимала, что видит «Сердце ковбоя» в его лучшую пору. Зима, должно быть, нарушит живописное очарование долины, сделает жизнь в ней более суровой и трудной. И все же поля, даже укрытые снегом, останутся красивыми. Ландшафт изменится, но он сохранит свою неповторимую суровую прелесть.

Рейчел поймала себя на мысли, что ей хотелось бы увидеть долину, когда земля будет покрыта снегом под серо-голубым — цвета глаз Джастина! — зимним небом, и она обрадовалась, что всего несколько дней, проведенных на ранчо, освободили ее от ощущения пресыщенности, с которым она сюда приехала. Но как воспримет Джастин еще один ее визит?

Рейчел улыбнулась. Возможно, снова сбежит на Грин-Пойнт.

Спешившись возле ручья, чтобы дать лошади напиться, она опустилась на траву, продолжая думать о Джастине. Он был незнакомцем, человеком, с которым она обменялась всего несколькими словами — и эти слова были горькими. Но минуты, проведенные с ним на террасе, заслонили все ее прошлое. Она не могла понять это, тут не было никакой логики, но это была правда. У нее остались воспоминания, которые не дают ей покоя. Она увезет их с собой в Миннеаполис… А когда снова увидит Джастина, то не сможет не думать об этом.

Но не потому я осталась на ранчо, с горячностью убеждала себя Рейчел. В ту самую минуту, когда она выяснит, что же такое от нее скрывают, она уедет с ранчо. И глупо мечтать о визите сюда зимой. Эти планы нужно выбросить из головы. Она уже не в силах стереть из памяти воспоминания об этой поездке, но нельзя допустить, чтобы этих впечатлений становилось больше.

Единственное, чего она хочет, это узнать о Ричарде. Она имеет право знать его секреты, связанные с ранчо. Тогда она сможет сказать «Сердцу ковбоя» «прощай». Навсегда.


В охотничьем домике Джастин всегда мог найти себе занятие. Бывая на Грин-Пойнт, когда позволяла погода, он колол дрова и укладывал их в поле.

Однако даже изнурительный физический труд до седьмого пота не мог избавить его от мыслей о Рейчел Браннер. Стоило ему расслабиться, как она тут же являлась его воображению. Ее образ преследовал его.

Джастин никогда не причислял себя к тем влюбчивым мужчинам, которым легко вскружить голову, но теперь, похоже, открывал в себе новые черты и они его беспокоили. Если б его волновала только внешность Рейчел, это было бы еще полбеды, но… она стала значить для него слишком много…

Что за глупости! — твердил он себе, но тут же честно признавал, что если бы она не носила имя Браннер, он ни за что не отпустил бы ее.

Ее имя! Вот что стояло между ними. И хотя он стыдился своего происхождения, стараясь забыть о нем, неразрывная связь с этим именем была реальностью. Теперь она облеклась в материю, явившись в образе прекрасной чувственной женщины… Впервые за тридцать один год своей жизни он встретил человека, носящего имя Браннер, и от того, что это не был старый Ричард, становилось еще больнее.

Боль эта усугублялась при мысли о его дурацком поведении той ночью. Ему было так тяжело, что едва хватало мужества вспоминать о том, что случилось. Оставалось только возблагодарить Всевышнего, что он не позволил безумной страсти к этой женщине завести его туда, откуда уже нет возврата.

Утром пятого дня своего добровольного изгнания Джастин увидел тяжелые серые тучи и вспомнил, что у него закончились припасы. Хотел он этого или нет, но нужно было возвращаться.


Рейчел не боялась грозы, но она еще не видела ничего подобного тому дикому буйству молний и взрывным раскатам грома, что наполнили долину с самого утра. Она стояла у окна кухни и наблюдала за игрой света, за сверкающими вспышками и зловещим, быстро темнеющим небом.

Лилиан остановилась у нее за спиной и тоже выглянула в окно.

— К вечеру пойдет дождь, — предсказала она.

— Будем надеяться, — подхватила Рейчел, чувствуя сильное беспокойство в предгрозовой атмосфере.

— В горах дождь уже идет, — спокойно добавила Лилиан и отвернулась к плите, где жарились куски телятины.

— Ой! — вырвалось у Рейчел. Горы все еще оставались для нее далекой и неосуществленной возможностью, она так и не решилась отправиться туда самостоятельно. Может, завтра утром, если погода позволит, думала она. — А как же Джастин?

Лилиан рассмеялась.

— Ему не привыкать. — Она лукаво взглянула на Рейчел. — А вы и в самом деле волнуетесь за него? — Она улыбнулась. — Впрочем, меня это не удивляет. Наш Джастин умеет вскружить голову девушке, несмотря на свой несносный характер.

— Неужели он повеса? У меня как-то не сложилось такого впечатления. — Рейчел стало отчего-то не по себе.

— Не повеса, но и не паинька, — отозвалась Лилиан и вновь занялась обедом.

Рейчел нахмурилась. Может, случай на террасе был для него лишь незначительным эпизодом, забавным развлечением? Они оказались одни ночью, в романтической обстановке… Может, то, что произошло, было для Джастина совершенно обыденным и он уже давно все выбросил из головы?

Как несправедливо, если это так! Почему ему все равно, тогда как она только о нем и думает? За все эти месяцы, прошедшие после смерти Ричарда, она не взглянула ни на одного мужчину и теперь поняла, что, возможно, ждала чего-то именно такого — дикого, необузданного.

Мысли ее блуждали, устремляясь в долину. Она вдруг испугалась: а что, если все мотивы, определяющие ее намерение увидеть Джастина, были просто предлогами, за которыми скрывается желание вновь испытать на себе его магнетизм?

Почувствовав странной беспокойство, она решила немного прогуляться.

— Только не уходите далеко, — предупредила Лилиан. — Когда пойдет дождь, это будет настоящий потоп.

Рейчел вышла за дверь, пообещав держаться возле дома. Ветер усиливался. Когда она пересекла задний двор, он разметал ее волосы и начал буквально рвать на ней платье. Рейчел направилась к конюшне.

Она не видела Джастина, зато он увидел ее и громко, с чувством выругался. Проклятье, она все еще здесь! Он наблюдал за ней из окна конюшни. Она была еще красивее, чем он запомнил. И что ему теперь с ней делать, спрашивается? Джастин прекрасно понимал, что она ему небезразлична, однако у него есть гораздо более серьезный повод для волнения…

Джастин прищурился, размышляя о том, что могла рассказать ей Лилиан. Но, знай Рейчел правду, осталась бы она на ранчо? Почему-то он сомневался в этом. Если ход его мыслей верен, она до сих пор не знает, кто он такой.

Но почему же она не уехала, как собиралась? Неужели ждет встречи с ним?

В то же мгновение пламя вспыхнуло в нем. Значит ли это, что тот поцелуй запомнился ей настолько, что она желает его повторения? Вполне возможно, ведь воспоминания об этом поцелуе будоражат и его. Бог ты мой, это же был всего лишь поцелуй!

Но он до сих пор ощущает прикосновение этих длинных стройных ног, сомкнувшихся вокруг его бедер, и медовый вкус самой совершенной груди, которую ему когда-либо приходилось видеть…

Проклятье! Ничего не забылось. Ни одна сводящая с ума подробность…

Злясь на нее и на себя, Джастин расседлал коня и положил ему овса. Взяв свои вещи, вышел из конюшни и едва не столкнулся с Рейчел.

— Джастин? Вы… вы вернулись? — проговорила она несколько растерянно.

— Как видите, — буркнул он, отчего-то смутившись.

Ей показалось или в его голосе промелькнуло что-то, похожее на облегчение и… радость? Да нет, этого просто не может быть. Ей, конечно же, показалось.

В этот момент вспышка молнии и последовавший за ней раскат грома сотрясли воздух, и небесные хляби разверзлись, обрушивая на их головы водяные потоки. Джастин снова отворил дверь конюшни.

— Давайте сюда! — прокричал он и, быстро заскочив вслед за ней, надежно прикрыл за собой дверь. — Какого черта вы бродите в такую погоду?! — выпалил он.

Рейчел тряхнула головой, чтобы привести в относительный порядок растрепавшиеся волосы.

— Когда я выходила из дома, ничего страшного не происходило, — огрызнулась она, выжимая подол юбки.

— Но ведь было же очевидно, что вот-вот грянет гроза, — настаивал Джастин.

— Это гроза наконец-то выгнала вас из укрытия? — поддела его Рейчел.

— Я и не думал скрываться!

— А я думаю иначе. — Дождь стучал по металлической крыше как тысячи обезумевших тамтамов. — Бог ты мой, какой ливень! — воскликнула Рейчел. — Дайте-ка взглянуть. — Она высунулась в дверь, задев Джастина.

Когда она наклонилась вперед, Джастин ощутил, как ее бедро коснулось его бедра. От нее исходил соблазнительный аромат. Он знал, что если тотчас не отстранится, то снова совершит то, о чем уже сожалел и будет сожалеть еще больше. Резким движением он захлопнул дверь и прислонился к косяку.

— Придется подождать, пока дождь не станет хотя бы потише, — пробормотал он. — Полагаю, это ненадолго.

Почему вдруг опять возникло это ощущение интимности? — подумала Рейчел. Ей стало жарко, душно, и она отодвинулась подальше от Джастина.

Он же стоял, пристально глядя на нее, вбирая в себя румянец на ее щеках, возбужденный и испуганный взгляд…

Проклятье, этому не будет конца! — думал он. Между нами произошло слишком много, чтобы мы могли оставаться вот так наедине. Она чувствует то же, что и я! Она тоже не может забыть ту ночь, поэтому все еще здесь…

Мысль о том, что она не оттолкнет его, если он ее обнимет, причиняла почти физическую боль. Они могли бы подняться по лестнице на сеновал и, лежа в душистом сене, под оглушительный шум ливня завершить то, что начали тогда на террасе…

Джастин тряхнул головой, прогоняя глупые мысли и стараясь успокоиться. Раз она не уехала, значит, до сих пор не знает, кто он такой.

— Вы осмотрели ранчо? — спросил он.

— Да. Питер любезно показал мне его.

— Тогда почему же…

— Почему я все еще здесь? Потому что мне нужно побеседовать с вами. И Питер, и Лилиан не хотят говорить со мной о Ричарде, и…

Джастин помрачнел.

— И вы решили, что я соглашусь?

— А что, есть веская причина не согласиться?

— Здесь нечего обсуждать, — холодно заметил он.

Глаза Рейчел расширились.

— То есть вы откажетесь ответить на несколько простых вопросов о Ричарде? Почему?

Мозг Джастина лихорадочно работал. Что же ему делать, как быть?

— Какие вопросы? — мягко поинтересовался он.

Рейчел чуть заметно вздохнула и начала объяснять, как ее заинтриговало наличие ранчо среди собственности Ричарда, к тому же принадлежавшее ему на паях, тогда как во всех других случаях он владел всем единолично.

Джастин слушал ее, не перебивая. Ему доставляло удовольствие следить за выражением ее лица, завораживал ум, светящийся в золотисто-карих глазах… Но содержание разговора беспокоило его. Он сразу же понял, куда она клонит, и стал соображать, как поступить. Он удивился, когда она без видимой причины вдруг смутилась.

— Понимаете, Ричард никогда не говорил со мной о делах, и я не имела о них никакого представления.

Последняя фраза прозвучала как признание в том, что у Ричарда Браннера были секреты от жены — и не только в бизнесе. Это объясняло, почему Рейчел ничего не знала о Джастине Холдейне.

Он пристально рассматривал ее фигуру, скрытую под желто-зеленым платьем. Но Рейчел не замечала этого, занятая разговором, иначе бы уловила огонек, разгоравшийся в глазах Джастина и, возможно, догадалась бы, о чем он думает.

Однако выражение лица Джастина ничем не выдавало его мыслей. Не изменилось оно и тогда, когда его взгляд задержался на ее груди.

— Как видите, — продолжала Рейчел, — у меня возникли естественные вопросы. Например, как вы с Ричардом вообще стали партнерами и как часто он бывал на ранчо?

Внезапно изменив свою обманчиво небрежную позу, Джастин прервал ее:

— Он никогда не приезжал на ранчо.

— Никогда? — Рейчел нахмурилась.

— Никогда.

— Я не понимаю.